Учиться на вечернем отделении и не работать по специальности на факультете журналистики считается, ну, по меньшей мере, несолидным. Поэтому, в большинстве, все будущие журналисты-вечерники начинают профессиональную деятельность ещё задолго до диплома. И, как правило, к моменту получения долгожданной корочки каждый второй выпускник уже точно знает своё профессиональное направление, в котором он будет двигаться.
Сейчас я часто вижу своих товарищей по альма-матер в соцсетях: кто-то забросил журналистику, кто-то переквалифицировался в писатели. Некоторые работают в пресс-службах или в глянце – обозревателями моды, например. И лишь немногие посвятили себя политике, новостям или работе в сфере международных отношений. Это и понятно: русло сложное, с подводными камнями. Требует холодной головы и чёткого внимания. Я – безмерно уважаю корреспондентов «Новостей» и грамотных аналитиков. Благодаря журналистам этой сферы мы узнаём об изменениях законодательства, государственного регулирования и так далее. Но сейчас, мне хочется поговорить не о них. Сейчас мне хочется поразмышлять о мотивах работы – подчеркну: не о людях, а о мотивах – так называемых радикалов, неугомонных ораторов, которых мы часто видим по телевизору, слушаем в эфирах радиостанций или читаем в передовицах печатных СМИ. Представители этой «честной», как они сами себя называют, журналистики всегда играют в команде – несогласных.
Они обязательно окажутся там, где есть чёткая граница между «законом» и «беззаконием». Где рамки «дозволенного» и «запрещённого» несколько размыты, но различимы. Где можно громко протестовать, не стесняясь в выражениях и не пугаясь цензуры. Где можно заявить о своей позиции как о нестандартной, особенной, идущей вразрез единому общественному мнению.
Мы видим, на что готовы пойти представители такой журналистики. Вот, Интернет заполнился перепостами костюмированной фотосессии, оскорбляющей священнослужителей православной церкви. Или серебряный дождь обиженно стучит по клавиатуре о, цитата, «православном террористическом акте». А кощунственные действия в Храме Христа Спасителя в 2012 году называются не более чем «свободным выражением мнений».
Но, отбросив в сторону возмущения и трезво рассуждая о мотивах такой игры на публику, мне хочется сказать, что поведение человека – «всегда вразрез, всему – наперекор», уже давно изучено священниками, психологами, социологами. В нём нет ничего особенного и необычного. Это – не более чем конфета из гордости и суеты, а попросту – недуг тщеславия, которым, наверное, каждому из нас приходилось болеть хоть раз в жизни.
Издревле известно, что есть два стопроцентных способа выделиться из толпы: героический поступок или, вопиющий, отрицательный. Оба варианта – гарант мировой славы. И первого места в новостных колонках. Но героический поступок – дело непростое, ответственное, а вот выдумать что-нибудь эдакое, «как делает старуха по кличке Шапокляк», вполне себе реально и, что немало важно, недолго.
Наблюдая за игрой страстей тщеславия как мотивации – у представителей моей профессии, других специальностей, да и вообще у всех нас – я часто вспоминаю сцену из гоголевского Ревизора. Помните, Бобчинский просит Хлестакова: «…как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живёт в таком-то городе Пётр Иванович Бобчинский». И, встретив очередное чудачество на экране или язвительное слово в заголовках газет, я вижу перед собой добродушного Петра Ивановича, который хватается за пустышку, обманку, искусственно взбаламутившую народ, с надеждой на то, что, схватив её, он обозначит своё имя в вечности. Которая закончится – в кресле сенатора или адмирала. И в этом ярко и недвусмысленно проявляется коварство тщеславия: оно стремительно уводит душу от бесконечной вечности, в которой прославиться можно будет только хорошими делами.
О случайной встрече, изменившей жизнь
Все выпуски программы: Добрые истории
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»
Старец Силуан провёл всю жизнь на Афоне. В записках он вспоминает, как на протяжении четырнадцати лет молился о том, чтобы Бог дал ему почувствовать Своё присутствие. И наступил момент, когда отчаяние пересилило веру. Тогда во время очередной многочасовой молитвы монах воскликнул Богу: «Ты неумолим!..» И в это мгновение он вдруг ощутил присутствие Христа. Инок почувствовал такую любовь, такое сострадание, что понял — можно прожить всю жизнь ради Господа. Впоследствии, утешая отчаявшихся братьев, старец Силуан Афонский рассказывал о том, каким ему открылся Бог:
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца и говорит: „Ах, какой у нас Господь!“. Грешная душа, которая не знает Господа, боится смерти, думает, что Господь не простит ей грехов её. Но это потому, что душа не знает Господа и как много Он нас любит. А если бы знали люди, то ни один человек не отчаялся бы. Господь Сам есть одна Любовь».
Все выпуски программы Слова Святых
«Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал»
Монах Анастасий Синаит жил во второй половине VII века. Он нёс иноческий подвиг в Синайском монастыре великомученицы Екатерины в Египте. Его духовным руководителем был настоятель монастыря Иоанн Лествичник, прославленный православной Церковью в чине преподобных. После кончины учителя, монах Анастасий занял его место — стал игуменом, возглавил обитель. Всю свою жизнь он провёл в молитвах и подвижнических трудах. Сохранилось большое количество творений синайского игумена Анастасия, также прославленного Церковью в чине преподобных. В них он призывает человека быть очень внимательным к своим словам и мыслям. Обличая тяжкий грех памятозлобия, преподобный пишет:
«Многие, не раз согрешившие явно, тайно горячо покаялись, а мы видим, как они грешат, но не знаем ничего об их покаянии и обращении. Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал».
Все выпуски программы Слова Святых