В советском кинофильме «Служили два товарища», посвященном событиям Гражданской войны, есть запоминающийся эпизод: белогвардейский офицер, поручик Брусенцов (роль Владимира Высоцкого), уходит на пароходе с другими белыми из Крыма. Его верный конь Абрек бросается с причала в воду – безнадежно догонять судно. Многие киноманы вспоминают при обсуждении этой сцены знаменитые стихи поэта-казака, бойца Первой мировой и участника гражданской – Николая Туроверова, который тоже последним уходил осенью 1920-го из Крыма с остатками армии генерала Врангеля.
Вспомним и эти его стихи и самого легендарного поэта – и мы с вами.
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо –
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Николай Туроверов, «Крым», 1940-й год
В конце 1930-х, работая мукомолом в Париже, Николай Туроверов стал крупнейшим историком русского казачества. В конце Второй мировой (где он сражался с немцами в составе французского Иностранного легиона) родилось стихотворение под старинным и многократно оболганным словом «Товарищ». Мало, думаю, знает наша литература стихов такой мысли и такой боли:
Перегорит костер и перетлеет, –
Земле нужна холодная зола.
Уже никто напомнить не посмеет
О страшных днях бессмысленного зла.
Нет, – не мученьями, страданьями и кровью –
Утратою горчайшей из утрат:
Мы расплатились братскою любовью
С тобой, мой незнакомый брат.
С тобой, мой враг, под кличкою – товарищ,
Встречались мы, наверное, не раз.
Меня Господь спасал среди пожарищ,
Да и тебя Господь не там ли спас?
Обоих нас блюла рука Господня,
Когда почуяв смертную тоску,
Я, весь в крови, ронял свои поводья,
А ты, в крови, склонялся на луку.
Тогда с тобой мы что-то проглядели,
Смотри, чтоб нам опять не проглядеть:
Не для того ль мы оба уцелели,
Чтоб вместе за отчизну умереть?
Николай Туроверов, «Товарищ», 1944-й год
Поэт дожил до 1972 года. Его стихотворения, которые в советские годы, ходили по рукам, переписывались и заучивались наизусть, вернулись в Россию. Во многом – усилиями историка и литератора Виктора Леонидова, которому я кланяюсь.
Николай Николаевич Туроверов лежит под Парижем, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, рядом с однополчанами по Атаманскому полку и верной женой Юлией, – которой он посвятил немало лирических шедевров, вошедших в его последнюю книгу, названную как и другие его книги – простым словом «Стихи»:
Глядеть, глядеть! И глаз не отрывать,
И знать, что никогда не наглядеться
На Божий мир. Какая благодать,
Какая радость для стареющего сердца.
И здесь, в чужом, и там, в родном краю,
В деревне под Парижем и в станице,
Где жег огнем я молодость свою,
Чтоб никогда потом не измениться,
Всё тот же воздух, солнце... О простом,
О самом главном: о свиданье с милой
Поет мне ветер над ее крестом,
Моей уже намеченной могилой.
Николай Туроверов, 1950-й – 1952-й годы, стихи из Пятой книги
Книга епископа Александра Милеанта «Курская Коренная икона Божией Матери»
Летопись Курской Коренной иконы Божией Матери охватывает больше семи веков. Факты, связанные с историей древней святыни, бережно собрал и записал во второй половине двадцатого столетия епископ Русской православной церкви заграницей Александр Милеант.
Святитель вырос в семье русских эмигрантов. Его детство прошло в Праге и в Риме, а юность — в столице Аргентины, Буэнос-Айросе. Но где бы Александр ни находился, он хранил в сердце православную веру. Будущий епископ исправно посещал богослужения. Любимым чтением для юноши были труды святых отцов.
В 1965 году двадцатипятилетний Александр Милеант поступил в Свято-Троицкую семинарию в Джорданвилле, в США, и вскоре принял сан дьякона. Семинарию в то время возглавлял епископ Аверкий Таушев. Будучи членом Архиерейского синода зарубежной церкви, святитель Аверкий многие годы хранил Курскую Коренную икону Божией Матери. Он поведал молодому дьякону о том, как после революции 1917 года святыня разделила участь русских беженцев, как Пресвятая Богородица хранила и защищала изгнанников. Сведения, полученные из первых рук, вдохновили Александра Милеанта писать книгу. Итогом его многолетнего труда стал сборник из двенадцати глав, который так и называется — «Курская Коренная икона Божией Матери».
В книге епископа Александра Милеанта можно прочесть о чудесном обретении святыни в лесу под Курском в 1295 году. В ней повествуется о том, как Божия Матерь по молитвам перед Её чудотворным образом не раз помогала русским воинам в защите родных рубежей. Подробно описал автор и долгий путь святыни по Европе, проделанный вместе с русскими эмигрантами. Епископ Александр рассказал также, как чтимая святыня посещала православные общины в Австралии, Чили, Аргентине и Бразилии. Книга включает в себя события вплоть до 1993 года.
Святитель Александр Милеант в своей книге «Курская Коренная икона Божией Матери» называет древний образ «Знамение» символом единства русских людей — и в России, и за рубежом.
Все выпуски программы Небесная Заступница
Икона Божией Матери «Устюжское Благовещение»
Одна из самых древних русских икон Божией Матери носит название «Устюжское Благовещение». Она посвящена событию, о котором повествуется в Евангелии: архангел Гавриил принёс Пречистой Деве благую весть о том, что у Неё родится Богочеловек, Спаситель мира. Фигуры Небесного посланника и Богородицы изображены в полный рост на золотом фоне, который символизирует сияние Божественной славы. Гавриил протягивает к Божией Матери руку в благословляющем жесте.
Христос на иконе представлен дважды. В синем полукруге вверхуОн восседает на Престоле, окружённый херувимами и серафимами. Здесь Спаситель — Царь мира, победивший саму смерть. На груди у Богоматери не сразу заметишь ещё одно изображение Иисуса Христа. Фигура Богомладенца почти сливается с контурами одежды Пречистой Девы. Его образ словно проступает сквозь ткань. Так неизвестный художник двенадцатого века символически изобразил тайну Боговоплощения.
Богородица одной рукой прикрывает Сына, словно хочет защитить от мира, в котором Его ждут страдания. В другой руке Она держит моток пурпурной пряжи. В момент явления архангела Гавриила Дева трудилась над изготовлением завесы для Иерусалимского храма. Из Евангелия известно, что в час смерти Спасителя это полотнище разорволось от верхнего до нижнего края.
Древнюю икону Благовещения именуют Устюжской, потому что, по преданию, в тринадцатом веке перед ней молился преподобный Прокопий, чудотворец из Великого Устюга. Святой со слезами просил Божию Матерь избавить город от каменного града. Современные учёные объясняют это стихийное бедствие падением метеорита и его многочисленных осколков. В житии преподобного Прокопия рассказывается, что во время молитвы икона замироточила, и страшный камнепад прекратился.
В середине шестнадцатого века Иван Грозный перенёс Устюжскую икону Пресвятой Богородицы в Москву. Она хранилась сначала в Благовещенском соборе Московского кремля, а затем украсила собой иконостас Успенского храма. После революции 1917 года церковь закрыли, и реликвия попала в Государственный исторический музей. В 1930 году древний образ «Устюжское Благовещение» передали в Третьяковскую галерею. Там святыня пребывает и поныне.
Все выпуски программы Небесная Заступница
Икона Божией Матери «Вертоград Заключенный»
В православной иконографии Божией Матери есть древний образ, не похожий ни на один другой. Именуется он поэтично — «Вертоград Заключенный». Название переводится с церковнославянского языка как закрытый, огороженный сад. Богородица изображена на иконе посреди трав, цветов и деревьев. Вертоград окружён золотой изгородью, которая украшена вазами с гвоздИками и тюльпанами. Над головой Пресвятой Девы два ангела держат корону. Коронован и Младенец Христос, сидящий у Матери на руках. Они показаны хозяевами Небесного Царства, в котором ожидают всех, кто любит Бога и следует Его заповедям.
Икону «Вертоград Заключенный» написал в 1670 году русский иконописец Никита Ерофеев. Он вошёл в историю с именем Павловец, поскольку родился в селе Павлово под Нижним Новгородом. Дарование и мастерство Никиты оценил царь Алексей Михайлович Романов. Государь принял провинциального художника на службу в Оружейную палату. Павловец писал святые образы, а также выполнял другие работы. Известно, что он принимал участие в реставрации иконостаса Успенского собора Московского кремля.
Среди икон, которые создал Никита Павловец, «Вертоград Заключенный» занимает особое место. На создание образа художника вдохновили строки из Библейской Песни песней: «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник: рассадники твои — сад с гранатовыми яблоками, с превосходными плодами...» В святоотеческих толкованиях ветхозаветного текста образы Невесты и сада связываются с Богородицей. Она родила Спасителя, не утратив при этом девства. Христос пришёл через Пречистую Деву в мир, не потревожив Заключенного Вертограда Её чистоты. Эту глубокую богословскую мысль Никита Павловец точно отобразил на иконе.
Образ «Вертоград Заключенный» до революции 1917 года находился в домашнем иконостасе князя Сергея Щербатова. После большевистского переворота древняя икона стала собственностью государства. Сейчас её можно увидеть в Третьяковской галерее в Москве.
Все выпуски программы Небесная Заступница