"Музыкальная группа "Фелида". Светлый вечер с Людмилой Мешковой и Дарьей Сеньчуковой (18.10.2016)

У нас в гостях были участницы музыкальной группы "Фелида" Людмила Мешкова и Дарья Сеньчукова.

Мы говорили о музыкальном творчестве наших гостей, о поиске смыслов через музыку и поэзию.

 

 

 

---

А. Пичугин

— И приветствуем вас в студии светлого радио мы: Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Сегодня у нас эфир музыкальный, отчасти музыкальный, наверное. В этой студии группа «Felidae», в составе: Людмила Мешкова — она автор песен и вокалистка группы. Здравствуйте!

Л. Мешкова

— Добрый вечер!

А. Пичугин

— И Дарья Сеньчукова. Дарья играет на флейте в акустическом составе группы «Felidae». Даша, здравствуйте!

Д. Сеньчукова

— Добрый вечер!

А. Пичугин

— А вот сразу вопрос: у вас получается два состава — акустический и электрический?

Л. Мешкова

— Да, у нас два состава. Электрический состоит из шести человек — это такой мощный, тяжёлый звук, в каком-то смысле. А акустический состав имеет другие цели — это именно лирика, исполнение каких-то песен, которые не могут прозвучать в электрическом составе. И соответственно, даже в каком-то плане аудитории различаются.

А. Митрофанова

— А можно сразу вопрос? Как такие нежные девушки становятся поклонницами такой тяжёлой музыки и играют на таких тяжёлых инструментах?

Л. Мешкова

— Ну, флейта не очень тяжёлый инструмент.

А. Митрофанова

— Я сейчас не о флейте, я сейчас о другом вашем составе спрашиваю. Я послушала вас и, честно говоря, такое ощущение было, что к нам придут великанши. А пришли две девушки, чудесные такие, замечательные. А как это сочетается одно с другим?

Л. Мешкова

— Вообще, сложно сказать. Скажем так, лично у меня увлечение тяжёлой музыкой началось с раннего подросткового возраста. И сейчас для меня это просто норма вещей. Я не вижу в этом ничего противоречивого для себя, потому что в тяжёлой музыке есть то, что может нравиться хрупким девушкам. Потому что в тяжёлой музыке есть сила, а хрупкая девушка, в общем-то, ищет силы, чтобы...

А. Пичугин

— Получается какая-то компенсация?

Л. Мешкова

— Может быть, и так, но, на самом деле, всё зависит скорее от вкуса, от желания что-то услышать. И в тяжёлой музыке это есть.

А. Пичугин

— Получается, вы двумя составами на концерты ездите?

Л. Мешкова

— Нет, концерты даются, как правило, одним составом. Мы ещё ни разу не имели опыт совместного выступления двух составов, но вообще, такое мероприятие в планах есть.

А. Пичугин

— То есть это либо акустическая «Felidae», либо электрическая «Felidae»?

Л. Мешкова

— Да.

А. Пичугин

— Что означает название группы «Felidae», оно как-то связано с кошками?

Л. Мешкова

— Напрямую.

А. Пичугин

— Вы очень любите кошек?

Л. Мешкова

— Я, как создатель группы, очень люблю кошек, для меня эти животные имеют особый смысл.

А. Пичугин

— Для меня тоже — у меня такая аллергия на них! Если меня на «Скорой помощи» до конца эфира не увезут...

Л. Мешкова

— А, понятно.

А. Митрофанова

— Вот в этот момент сейчас у нас отключится половина нашей аудитории, которая... ты же знаешь, что есть люди, которые очень любят кошек, а которые очень любят собак. И сейчас Алексей Пичугин, сказавший о своей аллергии на кошек...

А. Пичугин

— Нет, это исключительно такая медицинская аллергия на кошек. Не то что я их ненавижу, я их очень люблю, но просто не могу с ними рядом находиться.

Л. Мешкова

— Да, к сожалению, такие проблемы бывают.

А. Митрофанова

— Даша, а у вас можно спросить по поводу вашей связи с этим музыкальным направлением и с флейтой? Как это в вашей жизни началось, и почему именно такой выбор на данный момент жизни?

Д. Сеньчукова

— Давайте я начну с конца вопроса — насчёт флейты. Я закончила музыкальную школу по классу флейты. Я этот инструмент изначально выбрала.

А. Пичугин

— Сами, когда в музыкальную школу пошли?

Д. Сеньчукова

— Да, я изначально, с самого детства музыкой увлекалась. И с самого детства у меня был выбор: либо виолончель, либо флейта. Я выбрала флейту и абсолютно об этом не жалею. Как я пришла в группу? Это получилось немножко случайно...

А. Пичугин

— Немножко случайностей не бывает!

А. Митрофанова

— Это хорошо, конечно, звучит. Вообще, говорят, что случайность — псевдоним Бога.

Д. Сеньчукова

— Да, возможно. Скорее всего, даже это было такое провидение. Наш директор — моя тарая подруга очень близкая. И в какой-то момент мне пришла смс-ка: «Даша, хочешь в акустический состав группы «Felidae»?» А я уже тогда заинтересовалась музыкой, творчеством. Мне очень понравилось что делают они, и я согласилась. И я очень рада, что это сделала, и что меня пригласили.

А. Митрофанова

— А что вы находите для себя? Это же важно — с каким настроением вы играете эту музыку, с каким настроением вы берёте в руки инструмент; и что он будет с вашей помощью вещать миру. Не знаю, какие-то такие осмысления того, что это, в чём задача в данный момент ваша. Или это просто музыка и всё, которая вам нравится?

Д. Сеньчукова

— Нет, это не просто музыка, которая нравится — сразу говорю. Это и новый опыт, потому что я никогда до этого не участвовала в группах, я никогда до этого партии так не придумывала. С профессиональной точки зрения это интересно, и с точки зрения какого-то душевного это тоже очень полезно, потому что, как Люда сказала до этого, акустический состав — это более лирическая музыка, это более светлое звучание, если можно так выразиться. Не знаю, я флейту беру, и, когда мы выступаем, мне хочется вот этот свет, который есть в этой песне, изначально заложен и авторами текста, и нами, музыкантами, которые эти партии продумывают, мне хочется этот свет донести до людей, до слушателей наших.

А. Митрофанова

— Людмила, а вам можно тот же самый вопрос адресовать? Когда вы поёте, то как для себя это формулируете: про что и зачем?

Л. Мешкова

— Скажем так, с самого начала создания группы у меня было довольно чёткое осознание, зачем я это делаю. Потому что как-то так вышло, что с малых лет я мечтала создать свою группу и писать музыку. Но не имею музыкального образования, тоже опять же так вышло, в связи...

А. Пичугин

— А у вас нет музыкального образования?

Л. Мешкова

— Нет, я самоучка. То есть я училась вокалу и неким основам музыкальной теории уже сама — с преподавателями отдельно, в уже очень осознанном возрасте. Такой классической музыкалки, в которую отправляют 6-7-летних детей, у меня, к сожалению, нет.

А. Пичугин

— А сколько лет группе уже?

Л. Мешкова

— 6 лет. То есть с самого начала создания группы 6 лет. И группу я создавала с желанием донести то творчество, которое было у меня на тот момент, ну, и в процессе. То есть на момент создания группы у меня уже были написаны песни. Мне очень хотелось их исполнять для людей, нести им эти эмоции, нести им этот эмоциональный опыт, который заключается в том, чтобы, испытав разные чувства, всё же прийти пониманию того, что необходимо верит в самое лучшее, необходимо верить в свет и нести его остальным.

А. Пичугин

— А вы при этом не могли довольствоваться гитарой, как многие делают? Вот есть девушка такая, довольно известная, правда, приболевшая — Кошка-Сашка. Вот она берёт гитару, и поехали. У неё есть какой-то состав музыкантов, но чаще всего она одна сама выступает.

Л. Мешкова

— Я могу сказать, что изначально даже самые первые попытки я понимала, что одной гитары недостаточно, мне очень хотелось добавлять звучание других инструментов, потому что эти инструменты несут дополнительную информацию, дополнительный смысл, который недостаточно выразить только голосом и гитарой, хотелось создавать целый мир из песен.

А. Митрофанова

— 3D такой мир?

Л. Мешкова

— Да, пожалуй.

А. Митрофанова

— Интересно.

А. Пичугин

— Это заметно, хотя бы потому, что у группы два состава. То есть вам, Людмила, уже даже одного состава электрического для этого не хватает. А может, симфонический оркестр дальше уже добавить?

Л. Мешкова

— Ну, если будет такая возможность, то может быть. Мне очень нравится экспериментировать с жанрами, с новыми формами, с сочетаниями. Пожалуй, вот это, действительно, каждый раз некий такой вызов: а что будет, если соединить вот этот и этот элемент. Поэтому, собственно, наша группа и является сочетанием классического рок-квартета и скрипки и клавишных.

А. Пичугин

— А для вас первостепенны музыка или слова?

Л. Мешкова

— Полностью наравне. Я не могу сказать, что является первостепенным. Мне очень часто задавали этот вопрос и музыканты, и друзья. Но это просто как две аксиомы, я не могу выделить главного.

А. Пичугин

— А в плане написания музыки вы перфекционист? То есть вы будете работать со звуком до последнего, подчищая все огрехи, сидеть в студии, менять что-то, переписывать партии?

Л. Мешкова

— Вот это очень интересный вопрос, потому что, когда я начинала, я не была перфекционистом. Но спустя уже 2-3 года я им стала.

А. Пичугин

— Но это же признак роста, профессионализма, наверное.

Л. Мешкова

— Сейчас это да, это очень сильное чувство. И в этом смысле в наш состав подобрались перфекционисты — вот весь состав: 6 человек в электрическом, 4 в акустическом. В общей сложности «Felidae» это 7 музыкантов, я мог у сказать, что все они перфекционисты в той или иной степени.

А. Митрофанова

— А можно у вас по поводу текстов спросить? Может быть, кого-то из рок-музыкантов или не обязательно даже музыкантов, а, может быть, кого-то из поэтов вы считаете своими единомышленниками, что ли, или собратьями по вот этому вектору смысловому, который у вас в песнях присутствует? Кто вам близок?

Л. Мешкова

— Наверное, проще будет ответить, кто меня очень сильно вдохновил на написание текстов и чьи песни я переслушиваю в течение... сколько я себя помню, как я стала слушать музыку. Безусловно, на меня повлиял британский рок 60-70-х, и направление ближе к психоделическому, это «Pink Floyd», «Genesis», «Van der Graaf Generator».

А. Пичугин

— Многие из них довольно лёгкие по звучанию.

Л. Мешкова

— Да, но тем не менее. Также на меня повлиял немецкий пауэр и хеви-метал, повлиял очень сильно прогрессив...

А. Пичугин

— Но это именно звук? Я имею в виду, что это именно звук, а вопрос Аллы — в плане текстов или даже стихов. Может быть, это не музыканты, а поэты, даже не обязательно ныне живущие. Это я вас не подвожу к ответу!

А. Митрофанова

— Лёша очень правильно расшифровывает, что я имела в виду. Это может быть, не знаю... Мандельштам, например.

Л. Мешкова

— Я могу сказать, что мой любимый поэт это Иосиф Бродский. Он, безусловно, из поэтов вдохновлял меня в первую очередь.

А. Пичугин

— А у вас есть что-то на стихи Бродского?

Л. Мешкова

— Да, у нас есть даже одна песня на стихи Бродского. Это была первая в принципе мною написанная композиция в жизни — песня на стихи «Пилигримы». Но она была записана ещё на первом альбоме, и сейчас мы её давно не исполняем, поскольку она уже не соответствует актуальной концепции, музыкальной стилистике.

А. Митрофанова

— А почему Бродский? Мне просто интересно, чем он близок вам, что вы в нём особенного такого цените?

Л. Мешкова

— Он близок тем, что, на мой взгляд, в его стихах всё время происходит такая, довольно серьёзная рефлексия, в процессе которой сталкиваются разные начала в человеческой душе. Но в итоге он приходит к некоему просветлению в конце вот этой борьбы. И этим он мне близок, потому что он хлещет эмоциями, которые кидают тебя то в огонь, то в лёд, и в итоге ты всё равно приходишь к чему-то.

А. Митрофанова

— А ещё Бродский очень любит котов.

А. Пичугин

— Кстати говоря, да!

А. Митрофанова

— Это полулев, да? Формула.

Л. Мешкова

— На самом деле, это выяснилось в последствии моего увлечения данным поэтом, что меня, конечно , очень сильно позабавило.

А. Пичугин

— Это у меня, на самом деле, знакомство с Бродским началось с книги, которая была дома, издана она была ещё в советские времена где-то в Париже. На обложке, довольно выцветшей, фотография — Бродский и кот. У меня первая ассоциация с Бродским, ещё тогда, когда я не был достаточно знаком с его творчеством - фотография, где поэт, и у него чёрно-белый кот сидит на руках.

Л. Мешкова

— Конечно это ещё Данте Алигьери меня довольно сильно впечатлял в своё время, но это совсем другое что-то.

А. Митрофанова

— А чем?

Л. Мешкова

— Данте, скорее, его умение подбирать метафоры, чувства передавать и ощущения. Вот этим погружением в свои чувства, то, как он мог донести ощущения, которые испытывал.

А. Митрофанова

— Вы имеете сейчас в виду какое-то конкретное произведение или в целом?

Л. Мешкова

— Я читала отдельные стихотворения, но, конечно, в первую очередь я сейчас говорю о «Божественной комедии».

А. Пичугин

— Очень многие музыканты, которые исполняют тяжёлый рок, так отвечают. Почему-то мил им Данте, ну, «Божественная комедия» в первую очередь.

А. Митрофанова

— А какая связь, интересно, всё-таки между этими... как это сказать? ...путешествиями, ментальными такими путешествиями Данте и той музыкой, которую вы исполняете? Интересно просто покопаться в этом.

Л. Мешкова

— Я могу сказать, что, пожалуй, то, как даже строю свои песни, это похоже на путешествия души по разным состояниям, в поисках конечного светлого состояния.

А. Пичугин

— Напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня участницы группы «Felidae»: это Людмила Мешкова — она автор песен и вокалистка; и Дарья Сеньчукова — она играет на флейте в акустическом составе группы. А девушек у вас в группе трое? Вы и ещё ваш директор Татьяна?

Л. Мешкова

— Есть ещё наша замечательная скрипачка Нелли Звонова — в электрическом и акустическом составе.

А. Пичугин

— А сколько всего участников в акустическом составе?

Л. Мешкова

— В акустическом составе 4 человека.

А. Пичугин

— Давайте с инструментами разберёмся. Какие инструменты?

Л. Мешкова

— Собственно, вокал в моём лице, флейта — Даша, скрипка — Нелли Звонова, гитарист — Максим Фёдоров, он же гитарист электрического состава. Но в акустике он играет на классической шестиструнной гитаре.

А. Митрофанова

— Можно от инструментов вернуться к такому разбору со смыслами? Мне бы очень хотелось, Даша, у вас спросить. Всё-таки я не могу удержаться от этого вопроса. Ваш папа частый гость нашей студии — иеромонах Феодорит (Сеньчуков), замечательный врач при этом, реаниматолог. Мы очень любим с ним общаться в этой студии. Как ваш папа оценивает музыкальное направление, которым вы занимаетесь? И вообще ваше участие в этом проекте?

Д. Сеньчукова

— Исключительно положительно.

А. Пичугин

— Я даже добавлю, что он первый, кто дал нам послушать группу «Felidae».

А. Митрофанова

— Замечательно, очень хорошо! В таком случае, а он каким-то образом влияет, вообще, на вас? Своим мировоззрением, своим присутствием в вашей жизни. Или, так сказать, вы уже взрослый человек, абсолютно сформировавшийся, и поэтому сами прокладываете себе дорогу?

Д. Сеньчукова

— Скажем так, в детстве папа — это первый человек, на которого я ориентировалась, который мне подсказывал путь. Причём это делал очень аккуратно, очень корректно, и мне всегда оставался выбор. Но чаще я к его мнению прислушивалась, потому что оно оказывалось правильным. Методом проб и ошибок я это понимала. Сейчас, когда я стала уже самостоятельным человеком, уже нет такого, что «ты моя дочь, поэтому должна делать так-то». Он уважает моё мнение, он уважает то, чем я занимаюсь. И к группе «Felidae» он тоже относится очень положительно, очень уважительно, ему нравится то, о чём пишут, о чём поют, о чём мы играем, что мы пытаемся донести. Поэтому...

А. Митрофанова

— Поэтому всё хорошо. Можно ещё один вопрос, связанный с вашим папой? А как вы восприняли тот факт, что он решил стать монахом, принять постриг?

Д. Сеньчукова

— К этому давно всё шло, ещё когда мамы не стало, было понятно, что он в конце концов к этому придёт. И он очень долго к этому шёл. Ему очень долго внешние обстоятельства не давали этого сделать. В первую очередь это была я.

А. Митрофанова

— Вы были против?

Д. Сеньчукова

— Нет, я была маленькая. Меня надо было до какого-то момента довести просто — чтобы я школу закончила, чтобы поступила... я колледж закончила музыкальный.

А. Пичугин

— По классу тоже флейты?
Д. Сеньчукова

— Нет, я дирижёр хора.

А. Митрофанова

— Интересно!

А. Пичугин

— А это как-то может сказаться на вашем творчестве в группе? Они переглянулись...

Л. Мешкова

— На самом деле, есть разные планы, чтобы реализовать и этот Дашин талант. Но пока что это, скажем так, в разработке.

А. Пичугин

— У вас в группе демократия? Я понимаю, Людмила, что вы отвечаете за общее сочетание музыки и слов. Но пишется всё вами или это какое-то общее творчество? И музыка даже, в первую очередь?

Л. Мешкова

— Я создаю изначально музыкальную канву песни, весь текст мой, вокальная мелодия вся моя и гармоническая основа. А дальше вместе с музыкантами мы создаём уже непосредственно аранжировку. Мне очень важно, чтобы каждый музыкант вкладывал что-то своё — сам писал свои партии, для меня это принципиальный момент. Но решение, в конечном итоге — подходит партия или нет — принимаю я. Как правило, я стараюсь быть очень мягкой в этом вопросе. Поскольку я понимаю, что если человек писал вот так партию, значит, он так чувствует эту песню. Бывают какие-то правки, но в целом я не могу сказать, что они как-то радикально переписываются — партии, создаваемые музыкантами.

А. Митрофанова

— А что касается вообще влияния каких-то... мы про поэтов немножечко поговорили. А что касается влияния всё-таки ещё других музыкантов. Вы обозначили несколько тех направлений, которые на вас повлияли, причём очень такой неожиданный набор. Но, знаете, когда есть такой бэк-граунд уже в культуре, он есть в вашем сознании, должна же быть определённая смелость внутренняя для того, чтобы выйти на сцену и продолжить. Вот после этих людей тоже попытаться что-то сказать. Это авторитет не давит на вас? Как вы для себя здесь решаете вопрос?

Л. Мешкова

— Сложно сказать вот так сразу и однозначно. Да, безусловно этот авторитет не то чтобы как-то давит, но он является некой реперной точкой, не в плане того, что я хотела бы петь также, а в плане скорее качества — умение донести, умение сформировать музыкальную композицию. То есть я пытаюсь скорее понять, как они делают то, что они делают. Чтобы непосредственно само умение оформить свою мысль, свой порыв в то, что услышат другие, чтобы достигать этого же. Я могу сказать, что на меня очень повлияли из российских музыкантов Ольга Арефьева и Сергей Калугин, группа «Tequilajazzz» — скажем так, немножко другое направление, — «Наутилус Помпилиус», «Крематорий». В общем, русский рок, но такого, скорее более задумчивого направления, пожалуй, нежели какого-то рок-н-ролльного.

А. Митрофанова

— А как вы начали стихи писать?

Л. Мешкова

— Это очень смешная история. Я начала их писать в 12 лет и начала писать очень резко, то есть, написав первое стихотворение, я уже не могла остановиться. С тех пор я пишу постоянно. Написала я его под воздействием детских впечатлений, детских проблем, чувства противоречия, которые происходили в школе из-за ссоры с подругой. И как-то так оно вылилось уже в написание стихов обо всём, что я чувствую и переживаю.

А. Митрофанова

— А вы как-то фильтруете — что будет миру интересно, а что не будет?

Л. Мешкова

— Я очень стараюсь это делать, да.

А. Митрофанова

— А критерии какие?

Л. Мешкова

— Это всё в первую очередь зависит от личного ощущения. Сейчас я стараюсь писать так, чтобы уже при создании понимать, что я могу это кому-то сказать.

А. Митрофанова

— То есть то, что хочется сказать, вы стараетесь облечь в поэтическую форму?

Л. Мешкова

— Да.

А. Пичугин

— А это как-то вы садитесь и оно потекло само собой? Или это какие-то наплывы вдохновения?

Л. Мешкова

— Очень по-разному. У меня был как-то интересный опыт: я писала стихотворение на заданные темы, выбрав темы сама для себя. Я писала, помню, оду, писала пасквиль, просто чтобы потренироваться в своей технике и умении.

А. Митрофанова

— Такой подход «Цеха поэтов» Николая Гумилёва. Да, это было довольно интересно, потому что... этот опыт длился у меня 15 дней, я каждый день писала стихотворение на заданную тему: басню, стихотворение об исторической личности или стихотворение по мотивам фильма. Причём я задавала себе очень чёткую форму: 12 строк, не более. И уже, наверное, день на 8-9 я почувствовала, что моя техника и умение выбрать фразу, метафору, чувство вырастает в разы. Но эти стихотворения как раз те, которые мне не хотелось бы показывать, за исключением, может быть, пары, которые вышли действительно удачными. Например, для неожиданно было написать стихотворение от лица Анны Франк. И его мне действительно захотелось показать, потому что я поняла, что мне хочется, чтобы люди это прочитали.

А. Митрофанова

— А вы несколько раз, когда говорили о содержании ваших песен, упомянули слово «свет». Как правило, такие важные в нашей жизни категории появляются у людей в творчестве, когда есть личный опыт переживания или соприкосновения с этим светом. А вы не могли бы рассказать об этом? Простите, если это очень личный вопрос — можете не отвечать. Но если об этом есть что сказать, это было бы очень интересно.

Л. Мешкова

— Я попытаюсь сейчас сформулировать. В моей жизни были моменты идеальной красоты, которую я чувствовала — от событий, от того, что я видела. Это были буквально секунды, но они поражали моё воображение настолько, что память о них никуда не исчезает. Как будто бы в те моменты я понимала, что вообще происходит вокруг, и как важно это донести. То есть понимание, что это важно донести, возникало уже после. Потому что, когда это идеальное мгновение происходило, ты, как правило, не осознаёшь, ты просто испытываешь шок, что-то вроде синдрома Стендаля — есть такой термин. Не знаю, насколько он здесь применим.

А. Митрофанова

— А что это за идеальная красота или идеальные моменты?

Л. Мешкова

— Это очень разные моменты. Один раз это был момент, когда я понимала, что влюбляюсь в человека. Просто ловила его взгляд и понимала, что вот она пробегает — искра между нами.

А. Пичугин

— Так внезапно? Прямо за доли мгновения?

Л. Мешкова

— Да, именно ощущение мгновения, когда ты понимаешь, что ты влюбляешься. Я имею в виду влюбляешься в таком плане, что ты начинаешь хотеть узнать этого человека, узнать его мир, соприкоснуться с его миром. Такое идеальное мгновение. Очень хорошо помню мгновение, когда я была... как, может быть, я уже сегодня упоминала, я была в Японии...

А. Пичугин

— Это вы до эфира говорили.

Л. Мешкова

— Да, до эфира. Так вот, я за свою жизнь три раза была в Японии. И с этой страной у меня очень много связано, поскольку она для меня несла очень большой эмоциональный опыт. Одно из таких мгновений было, когда в солнечный день я смотрела на вершину Фудзиямы, и в небе пролетел орёл. И это сочетание меня поразило — я словно увидела какую-то истинную красоту. То есть эти мгновения могут быть совершенно разными. Они и из человеческих отношений, и из того, что ты видишь в природе, и из того, что ты сам внезапно понимаешь.

А. Митрофанова

— Интересно! Насчёт Фудзиямы да, у меня сразу в сознании хокку какое-нибудь начинает возникать, как пример того, как люди, пережившие подобное, отражают это в своём творчестве.

А. Пичугин

— 25 минут мы ходим всё вокруг до около, говорим о том, что вот песни группы «Felidae», играют музыку. А какую музыку? Давайте познакомимся с вашим творчеством поближе, послушаем.

А. Митрофанова

— Что мы сейчас будем слушать?

Л. Мешкова

— Мне очень приятно представить в эфире нашу песню «Утопия», с альбома, которые вышел год назад, под названием «Искра».

А. Митрофанова

— Хорошо. Группа «Felidae», песня «Утопия», альбом «Искра».

Звучит песня .

А. Пичугин

— Ну что же, я напомню, это группа «Felidae» здесь, на радио «Вера». И также в этой студии Алла Митрофанова. Я — Алексей Пичугин. Участницы группы: Людмила Мешкова — она автор песен, вокалистка; и Дарья Сеньчукова играет на флейте в акустическом составе группы. Мы вернёмся в эту студию через минуту.

А. Митрофанова

— Ещё раз добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова. И напомню, что у нас сегодня в гостях Людмила Мешкова — автор песен и вокалистка, и, собственно, создатель группы «Felidae», о которой мы сегодня говорим. И Дарья Сеньчукова — флейтистка акустического состава этой группы. Даша, мне бы хотелось сейчас у вас расспросить. Мы в первой части программы говорили о том, что каждый музыкант пишет свои партии сам. Вы, соответственно, для флейты тоже прописываете ноты своими руками, как-то это всё видите, чувствуете, понимаете?

Д. Сеньчукова

— Да, когда я только пришла, мне был показан материал, который ранее играл бывший флейтист группы. И некоторые партии я начала переделывать под своё видение, под то, как я ощущаю, как я слышу, как хочу это донести. И, слава Богу, у коллег по группе нет каких-то претензий на этот счёт, то есть я как-то удачно в это влилась. Сейчас новые песни появляются, я к ним пишу партии уже сама, придерживаясь только стилистики группы.

А. Пичугин

— А это единственный ваш опыт по написанию музыки?

Д. Сеньчукова

— Да... Нет, были уроки гармонии в колледже.

А. Пичугин

— Но это уроки гармонии. А для себя вот — взяли и решили что-то написать?

Д. Сеньчукова

— Для себя это в первый раз. И это удивительно для меня.

А. Пичугин

— Людмила, а вы по образованию, если не секрет, кто?

Л. Мешкова

— По образованию я социолог.

А. Митрофанова

— Почему не пошли по этой стезе?

Л. Мешкова

— На самом деле, я иду по этой стезе параллельно. Мне очень нравится сочетать научную и творческую деятельность.

А. Пичугин

— А у вас социология именно как наука?

Л. Мешкова

— Я сейчас работаю в Институте социологии Российской академии наук.

А. Пичугин

— О, как круто!

Л. Мешкова

— Собственно, я уже давно работаю там и занимаюсь проблемами социологии образования.

А. Митрофанова

— То есть получается, что днём вы — социолог, ходите на работу в Академию наук. А вечером вы переодеваетесь, мчитесь на репетицию или на концерт и в совершенно другом уже амплуа присутствуете там?

Л. Мешкова

— Нет, я бы сказала, что всё время живу в двух мирах.

А. Митрофанова

— В параллельных или в пересекающихся?

Л. Мешкова

— Они достаточно неплохо пересекаются, потому что, скажем так, в ближайший год мне планируют дать направление в социологии — музыкальное самообразование в рок-музыке. Поскольку там знают, что я занимаюсь музыкой, и им очень интересен мой опыт. Также я могу сказать, что социологическое знание очень сильно вдохновляет меня.

А. Пичугин

— Вы бы хотели, чтобы «Felidae» стала проектом вашей жизни, и именно она вышла на первое место, в профессиональном смысле?

Л. Мешкова

— Безусловно. Но мне бы хотелось оставить науку как источник саморазвития и вдохновения.

А. Митрофанова

— А вот как это сочетается? Научные мозги, тем более у женщины научные мозги — это совершенно одна история, одна планета. А творческий потенциал какой-то, вообще огонь этот внутренний — это же другая планета и другая история. Как это всё уживается друг с другом?

Л. Мешкова

— Честно говоря, я сама не знаю. Но понимаю, что одно без другого в моей жизни существовать не может.

А. Митрофанова

— А почему вы говорите, что социология для вас важна именно как источник важный каких-то знаний?

Л. Мешкова

— Пожалуй, я могу сказать, что, в принципе, когда я решила поступать на социолога, это был осознанный выбор, потому что мне очень хотелось понять, что такое общество, как люди взаимодействуют, почему это происходит так, а не иначе. Психология не подходила, потому что она больше изучает личность как таковую, взятую отдельно от других. А мне хотелось именно изучать эти процессы. И вот то знание, которое я получаю в социологии, знание как эмпирическое, получаемое с помощью моих собственных исследований, знание теоретическое, получаемое из работ различных авторов, оно вдохновляет меня на песни. Я начинаю лучше чувствовать то, о чём я хочу сказать.

А. Митрофанова

— А пример можете какой-то привести научного исследования и того, какая песня из этого родилась?

Л. Мешкова

— Да, конечно. Например, у меня есть песня «Чужая боль». О том, что невозможно жить счастливо, если кто-то рядом с тобой несчастлив. И я могу сказать, что на эту песню меня вдохновило эссе социолога Георга Зиммеля, эссе «Чужаки».

А. Митрофанова

— А что там, в этом эссе? Потому что не все, может быть, его читали.

Л. Мешкова

— Да, я понимаю. В этом эссе исследуется категория чужака — человека, который является для других чужим. И делается акцент на том, что человек, который в окружении является чужим, лучше чувствует и видит то, что происходит в окружении, он объективен. И вот как-то вот эта связь чужака, как некой одинокой личности, которая, с одной стороны, не является врагом, с другой стороны, не является другом, и она при этом видит больше, чем те, кто составляют общность своих. Вот непосредственно эта мысль меня привела как-то к написанию песни «Чужая боль» — о том, что такое, когда ты ощущаешь боль других и видишь их проблемы.

А. Пичугин

— У меня вопрос по вашему новому синглу, который вы будете через месяц представлять. Он называется «Точка бифуркации».

Л. Мешкова

— Да.

А. Пичугин

— Довольно сложное слово, даже, можно сказать, медицинский термин, который, если не ошибаюсь, обозначает разделение, разветвление. Ну и точка, соответственно, это, видимо, точка расхождения какая-то. А почему так сложно?

Л. Мешкова

— Да. Дело в том, что этот термин используется не только в медицине, он используется и в термодинамике, и в синергетике. И он взят в своём неком исконном смысле — то, что точка бифуркации это момент, когда некая структура или явление, или человек переходит в парадигмально другое состояние, начинает меняться. И обе песни сингла как раз о том, как лирические герои испытывают этот момент перехода в другое состояние.

А. Митрофанова

— Другое состояние — имеется в виду под воздействием каких-то психотропных веществ или имеется в виду какая-то внутренняя работа?

Л. Мешкова

— Нет, конечно. Речь о внутренней работе, безусловно. Это речь о необходимости в какой-то момент изменить своё видение на вещи, изменить свой взгляд на себя, чтобы лучше познать себя, изменить свой взгляд на других, чтобы лучше познать других.

А. Митрофанова

— Вы знаете, ест в христианстве понятие такое «метанойя» — «перемена ума».

А. Пичугин

— Изменение сознания.

А. Митрофанова

— Один из вариантов перевода на русский язык это «покаяние», то есть в результате чего эта перемена ума и происходит. Есть какое-то созвучие между тем, о чём вы говорите, и этим понятием «метанойя»?

Л. Мешкова

— Не могу сказать, что есть прямо вот очень явное созвучие. Но, в принципе, можно сказать, что в одной из песен, которая называется «Позабыть города», лирический герой испытывает некую метаморфозу — он уходит от суетности пыльного, замусоренного, угрюмого города, уходит в себя...

А. Митрофанова

— «Из неволи душных городов»? Как Алеко?

Л. Мешкова

— Что-то очень похожее — «позабыть города с закопчёнными стенами и серыми лицами хмурых людей». И он хочет вновь обрести себя, в каком-то смысле это покаяние перед забытым собой. Можно называть это так. Я не осмысляла этот посыл в подобных, скажем, метафорах и словах, но, я думаю, что можно так это понимать.

А. Митрофанова

— Интересно. Даша, вы меня простите, но у меня к вам снова вопрос. Мы про папу вашего поговорили, но у вас же сестра тоже монахиня.

Д. Сеньчукова

— Да, инокиня.

А. Митрофанова

— Инокиня Евгения, причём живёт она в Якутии. Вы там у неё были?

Д. Сеньчукова

— Да, была.

А. Митрофанова

— И как? Как, вообще... у вас папа — иеромонах, сестра монахиня, вы рок-музыкой занимаетесь.

А. Пичугин

— Я знаю нескольких монахов, которые продолжают заниматься рок-музыкой.

А. Митрофанова

— Нет, мы сейчас не будем об этом говорить. Пусть Даша сама выбирает свой жизненный путь.

А. Пичугин

— А я не про Дашу, я про то, что в принципе сейчас...

А. Митрофанова

— Как это всё сочетается? И что вы испытываете, когда приезжаете к сестре, например, в далёкий совершенно край? Как вы общаетесь?

Д. Сеньчукова

— Скажем так, когда наша матушка сказала о том, что она уезжает в Якутию, тогда она ещё была просто Машей Сеньчуковой, мы с папой не предполагали, что она примет там постриг.

А. Пичугин

— Это было неожиданно?

Д. Сеньчукова

— Для неё это было давно решено, как выяснилось. Для нас это было такими немножко вилами на воде написано. И когда она через год сказала, что подала прошение на постриг, это вызвало очень противоречивые чувства, потому что, с одной стороны, я была за неё рада; с другой стороны, мне было немножко странно это и, наверное, отчасти даже тяжело, так как она мне всю мою жизнь заменяла, по сути, маму.

А. Пичугин

— Мария, то есть инокиня Евгения сильно вас старше?

Д. Сеньчукова

— Да, она меня старше почти на 12 лет. Но когда она приняла постриг, я была чуть ли не первым человеком, который ей сказал, что, да, это твой выбор и, да, это правильно. И каждый раз, когда я с ней общаюсь, я понимаю, что ей это действительно придаёт каких-то сил, и человек абсолютно счастлив.

А. Митрофанова

— На своём месте.

Д. Сеньчукова

— Да, на своём месте находится. И то, что она находится в Якутии — это тоже её место. Потому что, когда я туда приезжаю, там совершенно другой какой-то мир. В Москве это суетный, шумный город, который очень засасывает. Там же жизнь идёт гораздо более размеренно, там как-то...

А. Пичугин

— Там, в общем, один город — Якутск. А всё остальное не город, а пространство.

А. Митрофанова

— Извините, там есть ещё огромное количество других городов. Они соединены друг с другом направлениями, так называются там дороги. Точнее сказать, что трассы федерального значения это скорее направления — такой очищенный от леса лунный пейзаж. Но, вместе с тем, всё равно городов там много, и они очень по-своему интересны, безусловно. На вас Якутск произвёл впечатление большое, да?

Д. Сеньчукова

— Сам Якутск — нет. Я сейчас говорю именно про Епархиальное управление, где я, собственно, жила, когда приехала. И люди, которые там служат Богу, которые там работают. Как-то они, не знаю... Я изнутри будто бы увидела то, как люди в монастыре живут, потому что там сплошь иеромонахи, монахи, иноки — Епархиальное управление же.

А. Митрофанова

— А в чём, на ваш взгляд, вот эта принципиальная разница между жизнью в монастыре и в миру? Почему люди это выбирают — вы думали об этом?

Д. Сеньчукова

— Думала. Люди больше к Богу направлены. То есть я сейчас не говорю сейчас о том, что мирские люди к Богу не направлены, но у мирского человека немножко задача другая. А у монаха в первую очередь это общение с Богом постоянное. То есть это идёт на первом месте. Вот все послушания, все работы — это уже второе. На первом месте — общение с Богом, молитва. И мне кажется, что, возможно, благодаря тому, что у нас есть монашество, мы ещё на каком-то плаву держимся.

А. Пичугин

— Людмила Мешкова и Дарья Сеньчукова, участницы группы «Felidae» — Людмила пишет песни и поёт, а Дарья играет на флейте в акустическом составе группы, — здесь, на светлом радио. Давайте вернёмся к группе. Вы не так давно, в начале осени, объявили на портале «Планета» о начале сбора средств на ваш первый клип — краундфандинг всеми любимый. Может быть, если кто-то не знает, это сбор, когда всем миром собирают на какой-то проект. В данном случае всем миром собирают деньги на первый клип группы «Felidae». И как, успешно?

Л. Мешкова

— Да, на данный момент собрана половина суммы, хотя не прошло и...

А. Пичугин

— Это сколько, если не секрет?

Л. Мешкова

— На данный момент это больше 35 тысяч.

А. Пичугин

— То есть чтобы снять клип у нас, нужно примерно 70 тысяч?

Л. Мешкова

— Да.

А. Пичугин

— А это на что? Это оплата работы режиссёра, костюмеров...?

Л. Мешкова

— В основном это аренда павильонов и оборудования.

А. Пичугин

— А режиссёр? Или вы сами снимаете?

Л. Мешкова

— Нет, мы снимаем с режиссёром. Ну и конечно же это работа режиссёра. На самом деле, это минимальный ценовой вариант, чтобы снять что-то соответствующее запросам авторов.

А. Пичугин

— А для чего нужен клип, скажите, пожалуйста? Вот сейчас, в 21 веке, когда всё очень сильно меняется — меняются носители, меняется форма восприятия музыки. Вам не кажется, что клипы — это что-то, оставшееся в 90-х — в MTV... ну, в таком популярном формате видеоряда.

Л. Мешкова

— Не могу согласиться, поскольку, несмотря на то, что носители меняются, «Ю-Туб» никуда не уходит. И различные интернет-каналы тоже...

А. Пичугин

— «Ю-Туб» только пришёл, не так уж давно, в общем-то.

Л. Мешкова

— Тем не менее. Люди смотрят видео. И если видео сделано так, что способно зацепить, они его пересматривают. Это первое и основное. Клип — это добавление в музыку визуального измерения, это работа с образами, это некий дополнительный смысл к песне, который очень хочется выразить. Вот лично я очень люблю клипы, как многие, наверное, люди моего поколения. Я много смотрела в подростковом возрасте MTV, и возникло некое ощущение вот именно этой визуализации музыки — когда она делается хорошо и когда она делается не очень хорошо, и какие это даёт возможности.

А. Пичугин

— А видеоряд может компенсировать иногда не очень хорошую музыку?

Л. Мешкова

— Вот не хотелось бы думать в таком направлении.

А. Пичугин

— Мы не про вас сейчас, а вообще.

Л. Мешкова

— Я понимаю. Я в принципе не считаю это приемлемым вариантом, честно говоря. Речь именно о том, когда видеоряд способен раскрыть то, что заложено в песне, дополнительно.

А. Митрофанова

— А про что будет песня, на которую вы снимаете свой первый клип?

Л. Мешкова

— Песня называется «Посмотри на меня». И это песня о любви. Песня о том, как важно любить и принимать своего близкого человека, другого человека, не взирая на все стереотипы, сложности и преграды, которые могут возникать.

А. Митрофанова

— Это важная тема. А вы сами сценарий для клипа пишете?

Л. Мешкова

— Сценарий отталкивается от неких моих идей, но пишет его человек, который, скажем так, может сделать это на должном уровне. Поскольку я в первую очередь всё же поэт и автор музыки, а не сценарист.

А. Митрофанова

— А ваши коллеги-учёные глубоко знакомы с вашим творчеством, бывают у вас на концертах?

Л. Мешкова

— Да.

А. Митрофанова

— Как они это воспринимают? Начальник, например, ваш? Научный руководитель? Какие у них ассоциации или чувства возникают в связи с тем, что вы поёте?

Л. Мешкова

— Когда они впервые побывали на моём концерте, они были потрясены тем, что это для меня настолько серьёзно. И по их отзывам, они не ожидали, что это будет настолько серьёзно. Они думали, что я просто... это какое-то развлечение у меня в жизни, хобби. Они не ожидали увидеть целую группу на сцене — со звуком и подготовкой. То есть для них открылась новая я, но они достаточно позитивно это воспринимают.

А. Пичугин

— А концерты у вас часто бывают?

Л. Мешкова

— Большие сольные концерты бывают не более трёх раз в концертный сезон.

А. Пичугин

— Это хорошо, знаете. Не каждая группа может похвастаться тремя концертами...

Л. Мешкова

— Но случаются регулярные выступления на различных мероприятиях, фестивалях или конвентах, или куда-то нас приглашают.

А. Пичугин

— А «регулярно» — это что такое?

Л. Мешкова

— В среднем раз в месяц.

А. Пичугин

— А чаще вы играете в акустическом или электрическом составе?

Л. Мешкова

— Очень по-разному. Бывает так, что в какой-то период больше зовут акустический состав, в какой-то — больше электрический.

А. Пичугин

— А вот то, что будет 12 ноября — давайте проанонсируем. Может быть, кто-то из слушателей захочет прийти на концерт. Это презентация нового сингла «Точка бифуркации» 12 ноября в «Glastonberry pub». Это где? Это в Москве. Правильно?

Л. Мешкова

— Да, это в Москве, на станции метро «Дубровка».

А. Митрофанова

— Даша, расскажите, пожалуйста, а вы как видите, вообще, свой жизненный путь? Вам безусловно нравится то, чем вы занимаетесь сейчас, это видно по тому, как вы говорите.

Д. Сеньчукова

— Да, разумеется.

А. Митрофанова

— А какие у вас ощущения от... ну, какие-то задачи, может быть, вы для себя формулировали? Или просто — как всё идёт, так и идёт в жизни, как Бог даст? Или чего-то ещё хочется, или чем-то хочется это разнообразить — вот нынешнее состояние?

Д. Сеньчукова

— Сейчас у меня первая цель — это я сейчас учусь в Академии имени Гнесиных — закончить академию.

А. Пичугин

— А по классу?

Д. Сеньчукова

— Всё то же хоровое дирижирование. Я закончила колледж по этому, и в академию я тоже поступила по этой же специальности.

А. Пичугин

— А на каком курсе учитесь?

Д. Сеньчукова

— На втором. Я пока маленькая. А так каких-то глобальных целей у меня... пока я их себе не ставлю. Как-то у меня... по воле Божьей всё получается.

А. Пичугин

— Но так или иначе всё равно это будет музыка, скорее всего?

Д. Сеньчукова

— Да. В первую очередь это будет музыка, музыка хоровая. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Я надеюсь, что с группой «Felidae» я буду сотрудничать ещё долго-долго и много лет.

А. Пичугин

— Даша, а вы считаете, что ваша жизнь будет дальше... ну, группа «Felidae» на долгие годы — мы поняли. А академическая музыка?

Д. Сеньчукова

— Да. Даже, скорее всего, это будет способ заработка. Я уже работаю по специальности в своём же колледже, который я закончила. Как-то заведующий кафедрой практически сразу же предложил мне там у них работать и помогать с хором. И это то, что мне нравится, это то, чем бы я хотела в дальнейшем зарабатывать на жизнь.

А. Пичугин

— А кто из других участников вашей группы ещё имеет такое классическое музыкальное образование?

Л. Мешкова

— Наша скрипачка Нелли Звонова. Она имеет классическое образование — как средняя музыкальная школа, так и среднее специальное училище. И на данный момент она на последнем курсе Консерватории имени Чайковского. Остальные ребята имеют именно среднее музыкальное образование.

А. Митрофанова

— А когда, вообще, на сцене находится коллектив, у которого есть лидер, но при этом в этом коллективе каждый тоже самостоятельный художник, тем более, если партии музыканты пишут себе сами. Как выстраивается это взаимодействие, как решаются какие-то спорные вопросы? Или, допустим, кто-то начинает тянуть одеяло на себя или хочет солировать в этот момент, а не нужно. Как вы решаете такие ситуации?

Л. Мешкова

— Как ни странно, таких проблем, несколько даже анекдотичных, может быть — что кто-то тянет одеяло на себя, в плане, что хочет солировать или чтобы его было громче слышно, такого у меня практически никогда не случалось, особенно за последние годы, когда группа уже стала как-то расти. Потому что главная цель — не показать себя, как музыканта, а цель — создать хорошую композицию и хорошо исполнить её. Это является приоритетным, нежели солировать там, где солировать не нужно.

А. Митрофанова

— Для творческих людей, знаете, наверное, не всегда это просто — умалить себя во имя какой-то большей цели, чем собственное «я». Вот этот конфликт собственного «я» и того, что человек работает в коллективе — получается, что у вас этого нет.

Л. Мешкова

— Что касается музыкальной работы, работы над песней, я могу сказать, что с такими монстрами не сталкивалась, потому что у людей стоит именно приоритет сделать хорошую композицию, что позволит им выразить своё «я» гораздо сильнее и лучше, чем просто влезть с мелодией, которая не уместна.

А. Митрофанова

— Здорово, если так! Вообще, очень ценны человеческие отношения в любом коллективе. И судя по всему, у вас как-то очень всё хорошо получается.

Л. Мешкова

— Ну, не без подводных камней, но, да.

А. Митрофанова

— Но это тоже всегда есть.

Л. Мешкова

— Мы стремимся держать хорошую атмосферу.

А. Пичугин

— Ну а мы желаем вам успешно презентовать 12 числа сингл. Давайте послушаем ещё одну песню. Будем заканчивать программу. Я так понимаю, что здесь речь идёт о дуэте.

Л. Мешкова

— Да. Эта песня была записана в процессе работы над альбомом «Искра», который вышел год назад. И специально для этой песни я пригласила на запись своего старого друга Павла Фахртдинова.

А. Пичугин

— Мы его знаем все тоже — у нас бывал не раз.

Л. Мешкова

— И поскольку эта песня о любви, в нашем холодном и сложном мире очень было важно наличие именно второго мужского голоса. И мне кажется, Паша справился отлично с этой задачей. Песня называется «Картонный город».

А. Пичугин

— Итак, группа «Felidae» и Павел Фахртдинов с песней «Картонный город». Сейчас песня заиграет, а мы с вами прощаемся, дорогие слушатели. Напомним, что группа «Felidae», в составе: автора песен и вокалистки Людмилы Мешковой; и флейтистки акустического состава Дарьи Сеньчуковой были гостями программы «Светлый вечер». Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Всего хорошего! Будьте здоровы!

А. Митрофанова

— До свидания!

Звучит песня.