Поделиться
Фото: vk.com
У нас в гостях был клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках, отец 10 детей протоиерей Александр Никольский.
Мы говорили о том, как принять появление в семье "особенного" ребенка и почему такой ребенок наполняет жизнь светом.
А. Пичугин
- Я – Алексей Пичугин, приветствую вас здесь, в студии Светлого радио, напомню, что «Светлый вечер» в эфире. У нас в гостях сегодня клирик храма преподобного Андрея Рублёва в Раменках протоиерей Александр Никольский, здравствуйте.
А. Никольский
- Здравствуйте, дорогие слушатели.
А. Пичугин
- Мы с вами уже встречались в этой студии, тогда мы говорили о многодетности, я нашим слушателям напомню, а кому-то расскажу, что отец Александр – отец десятерых детей, все верно?
А. Никольский
- Да, все верно.
А. Пичугин
Но сегодня у нас тема не о многодетности, а о том, что в семьях бывают особые дети. У отца Александра дочка, если я не ошибаюсь.
А. Никольский
- да, десятый ребенок, дочка – особый ребенок.
А. Пичугин
- Особый ребёнок. Вот сегодня поговорим о том, как это воспитывать особенного ребенка, о том, кто такие особенные дети, наверное, о том, что это ни в коем случае ни какая-то трагедия, а, наоборот, напомню, что вы в прошлый раз говорили, чем меня удивили, что особый ребенок – это и особая радость.
А. Никольский
- Да, совершенно верно. Я бы назвал даже так: особый ребенок- это дар Божий, потому что дает особую радость. По-разному можно воспринимать рождение особого ребенка в семье, конечно, первые минуты, часы, дни, недели осознаешь это, конечно, как трагедию. И. к сожалению, люди некоторые из этой трагедии выйти не могут, эта трагедия с ними остается на всю жизнь, вплоть до истерики, хотя, на самом деле, это не так. Для верующего в Бога человека, который верит в промысел Бога, который хоть немного причастен к духовной жизни, это через какое-то время перестает быть трагедией.
А. Пичугин
- А если это не десятый ребенок, если это первый ребенок в семье, соответственно у родителей очень большие чаяния, они ждали, они ждали этого ребёнка долго, они верили, они так готовились к его рождению, к рождению своего первенца, и вот у них появляется такой ребенок – особенный.
А. Никольский
- Вы знаете, конечно, мне в этом смысле легче, у меня предыдущие 9 детей, Слава Богу, здоровы, и, конечно, десятый ребенок…когда я узнал, что так вот будет, я тоже очень переживал, но мне кажется, психологически было легче, мне и моей супруге. Но, вы знаете, на самом деле, даже если это первый ребенок, а естественно, это чаще всего молодые родители, у кого первый ребенок, это не повод опять же для трагедии, это повод просто взять и полюбить этого ребёнка, доверившись Богу, и увидеть в этом ребенке именно такого, какой он есть, в его особенности увидеть возможность, не просто «свалился крест, теперь неси», а получить от этого креста, это любовь. Вот дети особые по своему состоянию, как никто учат родителей христианской любви, на них нельзя раздражаться, им нельзя не оказывать какого-то внимания, они, конечно, требуют очень большого внимания по сравнению с обычным ребёнком. Это напряжение всех сил несомненно: и духовных, и душевных, и телесных, но если это воспринимать это как подвиг ради спасения души своей и ради стяжения любви, соответственно, это одно и тоже, это тождественно, то тогда родители идут к Богу семимильными шагами.
А. Пичугин
- А, вот вы упомянули такую фразу, она, может, не совсем относится к нашей теме программы, но мне очень интересно ваше мнение: «упал крест, теперь неси», а так бывает у христиан, что упал крест, теперь безропотно его неси? Или этот крест для того, чтобы человек от него тоже что-то получил, в любом случае?
А. Никольский
- Опять же повторюсь, как человек воспринимает этот крест. Любая скорбь – это не повод для трагедии, либо, как говорил Архимандрит Крестьянкин: «это повод облобызать Богу ноги», из чувства благодарности. Вот крест всегда крест, это всегда тяжело, если бы это было не тяжело, то слово крест было бы не применимо, но этот крест, если его воспринять правильно, если понять из-за чего он даден, и как его нести, он для человека через какое-то время крестом перестает быть, и человек из этого состояния, которое человек воспринимает чисто как крест, как страдание, как скорбь, он переходит в состояние радости.
А. Пичугин
- Даже если мы это все экспонируем на нашу проблематику, на особых детей, все равно получается, что ситуации очень разные. Если не секрет, если вы можете озвучить, что у вашего ребенка.
А. Никольский
- У меня у ребенка синдром Дауна и плюс как это бывает часто у синдрома Дауна – серьезный порок сердца. Вот сейчас мы уже порок прооперировали, Слава Богу, тоже Божие милосердие, Божие чудо, от нас отказались все московские больницы, потому что считали, что он не жилец на свете, и нечего портить свою статистику, как говорится. Но мы нашли хирурга в Питере, и он нас прооперировал вполне успешно, и с Божией помощью ребенок сейчас живет, конечно, мы постоянно проверяемся, держим руку на пульсе в буквальном смысле слова, но уже такой проблемы, что человек может умереть, нет.
А. Пичугин
- А сколько ей лет?
А. Никольский
- Ей 3, 5 года.
А. Пичугин
- 3,5 года, а вот бывают же случаи, когда, действительно, ребенок не просто с синдромом Дауна, но он еще и ходить не может, или там ДЦП, вот когда родитель все время неотлучно должен находиться возле него, везде с собой брать, полностью посвятить жизнь именно этому ребенку.
А. Никольский
- Знаете, я против вот этой формулировки, что надо полностью посвятить жизнь этому ребенку, если это сделать, это будет неправильно.
А. Пичугин
- А как? Если ребенок просто не может жить без… физически не может существовать?
А. Никольский
- Понимаете, жизнь мы должны посвящать прежде всего Богу, потом, мы должны не забывать, что у нас есть другие дети, жена не должна забывать, что есть муж.
А. Пичугин
- Ну, мы сейчас, понимаете, не берём в расчет ту ситуацию, когда человек может с этим ребенком пойти в храм, или он, вообще, может быть не верующим человеком, тут уже разница в нюансах и в деталях, но он может вести свою собственную полноценную жизнь, он не может ходить на работу, это же разные виды креста или это все равно все одна цепочка и от такого креста он тоже должен брать максимум возможного?
А. Никольский
- Конечно, если он поставит себе цель – не быть просто успешным человеком в таком светском чисто понимании этого слова, то есть карьера, деньги и так далее. Если он поставит цель стяжать любовь, то он здесь очень много сможет поиметь, очень много сможет найти и радости, и интересного, потому что особые дети, особенно мне близко потому что, синдром Дауна, это как, мне очень понравилось, один мой знакомый сказал: «Это человек без второго дна»
А. Пичугин
- Да, я помню, что и вы приводили эту цитату.
А. Никольский
- Я просто вам приведу пример такой, что одна моя знакомая, у неё особый ребенок, к ней подошли на площадке, одна женщина и стала ей как-то очень сильно сочувствовать, и потом сказала: «Ну, вы совершенно несчастные люди с мужем», и она удивилась, рассмеялась, а муж стоял недалеко там, и говорит, ну, я так условно говорю: «Вить, слыш, вот эта девушка говорит, что мы несчастны».
А. Пичугин
- У них один ребёнок?
А. Никольский
- У них два ребёнка. Старший совсем взрослый, уже студент, а второй вот особый. То есть как вот мы с вами про многодетность говорили, что когда люди, не имеющие много детей, считают, что люди многодетные – забитые, зачуханные, которые вот-вот упадут, у которых жизнь не интересна, они вот погрузились в эту бытовуху, в скорби там. Ну, вот у меня 10 детей, один ребенок– особый, то есть это еще усугубляет ситуацию на порядок. Но я не вижу, что здесь есть такая зачуханность, что все, упал, все отдал, и все уже любить нет сил. Если Бог дает ребенка здорового или особого, то это Бог дает, надо принимать с радостью, Бог плохого никогда не дает.
А. Пичугин
- Напомню, дорогие слушатели, что сегодня говорим об особенных детях с протоиереем Александром Никольским. Отец Александр сам отец десятерых детей, и он – клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках. Смотрите, как интересно получается, происходят такие сложные изменения, наверное, в мире. Как раз то, что мы подчерпнули с Запада, я не знаю, почему-то православные люди довольно негативно относятся к такому термину, как толерантность, хотя он может выражать большую довольно гамму целых разных понятий, и вот если раньше применимо к любому ребёнку, не просто ребёнку, к любому человеку, сначала говорили – инвалид, потом говорили – неполноценный, а вот сейчас, благодаря той же самой толерантности, выработали новую терминологию, в том числе и такое слово как «особенный», особенный человек. Вам кажется, это правильно или вещи надо называть своими именами? Если человек получает инвалидность, то он инвалид или это оскорбительно? А вот особенный – это действительно особенный, это подчеркивает такое его, извините, масло масленое, но его такое особенное положение?
А. Никольский
- Вы знаете, меня совершенно лично не оскорбляет, если мне скажут, что мой ребенок – инвалид, на самом деле, это медицинский термин, и мы проходили комиссию по инвалидности, получали инвалидность, ничего такого в этом нет. Всегда надо понимать, что ты за этим словом сам подразумеваешь, какой это оттенок имеет. Вот даже есть ругательные слова, совершенно невинные: блин, чайник и еще что-то, они сами по себе ничего не несут, только в какой-то ситуации, употребленные…
А. Пичугин
- Ну, смотрите, это опять же слова-паразиты, которые действительно особой смысловой нагрузки не имеют, это только такая вот скорее какая-то интонационная коннотация.
А. Никольский
- Ситуационная скорее.
А. Пичугин
- Да, ситуационная. А если речь идет о человеке, когда его вот видят – неполноценного человека, а вот еще говорили – человек с ограниченными возможностями, но в итоге, особенно мне это очень нравится, мне это импонирует, что вот сюда пришла та самая пресловутая толерантность.
А. Никольский
- Вы знаете, конечно, то, что к детям сейчас относятся несколько по-другому, чем, так сказать, даже в советское время, я считаю, что это точно положительный момент, я честно говоря, не люблю слово толерантность, потому что оно несет с собой не только положительные, но и отрицательные вещи.
А. Пичугин
- Ну, это в зависимости от употребления.
А. Никольский
- Да, но сам смысл – это терпимое, даже не то что терпимое, а терпеть. А терпеть – это что-то такое негативное, что-то негативно терпишь, болезнь там, например, а просто другое, нормально отношение к человеку, у которого есть какие-то особенности – это совершенно христианское чувство, и оно должно быть в христианстве, необязательно это источник западной толерантности. Любой христианин, который стремится любить ближнего, мы знаем из Евангелия, что ближний – это любой ближний, да, какой бы он там веры ни был. Цвета кожи или здоровья, или там особенностей других. Мы должны всех любить, как Бог всех любит, поэтому вот из христианства это непосредственно вытекает, если говорить об этом слове толерантность. И, конечно, когда к особым детям, к особым людям уже взрослым относятся брезгливо, с таким чувством: подальше бы от меня, то это просто люди демонстрируют, что у них нехристианское отношение к жизни, и у них не хватает любви.
А. Пичугин
- Мы же не можем сейчас в одночасье всех переориентироват
А. Никольский
- Вы знаете, здесь где-то даже суеверие. Люди мало верующие ли неверующие склонны к суеверию, они боятся, что вот будет особый ребенок, а, вдруг, это заразно, как-то, ну, не в смысле биологическом, медицинском, а вот как-то по общению, пообщаешься с ним и, вдруг, это на тебя перейдет как-то: сглаз – не сглаз, что-то такое, это даже не брезгливость, а суеверие, поэтому они разбегаются, плюс они считают, что их дети не должны видеть вот этого ужаса, хотя никакого ужаса нет. На самом деле, не помню, говорил я или нет в прошлый раз, моя старшая дочка сказала, когда возник вопрос почему у нас родилась наша Верка, она сказала: «Папа, если бы она не родилась, мы все были бы намного хуже».
А. Пичугин
- Вы говорили, но, я думаю, что многие слушатели сейчас впервые нашу программу сейчас слушают, ту программу могли, в принципе, и не слышать. Да, согласен, вы как-то обращаетесь к различным организациям, которые занимаются адаптацией детей с синдромом Дауна?
А. Никольский
- Ну, да. Мы конечно, ищем специалистов, потому что это особый ребенок, с ним требуется особый подход, есть наработанные уже, так сказать, подходы, разработанная методика, поэтому, конечно, мы стараемся ею пользоваться. Единственное, конечно, как во всяком деле, нужно искать специалиста, а специалист специалисту рознь. Но мы молимся Богу, и нам Господь дает неплохих специалистов, даже учитывая то, что мы живем в деревне, и там сложнее найти человека, тем не менее, сейчас прекрасный, очень хороший на редкость специалист, ездит к нам домой из Москвы. Благодаря ей у Верки есть прогресс.
А. Пичугин
- А как проходит распорядок дня в семье, где есть особы ребенок?
А. Никольский
- Знаете, в принципе, также как и в обычной семье. Утром встали, помолились, позавтракали, чем-то еще занялись, единственное, что накладывается - эти вот занятия с особым ребенком. Но я еще раз говорю, что особый ребенок это, с одной стороны, конечно, накладывает особые ограничивающие моменты, занятия вот, с другой стороны, это не повод, чтобы броситься в последнюю атаку Брестской крепости, это нормальная, обычная жизнь семьи с обычным особым ребенком. Все тоже самое, как у обычной семьи, единственно, что требуется больше нежности со стороны всех членов семьи, больше внимания, больше, так сказать, бытовой нагрузки, но в это включаются все члены семьи не только мама и папа, у меня есть старшие дети, и они прекрасно с ней обращаются, часами с ней сидят, играют, и младшие дети играют. Так что особый ребёнок, в этом смысле, это не то, что жизни мешает, это то, что жизни семьи помогает, если только, конечно, правильно этим заниматься.
А. Пичугин
- А какие перспективы у нас в России у детей с синдромом Дауна?
А. Никольский
- У нас есть все возможности в России жить с ребёнком с синдромом Дауна и развивать его. Это зависит от родителей, если родители этим занимаются, то все, что необходимо, они смогут найти. Потому что главное для ребенка любого, а если это ребёнок особый, все это усиливается, это любовь, если есть у родителей любовь, и они люди верующие и молятся Богу, то Бог им все предоставит, в том числе специалистов. Вот иногда мы видим просто ситуацию неразрешимую, но начинаем молиться, и откуда что берется, вплоть с доставкой на дом.
А. Пичугин
- Мы часто приводим пример. Это уникальный случай, но я думаю, что в ближайшее время он будет не единичным. Он, по-моему, уже не единичный, это Пабло Пинеда – первый в мире преподаватель в университете с синдромом Дауна из Испании, наверняка вы знаете эту историю.
А. Никольский
- Да, конечно.
А. Пичугин
- У нас в России пока таких случаев нет, но это какая-то особенная форма у него, или просто в других странах еще пока реабилитация не достигла таких каких-то профессиональных уровней совершенства?
А. Никольский
- Когда рождается ребёнок с синдромом Дауна, непонятно в какой момент, на каком уровне он остановится. И есть взрослые уже с синдромом Дауна, которые знают несколько языков. Например, мы ходим к одному врачу, и он нам сказал, что у них на приеме в медицинском центре федерального значения сидит женщина с синдромом Дауна – врач, врач-окулист. Знаете, чтобы стать врачом-окулистом даже для обычного человека требуется очень большое напряжение сил, и институт, и ординатура и так далее. Попасть в один из лучших центров в России по этому направлению, тоже требуются определенные способности, он сидит на обычном приёме, он обычный врач в хорошем медицинском центре, то есть может такое быть, а может и что это будет 5-7 лет, такое развитие.
А. Пичугин
- Ну, это разные формы?
А. Никольский
- Есть две формы – мозаичная и, не знаю, как она называется, классическая. Мозаичная полегче, но и тут загадка, так сказать, почему один ребенок с синдромом Дауна так, а другой совсем чуть ли не три языка знает.
А. Пичугин
- А в каком возрасте это проявляется какая форма конкретно?
А. Никольский
- Вот в какой момент он просто остановится в развитии, в один момент он просто раз – и остановился в развитии, а некоторые вперед, вперед и вперед идут.
А. Пичугин
- А если ребёнком не заниматься, то он сращу остановится в развитии?
А. Никольский
- Естественно, если его сдать в интернат, и навещать его по воскресеньям, и если интернат не самый хороший, им там не очень хорошо занимаются, то, конечно, будет печальный результат. Ребенок особый требует особого внимания, если ребенок здоровый сам все хватает, учится говорить, то ребенка особого, с синдромом Дауна или аутиста или с ДЦП, требуются особые усилия, чтобы он учился говорить, адаптироваться жизненным моментам, этому требуется учить. То есть если ребенок обычный будет слышать слова, просто запоминать их и потом повторять, то с ребенком с синдромом Дауна, например, требуется эти слова постоянно повторять: «Это носик, это носик», чтобы он в конечном счете сам сказал – это носик. Но я бы тут другой момент немного поднял бы, очень важный, как мне кажется, чтобы мы это не упустили, а то у нас время программы ограничено. Дело в том, что, понимаете, что человек хочет о жизни, это очень важно. 6если человек настроен, что ребенок сделает карьеру, станет таким в чем-то велик, обычно все родители этого хотят, особенно молодые, чтобы он был очень успешным человеком, то, конечно, если родился ребенок с синдромом Дауна, то, конечно, маловероятно, что он сделает карьеру, это делают единицы, по пальцам одной руки пересчитать. Но если человек ставит перед собой христианские цели: стяжание любви, то здесь он все это как раз получит с большей отдачей даже, чем с обычным ребёнком.
А. Пичугин
- Здесь мы выходим на еще одну интересную тему, о ней после небольшого перерыва. Напомню, что сегодня в нашей студии протоиерей Александр Никольский – клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках, отец особенного ребенка, вообще, отец десятерых детей. Мы говорим сегодня об особенных детях, я – Алексей Пичугин.
А. Никольский
- Еще раз здравствуйте, дорогие слушатели, мы возвращаемся в студию Светлого радио, здесь я – Алексей Пичугин, и в гостях у программы «Светлый вечер» протоиерей Александр Никольский, отец десятерых детей, клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках. Об особенных детях сегодня говорим. Мы вышли на такую очень важную тему, особенный ребёнок. Ну, мы сегодня обсуждаем тему применимо к детям с синдромом Дауна, может он быть сознательным христианином?
А. Пичугин
- Конечно, без всякого сомнения. В моем храме, где я служу, ходит, он уже не особый ребенок, ему уже за 40, он тоже с синдромом Дауна, он сознательный христианин, он молится, кается, мне исповедуется. Там у нас еще один есть ребёнок, он ещё ребенок маленький, он не может говорить в силу определенных моментов в жизни, хотя понимает слова, он просто глухой, он тоже живет духовной жизнью.
А. Пичугин
- Но при этом он во всех остальных смыслах абсолютно нормальный?
А. Никольский
- Ну, он в школу ходит, в коррекционную, но все равно у него школьная форма, ранец, я видел, все нормально, единственное, что он не говорит, я думаю, его скоро писать научат, он просто писать будет свои исповеди, о своей духовной жизни. Понимаете, я приводил пример лет 10 назад, когда исповедовался иностранец, по-русски не говорил, он был серб, он мне писал только записки.
А. Пичугин
- Ну, с сербом можно найти общий язык.
А. Никольский
- Я как-то понимал.
А. Пичугин
- Да, только в сербском и русском языках некоторые однокоренные слова имеют совершенно противоположные значения.
А. Никольский
- Как-то мы все-таки друг друга понимали.
А. Пичугин
- Не, ну, с сербом проще.
А. Никольский
- Поэтому считается, что человек, которого называют сумасшедшим, какие-то сильнейшие отклонения, психопатия, бывает у людей в конце жизни, не может исповедоваться, может он исповедоваться, и прекрасно они исповедуются, просто он не напишет общую тетрадь всего…
А. Пичугин
- А почему мы делаем акцент именно на исповеди? Исповедь же все-таки в нашем представлении… надо ли мучать человека, который прожил долгую жизнь, который сейчас немного не в себе, происходит у него старческая деменция уже, и сознательно этот человек не может зачастую понять, иногда может, иногда не может, что он делал неправильно, в чем он раскаивается, что его тревожит больше всего на свете.
А. Никольский
- Вы знаете, по моему опыту, когда приходит священник, происходят почти чудеса, например, я пришел к одним людям, там женщина несколько недель лежала в коме, только на аппаратах, я не знал об этом. Я подошел к реанимационной кровати, она подняла голову, и мне улыбнулась, мы прекрасно поговорили, она знал многих известных людей в 50-ых годах, она была жена дипломата, а до этого достаточно известной актрисой советской. Потом я ушел.
А. Пичугин
- И она впала в кому обратно?
А. Никольский
- Да. Меня на следующий день в храме встречает ее дочка и говорит: «Батюшка, вы причастили?», я говорю: «ДА, так хорошо поговорили», она говорит: «Вы врете», ну как я вру, врачи сказали, что когда батюшка пришел, они вышли, она была в коме, когда батюшка ушел, она тоже была в коме, не приходила в сознание, в коме и скончалась.
А. Пичугин
- Она умерла сразу, да?
А. Никольский
- Ну, да, через какое-то время. Тоже самое и с психопатией, даже с крайним проявлением, когда люди, находясь в совершенно невменяемым состоянии, при общении со священником, особенно когда речь идет о причастии, у них пробуждается сознание, не в полной мере, естественно, но они начинают вполне осмысленно каяться в грехах, то есть они осознают, что такое добро и зло, и могут хотя бы сказать: «да, я грешница», это уже осознание, для таких людей такого покаяния достаточно, необязательно их мучить, действительно, это не тот подход будет их так в подробностях мучать.
А. Пичугин
- Вы так рассказываете, что складывается такое впечатление, что так всегда происходит, но это частные случаи, может, так оно и есть, но это частные случаи. Я сам один такой наблюдал, но это опять же частности, далеко не всегда, и не обаятельно так произойдет.
А. Никольский
- Знаете, это промысел Божий, мы должны Богу доверять, как Бог даст, так и пойдет.
А. Пичугин
- Просто многие слушатели могут решить, что это такая панацея, придет батюшка, и сразу все пойдет на лад.
А. Никольский
- Нет, ничего подобного, на лад ничего не пойдет, порой человек может через 5 минут после причастия уйти к Богу.
А. Пичугин
- Ну, опять же придет священник, человек прилет в себя после недельной комы.
А. Никольский
- Это не так уж редко бывает, поэтому всегда надо священника приглашать, даже если человек не совсем вменяем, потому что может прийти батюшка, может ситуация измениться, человек может стать вменяем и сознательно причаститься.
А. Пичугин
- Может быть, и нет, это надо тоже проговаривать. Нельзя же слепо верить в чудеса и ждать их.
А. Никольский
- Но надо надеяться, а дальше придавать все Богу. А дальше, как Бог даст, но такой шанс есть.
А. Пичугин
- Мы сегодня говорим про особенных детей, все-таки мне интересно, как особенный ребёнок действительно может вести христианскую жизнь, к нему же не может вернуться полноценное сознание, или он, вдруг, станет абсолютно здоровым на момент своей исповеди или причастия, или беседы со священником, поэтому наверняка есть и священники, которые работают с такими детьми, которые получают, возможно, специальное образование, может быть, в прошлом они были коррекционными педагогами или еще кем-то, кто может работать с такими детьми по своему образованию.
А. Никольский
- Вы знаете, я знал одного батюшку, он работал с байкерами, хотя он был человек достаточно пожилой, под 80, я не верю, что он был в молодости байкером, но с байкерами он прекрасно работал, пока был жив, они к нему ездили сотнями на мотоциклах, он их окормлял, поэтому, конечно, хорошо, если батюшка имеет такие знание, такой опыт, очень замечательно, но сами понимаете, что таких батюшек очень небольшой процент. Я даже лично не знаю такого батюшку, который был бы таким батюшкой. Но каждый священник должен и может, если он подойдет с любовью и вниманием, окормлять таких детей. Это для нормального священника не та проблема, которая не решается, просто надо особый подход. Понимаете, это люди, и я вам просто приведу пример очень известный с преподобным Паисием Светогорцем, к которому пришла семья одна с особым ребенком, развитие которого было далеко от нормы, и когда Паисий обратил внимание на этого ребенка, отец сказал: «Да, не обращай внимания, дурак, в общем. Давай с тобой поговорим, а он постоит». Но Паисий Святогорец пишет: «Я смотрел на этих двух людей, что отец весьма далек от Бога, мне его поэтому было жалко, а вот этот ребёнок к Богу близок». Вот мы подходим к особым детям иногда с таких позиций не духовных, скажем так.
А. Пичугин
- Любой человек близок к Богу, здесь же дело еще и в обратной связи. Насколько Бог близок к человеку.
А. Никольский
- Да, так вот эти дети особые, у них особые отношения с Богом, они любимцы Божьи.
А. Пичугин
- Так не бывает, любой человек одинаково близок к Богу, это же форма речи такая.
А. Никольский
- Ну, конечно, но у этих детей тоже свои отношения с Богом. И они могут ничуть не в меньше, а в большей степени, чем у более нормальных людей, быть близкими к духовной норме, чем многие нормальные люди.
А. Пичугин
- Это я и хочу у вас спросить, вы как священник и как отец особенного ребёнка, вы как раз и можете об этом говорить, наблюдая за жизнью собственного ребёнка, собственной дочери. Пока ей три года, наверное, сложно говорить о какой-то осознанности в церковной жизни, но она будет расти, и как такому ребенку объяснить необходимость духовной жизни, необходимость причастия, ну, это, может, что-то механическое, хотя ре знаю, насколько хорошо, что человек не осознает, что это тело и кровь Христовы, например, а может, он осознает вполне, а как он может воспринять Евангелие, например, и проповедь Христа?
А. Никольский
- Вы знаете, мы же младенца причащаем.
А. Пичугин
- По вере их родителей.
А. Никольский
- Да, по вере родителей, ну, мы с матушкой все-таки верующие родители.
А. Пичугин
- Ну, я догадываюсь.
А. Никольский
- Поэтому ребенка, даже если он не разовьётся до какого-то более вменяемого состояния, его будут причащать также по вере родителей.
А. Пичугин
- По вере близких, естественно. Но меня больше все-таки возможность осознания Евангелия такими людьми, тут даже, может, стоит говорить не о детях, а о взрослых людях, вам же все равно приходится, вы говорите, что у вас и в приходе есть такой человек, а как с ними можно говорить о Христе? Как им можно объяснить природу Христа? Как им можно объяснить, что такое проповедь?
А. Никольский
- Бог есть любовь, если у человека сознание недостаточно развито, чтобы осознать какие-то такие мысли в целом, как Евангелие, о можно его любить, и он тоже будет этот человек чувствовать Бога. Я расскажу такой случай, у нас в храме, где я живу, тоже есть ребёнок особенный, он не ходит, у него болезнь такая же как у Ильи Муромца, он может пойти лет 13, 15, 20, это возможно.
А. Пичугин
- А что это за болезнь?
А. Никольский
- Я не помню ее медицинское название, там что-то с ногами, а может не пойти. И как-то у меня матушка с нашей Верой заходит, его, кстати, назвали Илья, в честь Ильи Муромца, так вот как-то заходят они в храм с Верой, Вера как раз недавно научилась ходить, по-деловому, как обычно дети ходят, и, вдруг, она подходит к ребенку, который сидит на скамеечке, ему уже 7 или 8 лет, и для нее это не типично, это не то, что она всех подряд людей обнимает, она походит к нему и начинает обнимать, потом просит маму посадить ее рядом на скамеечку, и вот она рядом сидит на скамеечке, его обнимает и гладит этого другого особого больного ребенка. В это время как раз у матери этого особенного ребенка было не совсем хорошее настроение, как мне кажется, вот человек, в том числе особый, может больше чувствовать какие-то духовные ситуации, чем мы, люди, такие очень развитые, но если развитые не только интеллектуально, но и своими страстями, которые сбивают в нас то, что для нас главное, чувство любви и чувство Бога. Еще раз говорю – особый ребенок, это особый путь, и он, с точки зрения духовной жизни, не всегда более низкого порядка, чем у обычного человека. И единственное, что, как говорят святые, тот же Паисий Святогорец, он пишет матери одной письмо, которая очень расстроена тем, что у нее родился особенный ребёнок: «Ты, что расстраиваешься? Ты чего хочешь? Чтобы твой ребенок спасся, в конечном итоге, так вот в таком состоянии ему спастись легче, так что не расстраивайся». Особые дети часто больше чувствуют любовь, больше чувствуют духовные события жизни, чем дети более нормальные.
А. Пичугин
- А какие главные трудности, с которыми вам приходится сталкиваться в воспитании особенного ребенка?
А. Никольский
- Вы знаете, мне как-то сложно говорить… трудности в основном это чисто практические, это где-то искать специалистов разного плана, и медицинских, потому что здоровье у нее неважное, часто болеет, и специалистов по развитию, но Бог нам всегда помогает, и надо никогда унывать, надо молиться. Я говорю, у нас был момент, когда от нас отвернулись все больницы Москвы, даже врачи наши знакомые потом сказали, что сначала не поверили, что такое может быть. Тем не менее нашли мы.
А. Пичугин
- А врач из Петербурга как принял вас?
А. Никольский
- Прекрасно, прекрасно, очень хорошо прооперировал, и дай Бог, чтобы все было хорошо, можно сказать, еще годик, и можно будет сказать, что операция удалась.
А. Пичугин
- Мы приводим с вами примеры жителей больших городов: Москвы, Санкт-Петербурга
А. Никольский
-Да, совершенно верно. Конечно, человеку невоцерковленном
А. Пичугин
- Протоиерей Александр Никольский, клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках, сегодня гость программы «Светлый вечер», говорим об особенных детях. Вы сказали – полюбить, часто ли вы сталкиваетесь с тем, что к вам приходят люди, тем более вы ведете эту группу, я не знал, например, и говорят, что они не могут себя заставить полюбить, или они думают, что любят своего ребёнка, а на самом деле это все-таки не совсем любовь, если речь идет об особенных детях?
А. Никольский
- Да, конечно, кстати, в отношении обычного ребёнка тоже можно думать, что ты его любишь, а на самом деле, любви не будет.
А. Пичугин
- А что это такое? Потакание или что?
А. Никольский
- Страстное отношение.
А. Пичугин
- Что психологи называли привязанностью.
А. Никольский
- Да, созависимость, то есть это не любовь, и плоды этой нелюбви очень печальны. Тоже самое, если вот рождение особого ребенка – это все как всегда усугубляет, когда женщина, как мы с вами уже обсуждали, может уйти в ребенка, забыв обо всем, и она, как правило, если семья нецерковная, она теряет семью, вот, то есть муж от неё уходит, это неправильное отношение, это не любовь, то есть любовь – она любит всех, это не значит, что если я обладаю христианской любовью, то я люблю только своего ребенка, а остальных уже не люблю, мне не до них. Надо, чтобы было до всех, до жены или мужа, до других детей, если это любовь, то будет до них, потому что они же тоже люди, если это зацикленность на особом ребенке, то это неправильно, это не любовь, и, как правило, она кончается и для ребёнка плохо, что особо балует, а ребенка особо баловать нельзя, потому что баловство – это зло, и потом, если у него очень развилось сознание, то он может этим баловством пользоваться.
А. Пичугин
- Вспоминается книга знаменитого французского писателя российского происхождения Ромена Гари «Обещание на заре», там большой роман об отношениях матери и сына, как мать его действительно любит, а он эту любовь осознает уже только в таком взрослом возрасте.
А. Никольский
- Да.
А. Пичугин
- И где эта зависимость действительно перерастает быть зависимостью и перерастает в настоящую любовь родителей к детям, детей к родителям.
А. Никольский
- Поэтому задача – обрести именно любовь к особому ребенку, а если ее нет, если есть такая зацикленность, тогда часто это связано с состоянием такой трагичности, трагедии, все, он никогда не будет учиться в вузе, он никогда не выйдет замуж или не женится.
А. Пичугин
- Внуков не подарит.
А. Никольский
- Внуков не подарит, он никогда…все, жизнь кончилась. А жизнь не кончилась, она только началась.
А. Пичугин
- А такой особенный ребенок неважно с каким диагнозом, он может стать другом своим родителям?
А. Никольский
- Ну, мне сейчас Верка наша – друг, она еще не в таком возрасте, с ней не поговоришь по душам, но ее можно любить, и она любит. Знаете, она вещи удивительные делает, она может часами играть на фортепьяно. У меня несколько детей играют на фортепьяно, и однажды я кричу: «Федька, прекрати играть на фортепьяно, сейчас не время, ты шумишь слишком сильно», это человек, который кучиться уже играть на фортепьяно.
А. Пичугин
- А он говорит: «Это не я, это Вера».
А. Никольский
- Да, он говорит: «Это не я, это Вера», очень обиженным голосом. То есть я их перепутал, настолько она мелодично наигрывает.
А. Пичугин
- Может быть, они свалил все на Веру.
А. Никольский
- Нет, я потом несколько раз наблюдал, выходил в другую комнату, чтобы понять, кто играет-то, заглядывал и видел, что играет Вера. Особые дети - особые таланты, и с ними можно общаться, как я говорил сегодня, это ребёнок без дна, с ними можно общаться от души к душе, от сердца к сердцу. Это такая нежность, такая открытость, такая любовь с ее стороны, а ведь это основное, что нужно человеку.
А. Пичугин
- Мне интересно, с какого возраста она…хотя это плохой вопрос, хотел спросить с какого возраста она начнет это осознавать, но, наверное, она уже осознает.
А. Никольский
- Она осознает, она уже начинает говорить потихоньку, мы даже не знали будет она говорить у нас в жизни или нет, надеялись, конечно, а тут она заговорила, и первая фраза, которую она выдала, была очень смешная. К ней пришел ее преподаватель психолог и сказала моей матушке: «Будем заниматься там», вдруг, услышал у ног: «А я хочу здесь», эта фраза, уже которая достаточно высокого уровня, не просто «дай», или «на», это значит, что у человека уже идет процесс внутренний развития какого-то, просто он не сразу проявил себя внешне. Поэтому, что касается особых детей надо еще посмотреть, что у них внутри, может, они просто не всегда показывают, что у них внутри, может, мы занижаем их возможности.
А. Пичугин
- Что ж, спасибо вам большое, время нашей программы подходит к концу, я напомню, что сегодня говорили об особенных детях, говорили мы с отцом Александром Никольским, отец Александр, протоиерей, клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках, отец десятерых детей, один из которых ребенок особенный, маленькая девочка Вера трех лет. Сегодня пытались понять, как можно любить, как можно полюбить особенного ребенка, как можно принять и как надо его желательно воспитывать. Спасибо большое за этот разговор, до новых встреч в эфире радио «Вера», я – Алексей Пичугин, всего доброго.
А. Никольский
- До свидания.
16 апреля. О силе искренней молитвы Богу
Поделиться
14 апреля Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл освятил новопостроенный храм Казанской иконы Божией Матери в Лосиноостровском районе Москвы.
На проповеди после Божественной литургии Святейший патриарх говорил о силе искренней молитвы Богу:
16 апреля. О внимательном отношении к кругу общения
ПоделитьсяВ 15-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Не любит распутный обличающих его, и к мудрым не пойдет».
О внимательном отношении к кругу общения, — протоиерей Владимир Быстрый.
16 апреля. О молитвах Богу
ПоделитьсяВ 38-й главе Книги пророка Исайи есть слова Бога царю Езекии, жившему в VII веке до Р. Х.: «Я услышал молитву твою, увидел слёзы твои, и вот, Я прибавлю к дням твоим пятнадцать лет».
О молитвах Богу, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
