У нас в гостях был руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия» Сергей Кравец.
Разговор шел о том, что такое «Православная энциклопедия», какие проекты включает в себя и как идет подготовка и издание томов энциклопедии.
А. Пичугин
— Здравствуйте, дорогие слушатели! В студии светлого радио приветствуем вас мы: Алексей Пичугин…
К. Мацан
— И Константин Мацан!
А. Пичугин
— Сегодня вместе с нами и с вами эту часть «Светлого вечера», ближайший час, проведет Сергей Кравец — руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия». Сергей Леонидович, здравствуйте!
С. Кравец
— Добрый вечер!
А. Пичугин
— Я думаю, что мы сегодня поговорим о том, что же такое «Православная энциклопедия». Подозреваю, что большинство наших слушателей это словосочетание хотя бы где-то слышали, кто-то держал в руках тома уже вышедшей «Православной энциклопедии». Но давайте начнем с истории, с азов, с чего всё начиналось. Семнадцать лет, если не ошибаюсь, издается уже! Хотя сам проект наверняка зародился гораздо раньше?
С. Кравец
— Да, проект зародился в 1996 году, то есть 21 год назад, когда наше издательство (тогда оно называлось Издательством Спасо-Преображенского Валаамского монастыря) заканчивало работу над многотомной историей Русской Церкви. Это был такой первый опыт, когда объединились ученые из Российской Академии Наук, Московского Университета, и небольшое сообщество, собственно, церковных ученых, которое было тогда, на начало-середину 90-х. Объединились мы в 1993 году для того, чтобы выпустить первую такую научную, профессиональную историю Русской Церкви, в основу которой был положен труд митрополита Макария (Булгакова) — одновременно и московского первоиерарха, и действительного члена императорской Академии наук. То есть это был такой образец ученого архиерея. «Церковный Соловьев», как называли его историки. Вот этот труд, который несомненно уже во многом устарел и нуждался в актуализации, комментариях, был положен в основу двенадцатитомного издания «Истории Русской Церкви», которое мы начали в 1993 году и в 1996 уже завершали. И вот тогда Патриарху Алексию II, мне кажется, стало просто очень жалко, что закончится «История Церкви», и этот первый в нашей постсоветской истории слаженный коллектив церковных и светских ученых разойдется по своим институтам, факультетам и академиям. И тогда в разговоре с ним и возникла эта идея попытаться создать такую фундаментальную православную энциклопедию, которую уже пытались создать дважды, но и первый, дореволюционный опыт, и второй опыт, в 70-е годы XX века оказался не очень удачным. В общем, мне кажется, тогда не он, не я, не кто-либо другой не очень представляли, какое огромное издание из этого вырастет, насколько оно окажется фундаментальным, и, в общем, даже не очень представляли, что мы будем делать. Это был 1996 год, и, соответственно, осенью 1997 года мы закончили «Историю Русской Церкви», издали последний 12-й том. И, в общем, оказались перед некоей дилеммой, что делать дальше. Коллектив у нас был тогда не очень большой. И мы стояли перед выбором — или начинать делать энциклопедию, хотя не было никаких, скажем так, административно-материальных предпосылок, и для этого надо было увеличивать коллектив примерно раз в десять, заканчивать все проекты и не начинать новые, а заниматься такой основой любой энциклопедии, который называется словник — это список терминов, понятий, имен, дат, событий, которые войдут в эту энциклопедию. Альтернативой было сократить издательство до минимума и вернуться к ситуации до 1993 года, когда мы были очень небольшим, таким церковно-научным издательством, которое издавало книги по церковной истории, по религиозной философии, по богословию (такие трудные книги), новые переводы, книги с комментариями. И вот тогда, собственно, Патриарх и произнес такую решающую фразу… Мы собрались, там был еще тогдашний мэр Москвы Лужков, был министр культуры того времени. И Патриарх тогда произнес такую решающую фразу: «Трудно найти более неподходящее время для начала энциклопедии, но другого времени у нас не будет!»
А. Пичугин
— Это 1996 год, правильно?
С. Кравец
— 1997, конец 97-го — начало 98-го.
А. Пичугин
— Ну, если бы это был август или осень 98-го года, то, может быть, вы бы и не решились. Или это не влияло?
С. Кравец
— На самом деле с нами произошел такой во многом чудесный случай, связанные с этим дефолтом. Дело в том, что всё решилось в марте 1998 года, когда вышло распоряжение Президента о государственной поддержке проекта «Православная энциклопедия». Это означало не только сумму, в общем, внушительную из резервного фонда Президента, но это означало и статус, при котором мы могли привлекать министерства, ведомства, спонсоров и т.д., — это был общегосударственный статус! И мы тогда получили средства из резервного фонда Президента. И, собственно, практически все эти средства мы отправили на создание, собственно, основы той компьютерной редакционной системы, которой мы до сих пор пользуемся: серверы, серверы резерва, способные обработать такой огромный объем материалов, который подразумевает многотомная, большая энциклопедия.
К. Мацан
— Простите, а можно я вклинюсь и задам такой биографически-личный вопрос? Но он просто из этой же эпохи, про которую мы говорим, и мне очень важно, хотелось бы, чтобы это тут прозвучало. Я прочитал в «Википедии» (не знаю, насколько это точный факт), что вы собирались в 1991 году уезжать на работу в Германию. И буквально перед самым отъездом, как пишет ресурс, это решение было отменено, потому что всё-таки вы начали заниматься тем самым издательством Валаамского монастыря, из которого потом выросла в том числе и «Православная энциклопедия». Для человека того времени, советского, русского человека, мне кажется, уехать за границу — это такая мечта, шанс, это билет в новую жизнь. И вдруг вы от этого билета отказываетесь, простите меня за такую опасную цитату, чтобы заниматься делом, для которого более неподходящего времени найти трудно.
С. Кравец
— Да, это было самое начало 90-х. И на самом деле это такой не очень легкий эпизод в моей жизни, потому что на то, чтобы… Я ехал не работать, я ехал на очень большую гумбольдтовскую стипендию…
К. Мацан
— Научной работой заниматься! Я в этом смысле сказал «работать».
С. Кравец
— Да, очень большую, многолетнюю. Более того, мою жену там ждало преподавание в Мюнхенском университете на одном из факультетов. И мне было не очень легко принимать это решение, потому что, собственно, очень много сил моих научных руководителей, моих старших друзей, покойного профессора Арсения Гулыги, слава Богу, живой и здравствующей вдовы Алексея Федоровича Лосева — Азы Аликбековной Тахо-Годи… В общем, они затратили много сил, подключили своих каких-то друзей из немецкой профессуры. И, в общем, это действительно был один шанс из многих тысяч, и эту стипендию выделили, и мы были готовы уехать. Но дело в том, что именно с этой группой моих друзей, была связана и другая часть жизни. Собственно, она с этим же и была связана. Это жизнь в изучении истории русской философии и русского богословия. Это Флоренский, Лосев, Франк.
К. Мацан
— Ну у вас и кандидатская диссертация по философии по Флоренскому.
С. Кравец
— Да. Собственно, я должен был ехать, разбирать архивы Семена Франка — выдающегося русского религиозного философа.
К. Мацан
— Ехать куда? За границу?
С. Кравец
— В Мюнхен, да. У него архив в Мюнхене. И как бы всё складывалось, но мы буквально перед отъездом поехали в Троице-Сергиеву Лавру, где в доме, в котором жил еще отец Павел Флоренский, жил его внук — игумен Андроник, который до сих пор там живёт и преподает в Троице-Сергиевой Лавре. А его только-только назначили тогда наместником Валаамского монастыря. И, собственно, он сказал: «Вот сейчас меня назначили наместником Валаамского монастыря. Мы можем создать издательство и заниматься тем, о чем мы мечтали с тобой 10 лет: готовить, научно издавать труды русских философов, богословов, церковных историков. И вот в этот момент ты уезжаешь!» В общем, очень остро был построен вопрос. И, собственно, на обратной дороге домой мы с женой решили, что надо сдать билет.
А. Пичугин
— Здесь еще надо понимать, что время было такое. Это сейчас при определенных возможностях жить в Москве, работать в Германии, или жить в Германии, а работать в Москве — это такая норма жизни для многих.
С. Кравец
— Нет. Это был бы уезд навсегда.
А. Пичугин
— А это 1991 год.
С. Кравец
— То есть мы абсолютно четко понимали, что, если мы уезжаем на эту работу, грант через три года кончится, значит, будут поиски нового гранта, будет преподавание там в университете, и это будет как бы обычная жизнь русских исследователей, уехавших за границу.
А. Пичугин
— Эмигрантов.
С. Кравец
— Натурализация и т.д. Это был определенный путь. И на тот момент другого пути не было, потому что то, чем я занимался раньше, а до этого я возглавлял редакцию классической литературы в таком журнале «Литературная учеба», и мы начали публиковать неизданного Розанова, неизданного Бердяева, мы стали публиковать неизвестные, совершенно новые переводы Евангелий, мы даже ввели там обучающую рубрику по церковно-славянскому языку. И где-то в 86-м, 87-м, 88-м году это дало огромный результат. Тираж «Литературной учебы» поднялся с 11 000 до 1 200 000.
К. Мацан
— Вот это да!
С. Кравец
— Но к началу 90-х вот эта страсть российского человека к чтению нового, неизведанного прошла. Стали появляться книги. И было понятно, что это направление деятельности, в общем, такое умирающее.
А. Пичугин
— Мы напомним, дорогие слушатели, что в гостях у светлого радио Сергей Кравец — руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия».
К. Мацан
— Вы сказали, что к 90-м годам иссяк какой-то первый интерес российского читателя к новым неизведанным авторам, которых не было в советской печати (Розанов, Бердяев и т.д.). А что было в этом смысле с интересом именно к какой-то церковной, православно-духовной литературе. Потому что мне кажется… Я так из своих каких-то скромных предположений могу сказать, что, наверное, в тот момент был голод по любой информации о Церкви, о вере, о Православии. И, наверное, как-то ввиду этого голода тоже сложилась ситуация, при которой начала выпускаться сначала «История Церкви», а потом «Православная энциклопедия».
А. Пичугин
— Прости, пожалуйста, ты говоришь «голод», а мне кажется, чтобы испытывать чувство голода, надо знать хотя бы к чему ты это чувство испытываешь. Было время поиска.
К. Мацан
— Да. Так вот пусть нам наш гость расскажет, какой контекст был в тот момент с этим.
С. Кравец
— Да. В общем, можно это определить как голод, можно определить как безудержное желание, но, действительно, церковная литература в самом начале 90-х буквально сметалась. Но в основном, конечно, это была такая или агиографическая литература, или литература типа «Закона Божьего» Слободского. Ну, в общем, литература для начинающих.
А. Пичугин
— Азы?
С. Кравец
— Да. А мы издавали там новый перевод «Просветителя» Иосифа Волоцкого, новый перевод «Церковной истории» Евсевия Памфила с комментариями, новый перевод с церковнославянского на русский всего корпуса, связанного с житием Сергия Радонежского. Кстати, наш перевод до сих пор публикует Лавра, по-моему, из года в год. Это была немножко другая литература, и я должен сказать, что где-то вот в 1992 году жизнь нашего небольшого издательства была очень тяжелой. Я помню, мы выполняли некий достаточно сложный заказ одного из православных храмов, связанный с переводом с греческого и с латыни богослужебного текста. И в качестве гонорара нашему издательству выплатили коробку с рыбными консервами, которые мы тут же поделили среди сотрудников нашего издательства.
К. Мацан
— Видимо, коробка была небольшая, потому что сотрудников было немного?
С. Кравец
— Да. Коробка была небольшая, сотрудников было немного. Нам в то время очень помогал и Валаамский монастырь, они привозили нам мешки с мукой, с чечевицей — вот гуманитарная помощь, которую мы тоже как бы рассыпали по пакетам и уносили домой. Была тяжелая жизнь, и были один такой чудесный эпизод. Мы доходили уже до такого полного обнищания и были на грани. Ну тогда трудно было себе представить, что что-то церковное может обанкротиться, но, в общем, были в тяжелом положении. И вся надежда у нас была на двухтомник, который назывался «Угодник Божий Серафим», где мы собрали все свидетельства о преподобном Серафиме, начиная с первых упоминаний и кончая последним обретением мощей, которое было в Петербурге. Как бы мы все надежды возлагали на него, и чудо случилось! Собственно, этот двухтомник влил в издательство жизнь, и мы прожили и проработали нормально до начала работы над «Историей Русской Церкви». Это была уже работа совершенно другого уровня и класса, и она была при поддержке Правительства Москвы. И вот, собственно, с тех пор началась не случайная (то Евсевий Памфил, то Иосиф Волоцкий, то Серафим Саровский), а такая систематическая научно-издательская работа. Вот! А с 1998 годом, с дефолтом у нас был связан очень тоже такой важный эпизод. Дело в том, как вы помните, дефолт был на Преображение, а мы очень долго, скрупулезно проводя конкурсы, выбирали поставщика программного и аппаратного комплекса для энциклопедии. И мы подписали договор, отправили деньги вечером 18 августа. И чудо заключалось в том, что наш поставщик так и не получил эти деньги. У него, к сожалению, счет был в каком-то там «Стройбанке», который «накрылся», но поставил нам всё до последней «мышки». И, в общем, мы до сих пор испытываем такую глубокую благодарность этим людям, которые выполнили свои обязательства полностью перед нами.
К. Мацан
— Вам никогда не приходилось жалеть о том, что вы не уехали и занялись таким как бы неблагодарным делом, когда зарплату дают консервами, когда приходится искать деньги? В тот момент? Сейчас вы уже, наверное, по-другому к этому относитесь, а вот в те первые годы?
С. Кравец
— Нет, вы знаете, дело в том, что был очень большой энтузиазм, была вера в то, что мы сможем сделать то, что не сделали в гораздо более благоприятное дореволюционное время, то, что не сделалось в 70-е годы, когда Церковь (какие-то центральные церковные структуры) была, в общем, гораздо более обеспеченной, чем сегодня. И нас очень поддерживал Патриарх. Собственно, Патриарх Алексий II, мне кажется, был таким же энтузиастом, как и мы, если не больше.
К. Мацан
— Вы ощущали какую-то миссию?
С. Кравец
— Ну, в общем, в какой-то степени — да. Мы ощущали, что мы такие первопроходцы. И важно еще и то, что мы опирались на круг уже знакомых нам авторов. Он, конечно, расширялся, потому что у нас были в основном историки, а теперь появлялись литургисты, специалисты по музыке, по живописи, архитектуре, по Священному Писанию. Они расширялись, мы чувствовали огромный голод на авторов, мы иногда чувствовали просто усталость и панику от того, что светских авторов на эти темы нет, а церковные очень слабые. Но этот период прошел, и я смотрю, что, если мы начинали с того, что у нас было где-то 90% светских авторов, то теперь это примерно 60 на 40. То есть количество квалифицированных авторов, экспертов в церковных, богословских, исторических науках, выпестованных не без нашей поддержки, не без наших требований, резко выросло.
А. Пичугин
— А вообще, что сейчас представляет собой «Православная энциклопедия»? Просто для того, чтобы было понятно, как можно сравнить то, с чего всё начиналось… Это был небольшой коллектив, пускай уже и знакомых друг другу людей по работе с «Историей Церкви». А сейчас сколько работает людей над «Православной энциклопедией»? Как это выглядит? Ведь вообще уже всё превратилось в научно-исследовательский центр!
С. Кравец
— Ну вообще «Православная энциклопедия» — это такая многосторонняя организация, в основе которой лежит, конечно, редакция. Редакция у нас — это основа всего, научная редакция. У нас этих научных редакций примерно пятнадцать, в них работают 70 научных редакторов. Кроме этого, у нас есть так называемые специальные редакции, которых нет больше нигде, кроме ещё одной большой российской энциклопедии, тоже профессиональной. Это редакция проверки, которая проверяет все факты, приводимые в энциклопедии. Это редакция имен, которая проверяет правильное написание и транскрибирование имен. Ещё есть редакция географических названий, редакция картографии, литературно-контрольного чтения. То есть это еще где-то 40 человек, которые занимаются тем, что гарантируют качество информации. Потому что, что пропустил и неправильно написал автор, не увидел рецензент, может быть, даже пропустил редактор, они по-другому читают. Они читают как учитель, проверяющий диктант по очень строгим правилам. И ставят вопросы, на которые должен ответить автор и редактор. Это определенная технология, потому что «Православная энциклопедия», в отличии от очень многих сегодняшних энциклопедий, — энциклопедия солидарной ответственности, где отвечает не только автор, но и мы отвечаем за то, что написано в нашей энциклопедии. Гораздо легче и дешевле издавать авторские энциклопедии. То есть вот, что автор написал, то и написал — мы за это ответственности не несем. А ещё более как бы приятно издавать «Википедию», в которой нет даже и авторов, и, в общем, ответственности за информацию не несет никто.
А. Пичугин
— Ну есть все-таки сообщество модераторов.
С. Кравец
— Есть, но оно действует после того, как текст опубликован.
А. Пичугин
— Там пожаловаться можно.
С. Кравец
— Да, разве что! (Смеется.)
А. Пичугин
— Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня Сергей Кравец — руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия». Я — Алексей Пичугин, мой коллега — Константин Мацан. Мы вернемся к вам через минуту!
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается! Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! У нас сегодня в гостях руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия» Сергей Леонидович Кравец. Мы говорим об истории этого проекта «Православная энциклопедия», поговорили уже о времени, когда она возникала, и о нашем времени хотелось бы сейчас поговорить. Я возможно чуть-чуть в сторону уйду, но, мне кажется, это касается, в том числе и проекта «Православная энциклопедия», и, в принципе, вашей работы. Вы уже много лет занимаетесь тем, что можно назвать распространением гуманитарного знания, знания экспертного, знания глубокого. Мне кажется, что сегодня в медиа мы видим две такие очень важные связанные тенденции. С одной стороны, есть и повышается интерес у публики, широкой аудитории к этому гуманитарному знанию, о чем говорит возникновение разных порталов с лекциями, разных публичных лекций, короткие видеофрагменты из серии «Древняя Греция за 15 минут», «Весь Платон за 10 минут» — то есть такие вещи, которые нельзя не приветствовать.
А. Пичугин
— Популяризация науки!
К. Мацан
— Хорошо, когда человеку СМИ, какое-то медиа в широком смысле слова предлагает не что-то про котиков, а что-то про Платона, культуру и т.д. Это, с одной стороны. А, с другой стороны, не получается ли так, что в таких медийных коротких форматах, в таком медийном как будто бы заигрывании серьезной темы, сама серьезная тема почему-то профанируется? Человек понимает (я сейчас без осуждения, просто размышляю), что он посмотрит лекцию 15 минут про Платона, и он уже может не читать, собственно, Платона, потому что ему всё про него рассказали в яркой, доступной, клиповой форме. Вот как вы эти две тенденции… Может, одна тенденция? А, может, вы по-другому эту ситуацию видите? Но что в этом смысле происходит сегодня с этой популяризацией, с этим интересом к гуманитарному знанию у широкой аудитории?
С. Кравец
— Вы знаете, во-первых, количество людей, которым необходимо знание о Платоне, скажем так, в зависимости от глубины знания, — перевернутая пирамида. Людям, которым необходимо и интересно прочитать Платона по-гречески гораздо меньше, чем тех, кто почитал бы замечательные тексты в русском переводе. Этих гораздо меньше, чем тех, кто прочитал бы, например, в серии «Философы» замечательную книгу Лосева о Платоне, маленькую, в которой многое объяснено и т.д. Это при том, что Платон относится к тем явлениям культуры, о которых как бы должен знать каждый, хотя бы потому, что со ссылкой на него идут и очень много информационных, медийных… Платона любят цитировать политики, режиссеры, иногда даже актеры, претендующие на интеллектуальность, с одной стороны. С другой стороны, вы правы в том, что для широкой аудитории, которую бы я не назвал необразованной, скорее, это среднеобразованная аудитория, то есть, в общем, её образование вполне удовлетворительно для сегодняшней жизни… Другое дело, что они достаточно много знают своей специальности, а в общегуманитарном плане знают гораздо меньше. И вот для них эти новые медиа, которые «Платон за 15 минут»… Я недавно с удовольствием посмотрел ролик “Вся история Японии за 9 минут». Это востребовано. И вот вопрос: «Что с этим делать?» Мы можем отнестись к этому так скептически: «Ну какое же это знание? Вот возьми замечательный двухтомник по тысяче страниц об истории Японии и сиди читай!» Только его читать никто не будет! У меня есть такая проблема, потому что обе мои энциклопедии сродни сокровищу (в отношении широкой публики), закопанному на необитаемом острове. То есть очень немногие знают к нему дорогу. И я сейчас думаю как раз, как проложить пути от этого широкого общества к тому сокровищу знаний, которое мы создали. И мы понимаем, что как бы первый уровень обращения должен быть таким, чтобы человек заинтересовался, а что же это такое, как это интересно. Это должно быть очень кратко, очень емко и привлекательно. Мы просто сейчас по решению Правительства занимаемся созданием большого энциклопедического, образовательного, интерактивного портала, и с группой таких современных информационных маркетологов думаем об этих ходах. И мы понимаем, что сначала, прежде чем ты предложишь человеку специальное знание, ты должен показать ему, во-первых, весь фронт, чтобы он мог выбрать, во-вторых, ты должен завести его в некое пространство, где ему интересно. И только тогда ты можешь предложить ему то знание, которое потребует от него умственных, интеллектуальных усилий, потому что он уже будет в нем заинтересован. Если этого не сделать, то наше энциклопедическое знание будет сродни тому ковбою Неуловимому Джо, которого никто не ловит, поэтому он и неуловимый. Вот, чтобы этого не оказалось, мы должны адаптироваться к новому миру. Но вы правильно сказали, что существует некая «красная» линия, которая связана с профанированием знания. Вот переступать эту линию мы и не будем, и не можем, потому что очень много усилий затрачено именно на достоверное знание и профанировать его не имеет смысла. Тогда мы утеряем самое драгоценное, что у нас есть. Поэтому вот мы ищем пути.
А. Пичугин
— А вообще, если задуматься, то в последние несколько лет, лет десять, наверное, в интернете произошла революция, связанная с поиском, получением информации. Насколько актуален до сих пор формат энциклопедии? Если, например, в советское время возникал вопрос, то с полки доставалась Большая советская энциклопедия. Там, скажем, «Кольский полуостров», и она отлистывалась до буквы «К», находилась статья, читалась. А сейчас я за 2 секунды забиваю и получаю по Кольскому полуострову такое количество информации, которое ни одна энциклопедия мне, в общем, и не даст.
С. Кравец
— Правильно! Но ведь, смотрите, если для вас важно быть уверенным в том, что вас не ввели в заблуждение, вы не ограничиваетесь, например, той же «Википедией», а через ссылку на «Википедию» уходите на другие источники.
А. Пичугин
— Да.
С. Кравец
— Собственно, на «Православную энциклопедию», так же как на Большую, на интернет-ресурсы 60% приходят через «Википедию». То есть они читают статью там и уходят туда, где им дадут больше, и они будут увереннее себя чувствовать. Мы это отчетливо видим, например, в «Православной энциклопедии» на обращениях во время студенческих сессий. У нас тогда возрастают иногда в 1000 раз количество обращений по очень невостребованным в обычной жизни сюжетам. Например, «кодекс Юстиниана» — это значит, что у юристов экзамены, и единственный достоверный источник, где всё о кодексе Юстиниана сформулировано — это сейчас «Православная энциклопедия».
А. Пичугин
— То есть проблема в верификации?
С. Кравец
— Да. Основное достоинство профессиональных энциклопедий — это верификация. Как-то не так давно мой коллега, руководитель «Britannica», британской энциклопедии, сказал, что для кого-то важно услышать нестройный гул голосов, а для кого-то важно услышать точную мелодию от профессионала.
К. Мацан
— Это же, вообще, в каком-то смысле, мне кажется, сегодня тоже феномен современных медиа, когда ввиду обилия разной информации, в том числе и совершенно непроверенной и неточной, роль медиа становится именно дать критерий и как бы отсегрегировать то, что не нужно, выдать то, что нужно…
С. Кравец
— Да!
К. Мацан
— И быть навигатором: «Вот это нужно читать!»
С. Кравец
— Да, пробовали по-разному. Вот в Кембридже была целая программа по выработке приемов научения пользователя верифицировать информацию. Выяснилось, что это достаточно трудоемкое для пользователя дело и не очень эффективное. Поэтому мы решили пойти немножко по-другому пути, мы хотим с помощью нескольких профессиональных энциклопедий (и российских, и не российских) создать то, что мы называем как бы пространством верифицированного знания. Ты можешь туда заходить, а можешь и не заходить. Если тебе это не важно, то ты пользуешься другими источниками. Если тебе важно, чтобы это знание было гарантировано достоверным, если ты — учащий, преподаватель, и, в общем, должен давать достоверное знание, или если ты — учащийся и должен сдавать экзамен, писать курсовые и т.д. То есть, если тебе вообще важно быть уверенным, что ты получаешь качественный эвристический, энциклопедический продукт, то ты придешь сюда. Собственно, этим мы сейчас и занимаемся. И в этом смысле «Православная энциклопедия», собственно, создает такое же пространство на пространстве церковной жизни, церковной истории, церковных искусств, богословия. В этом смысле «Православная энциклопедия», скорее, энциклопедия знания, и мы уверены, что выбора между знанием и верой — нет. Скорее, знание укрепляет веру, если это действительно достоверное, глубокое знание.
К. Мацан
— Ну, малое знание уводит от Бога, большое знание приводит к Богу.
С. Кравец
— Ну, по крайней мере, систематическое, какое-то глубокое и продуманное — да!
К. Мацан
— Мы так чуть-чуть заговорили про порталы и короткие видеолекции типа «Платон за 15 минут». Мне бы только не хотелось, чтобы из моих уст это прозвучало как какое-то пренебрежение к таким проектам, я их очень люблю, и сам с удовольствием как потребитель информации смотрю и, кстати, отмечаю, что в лучших своих образцах там, допустим, в конце, дается список использованной литературы со страницами, источниками, то есть некая такая заявка на то, что всё-таки это проверено и авторы тоже серьезно относятся к экспертному знанию.
А. Пичугин
— А как обстоят дела у «Православной энциклопедии» с иноязычными пользователями? Соответственно, если человек не знает, как он может ознакомиться со статьями?
С. Кравец
— Нет, собственно, эта проблема для нас делится на две. Значит, первое, в общем, решенное — у нас же есть интернет-портал «Православная энциклопедия»…
А. Пичугин
— Мы сейчас про него поговорим подробнее, да.
С. Кравец
— И получается так, что примерно 40% из тех 2 500 000, которые обращаются к порталу, находятся за пределами нашей Родины. Это в основном Украина, потом идет Германия, США.
А. Пичугин
— Это соотечественники бывшие?
С. Кравец
— Да, это наши соотечественники, и для нас очень важно… Нет, очень много обращений из Грузии, из православных стран, но там они, скорее, ориентированы на собственную тематику. Ну, например, грузинская тематика в нашей энциклопедии представлена так хорошо, что, в общем, мы давали нашим грузинским коллегам разрешение на ее использование и перевод на грузинский язык для издания грузинской энциклопедии. Второй — это для не говорящих по-русски. Дело в том, что мы находимся в постоянных таких переговорах (затягивающихся с нашей стороны, потому что мы все-таки еще на букве «М», а не на букве «Я») с американским издательством, которое хотело бы перевести на английский язык. И к нам сейчас обратились греческие издательства, которые хотят перевести это на греческий. Но, честно говоря, я с большим (я бы даже сказал) испугом смотрю на эти проекты, потому что перевести наши уже имеющиеся 45 томов на другой язык — это работа сопоставимая…
К. Мацан
— Ещё на 20 лет!
С. Кравец
— Да. И при этом, чтобы мы смогли как бы убедиться в качестве перевода, точности передачи. В общем, это достаточно сложная работа. Есть еще такой способ, которым, например, воспользовался иерусалимский Патриарх. Он обратился к нам с просьбой разрешить ему издать на английском языке статью о Иерусалимской Церкви, о Иерусалиме. Пожалуйста, мы дали такое разрешение, и он это сделал одной брошюрой, выборочно.
К. Мацан
— А в других православных Церквях равновеликого опыта «Православной энциклопедии» нет, что к вам и греки обращаются, и из Иерусалима обращаются?
С. Кравец
— Нет, у греков есть, но у греков она гораздо менее фундаментальна, гораздо более национально ориентирована. Понимаете, если мы всё-таки считаем нашу Церковь православной, то греки её считают греко-католической, греко-кафолической, греко-восточной. И вот этот эллинизм приводит к тому, что примерно 85-90% их православной энциклопедии — это, собственно, энциклопедия о греческих реалиях, событиях, деятелях. А у нас русская тема обширна, но занимает примерно 40%.
К. Мацан
— Сергей Леонидович Кравец — руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия», сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». А сайт? Вот я могу просто подтвердить, что преподаватели отправляют студентов к этому сайту, вообще к статьям «Православной энциклопедии» во время сессии и не только во время сессии, прямо говорят, что этот вопрос из экзамена, этот билет читайте по «Православной энциклопедии», и в учебнике можете даже не смотреть.
А. Пичугин
— Правда?
К. Мацан
— Серьезно. Я это подтверждаю. Это не значит, что все учебники просто отменяются как класс…
А. Пичугин
— Да, но есть какие-то материалы… Я знаю, о чем говорит Костя.
К. Мацан
— Но в отдельных моментах говорят, что вот эта тема прекрасно описана в «Православной энциклопедии», читайте статью и больше вам нигде не нужно искать. И открываешь сайт «Православной энциклопедии», и вправду на каждую статью в зависимости от ее размера больший или меньший действительно научный реферат, очень подробный, может быть, даже для студента несколько избыточно подробный, который ты читаешь, в который вникаешь, и там и правда всё есть. И всё-таки ты понимаешь, что это скорее узко специальная (или как минимум просто специальная) литература, которая для широкого пользователя, о котором мы сегодня уже чуть-чуть поговорили, может быть, даже такое обилие ссылок, подробностей несколько отпугнет и затруднит путь к тому сокровищу, о котором вы сказали. А интернет и в частности сайт «Православной энциклопедии», наверное, главный ресурс, главная дорожка, по которой к вам сегодня большинство людей могут прийти. Как вы эту проблему видите?
С. Кравец
— Вы знаете, мы говорили много раз в своем профессиональном кругу об этой проблеме, что мы делаем действительно статьи для людей, скажем так, очень интересующихся или в связи со своими профессиональными обязанностями, или в связи с особым интересом к той или иной теме. Но дело в том, что в отличии от… Вообще, энциклопедии бывают двух типов — это или кодифицирующая энциклопедия (то есть знание есть, нужно только четко и с определенной полнотой его представить — оно есть, оно зафиксировано в учебниках, монографиях, статьях, оно как бы «разлито» по научному сообществу), а есть, и «Православная энциклопедия» яркий тому пример, так называемые исследовательские энциклопедии, когда в нашей культуре та или иная тема, тот или иной сюжет вводится впервые. И мы посчитали, что где-то 82-85% материалов мы вводим впервые. Именно поэтому у нас такое огромное количество отсылок на архив, то есть на неопубликованные материалы, особенно связанные с историей Русской Церкви, да и не только Русской. Что-то мы вводим известное на Западе, но впервые представленное на русском языке. И тут появляется некая дилемма. Если делать это не вполне полно и фундаментально, то мы, может быть, и закроем эту тему, потому что вряд ли в ближайшие 20 лет кто-то к этой теме обратится, у нас не так много исследователей. Поэтому мы и стараемся представить не в максимальной полноте… Конечно, можно было бы и уйти в более обильную детализацию, но в достаточной полноте, чтобы предмет стал бы ясен, потому что нам почти не на что отсылать. Мы не можем сказать: «Вот мы тебе дадим дайджест, а дальше ты можешь спокойно прочитать там-то, там-то и там-то… Не можешь! Потому что последний раз, например, об этом писал Василий Васильевич Болотов в начале XX века, а с тех пор прошли и раскопки, и открыты новые рукописи, и всё это в одном месте ты нигде не прочитаешь!» Поэтому мы вынуждены идти на это. Поэтому количество томов у нас столь велико! Но, как мне кажется, правильно, и мне было очень приятно это услышать на одном из наших советов, когда Патриарх Кирилл сказал: «Стоит только вчитаться!» Он просто приводил пример того, что он открыл статью, речь шла о каком-то украинском православном магнате XVII века, и он говорит: «Я вдруг стал понимать, что происходит на Украине сегодня. Я стал понимать характер этих событий. Ведь вот оно всё есть!» Это вот некий эффект вчитывания.
К. Мацан
— Ну и студенты, наверное, всё-таки они тоже люди, и если у них получается вчитаться, как-то воспринять, то и у любого человека, если есть желание, получится вчитаться и воспринять.
С. Кравец
— Конечно!
А. Пичугин
— А насколько сейчас оправдано существование бумажной версии? Понятно, что в библиотеке, их много, они получают энциклопедию в бумажном виде. Но у вас на сайте есть, например, раздел «Где купить «Православную энциклопедию»?» Понятно, что акцент, наверное, здесь делается именно на то, что выходит на бумаге. Но всё-таки бумага… Не то что она уходит в прошлое, и сколько бы не говорили о прощании с бумагой, но оно, наверное, при нашей жизни не наступит, но всё равно подобные знания, как мы уже говорили, как я уже говорил, получаются в интернете. Так вот, насколько оправдано существование бумажной многотомной версии?
С. Кравец
— Ну, во-первых, бумажная версия еще очень востребована в регионах. И, например, был такой период, когда наши коллеги из государственных структур (ведь «Православная энциклопедия» закупается государством и бесплатно передается в областные и районные библиотеки) попытались сменить количество энциклопедий, отправляемых в регионы. Через год пришлось возвращаться к обратному, потому что библиотеки просто, что называется, подняли шум и высказали претензии, и пришлось возвращаться к определенном тиражу. И для нас тоже этот зигзаг оказался достаточно болезненным, потому что, соответственно, если меньше приобретают централизовано, то мы сократили тираж на эти тома, и теперь у нас их такая нехватка, что мы пытаемся их допечатывать. Это — первое. И второе, что для нас важно: дело в том, что именно бумажная версия продается и покупается, а то же знание в интернет-ресурсе было бесплатным.
А. Пичугин
— Я понимаю, о чем вы говорите. Но нет ли опасности, что просто спрос, кроме библиотек, от частных лиц на бумажную версию сведется к минимуму?
С. Кравец
— Нет. Вы знаете, мы каждый год на наших советах рассуждаем о тираже, и, как я уже говорил, все наши как бы попытки снизить тираж кончаются тем, что через какое-то время, не сразу, а через 2-3 года выясняется, что именно этих томов и не хватает! Появляются новые читатели, появляются новые любители, которым нужна энциклопедия от первого тома.
К. Мацан
— Если позволите, я под занавес нашей беседы хотел бы задать такой лирико-философский вопрос. Вы сказали, что бумажная версия сейчас на букве «М»…
С. Кравец
— Да.
К. Мацан
— Впереди еще половина алфавита.
С. Кравец
— Одна треть. Так алфавит русский формируется.
К. Мацан
— То есть это еще лет десять?
С. Кравец
— Нет. Мы прикидываем, что это еще лет пять, потому что мы же перешли на четыре тома в год. Мы начинали делать два тома в год, потом перешли на три тома в года, сейчас делаем четыре.
К. Мацан
— Ну вот я так спрошу. Вы уже два десятилетия, по большому счету, занимаетесь этим делом. И через пять лет есть возможность его завершить. Вы можете себе представить жизнь без «Православной энциклопедии», вот как ежедневная работа?
С. Кравец
— Ну, во-первых, пока не очень думаю об этом. Потом, вы знаете, проблема даже не во мне. Вот в этом году теперь уже Патриарх Кирилл вдруг на совете задал тот же вопрос: «Вот мы заканчиваем, а что делать? Создан такой огромный коллектив, собраны лучшие научные силы. Нам надо что-то придумать!» В этот момент я понял, что…
К. Мацан
— Что всё будет хорошо?
С. Кравец
— На самом деле, да!
А. Пичугин
— Заходим на новый виток?
С. Кравец
— Заходим куда-то. Куда — не понятно, но сил может уже не хватить, конечно.
А. Пичугин
— Дай Бог, чтобы хватило! Спасибо большое за эту беседу! Сергей Кравец — руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия» был гостем программы «Светлый вечер». Программу для вас провели: Алексей Пичугин…
К. Мацан
— И Константин Мацан! Спасибо огромное! До свидания! До новых встреч на волнах радио «Вера»!
«Хотя жизнь Божией Матери как бы покрыта святым молчанием, Господь дал знать, что любовью Своею Она объемлет весь мир»
Крестьянин Семён Антонов, будущий старец Силуан, поступил в Афонский монастырь в двадцать с небольшим лет и прожил там около полувека. Он пошёл на Афон, потому что прочитал в брошюре о Святой Горе, что Богородица обещала заступиться за всякого, кто будет служить Богу в тех обителях. Всю жизнь монах Силуан молился Божьей Матери и просил её помощи. В своих записях он вспоминает о том, как Богоматерь его вразумляла, оберегала. О Ней старец Афонский написал такие слова:
«Хотя жизнь Божией Матери как бы покрыта святым молчанием, но Господь нашей Церкви Православной дал знать, что любовью Своею Она объемлет весь мир, и в Духе Святом видит все народы на земле, и, подобно Сыну Своему, всех жалеет и милует».
Все выпуски программы Слова Святых
- «Хотя жизнь Божией Матери как бы покрыта святым молчанием, Господь дал знать, что любовью Своею Она объемлет весь мир»
- «Не скрывай талант. Не для тебя дан он Богом, но для того, чтобы ты передал его другим»
- «Отношение к ближним — есть подлинное дело, для которого пришёл Христос. Это и есть христианство»
Икона Божией Матери «Спорительница хлебов»
Образ «Спорительница хлебов» появился в иконографии Пресвятой Богородицы в конце девятнадцатого века. Название иконы означает, что Царица Небесная — неизменная помощница людям в урожайности хлебных посевов. Образ был написан по благословению старца Оптиной пустыни, преподобного Амвросия. В 1889 году в России случился неурожай, и старец понимал, что может начаться голод. Чтобы воодушевить людей на молитву об избавлении от беды, он задумал создать икону Божией Матери соответствующего содержания.
Написание образа Амвросий Оптинский поручил иеромонаху Даниилу Болотову, родному брату игуменьи Шамординского монастыря, матушки Софии. Икона «Спорительница хлебов» была заказана специально для этой обители. Преподобный покровительствовал сёстрам и хотел, чтобы монастырь стал центром молитвы об избавлении от голода.
Иеромонах Даниил выполнил заказ старца Амвросия. Болотов был выпускником Академии художеств, и образ написал в привычном для себя академическом стиле. Иконописец изобразил Небесную Заступницу сидящей на облаках. Её руки распростёрты навстречу молящимся. В нижней части иконы видны бескрайние колосящиеся поля со снопами.
Новую реликвию доставили в Шамордино осенью 1890 года — такого же неурожайного, как и предыдущий. Жители близлежащих сёл и деревень потянулись в обитель, чтобы попросить Спорительницу хлебов о помощи. И Богородица откликнулась. Летом 1891 года поля в окрестностях Шамордино порадовали крестьян хорошим урожаем вопреки сильной засухе.
Слава об иконе «Спорительница хлебов» распространилась по всей России. Началось повсеместное народное почитание святыни. Во многих храмах и монастырях появились списки чудотворного образа.
После революции 1917 года икона, написанная иеромонахом Даниилом, бесследно исчезла. Но в 2023 году, в праздник Рождества Христова, в Оптиной Пустыни появился список «Спорительницы хлебов», созданный при жизни преподобного Амвросия. Это произошло благодаря прихожанам монастыря. Они увидели объявление о продаже реликвии из частной коллекции, выкупили её и передали в обитель. Случившееся можно назвать ещё одним свидетельством милости Пресвятой Богородицы.
Все выпуски программы Небесная Заступница
«Путь к священству». Протоиерей Алексей Митюшин
У нас в гостях был настоятель московского храма Живоначальной Троицы в Косино протоиерей Алексей Митюшин.
Наш гость рассказал о том, почему он с детства хотел стать священником, как эта мечта стала реальностью, и что для него самое трудное и самое радостное в служении Богу и людям.