Жена Достоевского Анна Сниткина, говоря о супруге, часто упоминала и его старшего брата. Она писала: «Фёдор Михайлович вспоминал о Михаиле Михайловиче с самым нежным чувством. Он любил его более, чем кого другого из своих родных, может быть, потому, что вырос вместе с ним и делил мысли в юности».
Семья Достоевских жила в Москве. Отец Михаила и Фёдора был человеком строгим. Мама – нежная, ласковая, смягчала его крутой нрав. Она учила детей читать по Евангелию. «Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детства», - писал Фёдор Михайлович. Драгоценными воспоминаниями для Фёдора и Михаила на всю жизнь остались поездки с мамой в московские соборы, а каждую Пасху в Троице-Сергиеву Лавру.
Погодки Миша и Федя понимали друг друга с полуслова и дружили необыкновенно. Это удивляло родителей, ведь Миша рос спокойным, а о Феде говорили, что он - настоящий огонь. Мальчики были послушными, домашними детьми. В семье любили читать, братья не расставались с книгами и знали наизусть почти всего Пушкина.
Михаил и Фёдор считали, что их счастливое детство окончилось в тот зимний день 1837-ого года, когда умерла мама. Сразу сдал отец, оставил с горя службу и, несмотря на желание сыновей посвятить себя литературе, через год отвёз их в Петербург поступать в Инженерное училище.
Фёдор успешно сдал вступительные экзамены, а Михаила не взяли по здоровью и отправили в Ревельский филиал. Первую разлуку, она длилась десять лет, братья пережили тяжело. Утешались письмами, которые подписывали так: «Твой друг и брат». Фёдор, делающий свои первые шаги в литературе, именно брату сообщил о том, какую цель ставит перед собой, как писатель: «Человек есть тайна. Её надо разгадать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
Изредка Фёдор приезжал к брату в Ревель погостить. Михаил уже был женат. Когда у него родился сын, Фёдор стал крёстным отцом племянника. Но и будучи семейным человеком, Михаил по-прежнему заботился о младшем брате. Старший уже служил, получал жалование и часто ссужал деньгами и одеждой Фёдора. В то время мало кто верил, что из Фёдора получится настоящий писатель и только Михаил был убеждён, что брата ждёт большое будущее на литературном поприще.
А когда Михаил вышел в отставку, он по приглашению Фёдора переехал в Петербург и занялся литературой. И так же как брат стал членом политического кружка петрашевцев. Когда по приказу царя Николая Первого кружковцев арестовали, Достоевские угодили в Петропавловскую крепость. Михаила скоро освободили во многом благодаря Фёдору, который упорно доказывал непричастность брата к деятельности кружка. Михаил на свободе чем мог поддерживал брата, писал ему письма, посылал деньги.
Суд приговорил Фёдора к смертной казни. Лишь в последнюю минуту ему сообщили о помиловании. Закованного в кандалы писателя сослали в Сибирь. Перед самой отправкой Достоевским разрешили свидание. Очевидец той встречи вспоминал: «В глазах старшего брата стояли слёзы, губы его дрожали, а Фёдор Михайлович был спокоен и утешал его».
В Петербург Фёдор вернулся только спустя 10 лет и начал работать в журналах «Время» и «Эпоха», которые основал Михаил Михайлович. Так братья стали и деловыми партнёрами. Увы, ненадолго. Через пять лет Михаил Достоевский умер. «Сколько я потерял с ним, – писал Фёдор Михайлович в горе, – этот человек любил меня больше всего на свете». «Семейство его осталось буквально без всяких средств. Я у них остался единой надеждой. Брата моего я любил бесконечно – мог ли я их оставить?».
Фёдор Михайлович не мог, да и не хотел оставлять семью брата. Писатель взял на себя выплату долгов Михаила Михайловича, делился с вдовой и племянниками всем, что зарабатывал и в память о брате до конца своих дней заботился о его семье.
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»
Старец Силуан провёл всю жизнь на Афоне. В записках он вспоминает, как на протяжении четырнадцати лет молился о том, чтобы Бог дал ему почувствовать Своё присутствие. И наступил момент, когда отчаяние пересилило веру. Тогда во время очередной многочасовой молитвы монах воскликнул Богу: «Ты неумолим!..» И в это мгновение он вдруг ощутил присутствие Христа. Инок почувствовал такую любовь, такое сострадание, что понял — можно прожить всю жизнь ради Господа. Впоследствии, утешая отчаявшихся братьев, старец Силуан Афонский рассказывал о том, каким ему открылся Бог:
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца и говорит: „Ах, какой у нас Господь!“. Грешная душа, которая не знает Господа, боится смерти, думает, что Господь не простит ей грехов её. Но это потому, что душа не знает Господа и как много Он нас любит. А если бы знали люди, то ни один человек не отчаялся бы. Господь Сам есть одна Любовь».
Все выпуски программы Слова Святых
«Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал»
Монах Анастасий Синаит жил во второй половине VII века. Он нёс иноческий подвиг в Синайском монастыре великомученицы Екатерины в Египте. Его духовным руководителем был настоятель монастыря Иоанн Лествичник, прославленный православной Церковью в чине преподобных. После кончины учителя, монах Анастасий занял его место — стал игуменом, возглавил обитель. Всю свою жизнь он провёл в молитвах и подвижнических трудах. Сохранилось большое количество творений синайского игумена Анастасия, также прославленного Церковью в чине преподобных. В них он призывает человека быть очень внимательным к своим словам и мыслям. Обличая тяжкий грех памятозлобия, преподобный пишет:
«Многие, не раз согрешившие явно, тайно горячо покаялись, а мы видим, как они грешат, но не знаем ничего об их покаянии и обращении. Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал».
Все выпуски программы Слова Святых
Взгляд с иконы. Наталья Сазонова
Как-то я проводила урок в воскресной школе. Подросток лет 15-16-ти спросил:
«А как вы пришли к Богу»?
Стала рассказывать.
В то время мне тоже было 16. Росла я в самой обыкновенной советской семье. Крещённых среди нас не было. Однажды мама сказала нам с сестрой: «Девочки, надо креститься. В выходные мы поедем загород. На разговор к одному батюшке». Вот это было неожиданно!
«А ты же сама не крещённая. Ты что, в Бога веришь?» — спросили мы маму. И тут выяснилось, что мама уже год, как крестилась, верит в Бога и ходит в храм. Она была строгая, а мы послушные. Да и что, я-подросток, могла сказать против? Разве только: «Почему, если Бог есть, то не защищал крестьян от помещиков?» Очень я переживала об этом. Сейчас уже не помню, что ответила мне тогда мама. Но через неделю мы отправились в далёкий от Москвы приход. В то время, в середине 80-х крещение в Москве было нежелательным. Могли начаться проблемы с органами.
Итак, все вместе, поехали на встречу с батюшкой. Дорога длинная. Времени подумать много. Окончательного согласия креститься я ещё не дала. В электричке всё переживала: «А кто такой этот батюшка и что мне ему говорить? А как всё будет проходить и зачем я вообще согласилась поехать? Да ещё в такую даль! А точно Бог есть? И наконец: А верю ли я в Него? И честно самой себе: Я не знаю, есть ли Он, чтобы верить в Него. Нет! Я не верю». Но что-то подсказывало мне сделать этот шаг. Шаг навстречу...
И вот мы на месте. Тот вечер помню хорошо. Батюшка ждал нас в своей сторожке. Звали его отец Дмитрий Дудко. Это потом я узнала, что жил он в Москве, а служил очень далеко от дома. Так и ездил по 4 часа в один конец. За проповеди власти перевели его на приход подальше от Столицы. Проповедовать священнику в советское время строго запрещалась.
Тогда я увидела перед собой человека небольшого роста. К шестидесяти, совсем седого. Он встретил нас приветливо, как будто знал давно. Усадил с собой за стол поужинать. Стали знакомиться. После ужина, с каждой из нас по отдельности беседовал в своем кабинете.
Подошла моя очередь. Вошла. Волнуюсь. Первое, что вижу — икона. Большая, в старинном киоте. Теперь уже знаю, это был Спас Нерукотворный. Перед иконой горят свечи. В комнате пахнет воском. Батюшкин голос: «Наташенька, ты уже взрослая. А взрослые люди перед крещением должны покаяться в своих грехах перед Богом». Сказал и посмотрел на ту икону. Я тоже посмотрела на Того, Кто на ней изображён, потом на батюшку... и вдруг увидела один и тот же взгляд! Взгляд полный любви. Этот взгляд располагал к доверию. «Покаяться в грехах»- прозвучало в голове. И я вдруг впервые осознала, что хочу доверить всё, что было на совести, Богу.
Батюшка выслушал мою исповедь. Первую, искреннюю. На следующий день мы с сестрой крестились.
Когда ехали домой, я уже не спрашивала себя, верю ли в Бога? Я точно знала, что верю. знала, что Он есть.
А на вопрос: как пришла к Богу, отвечаю просто. Это не я пришла к Нему. Это Бог пришёл ко мне! Просто надо сделать самому шаг навстречу.
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение