Открытия новой гимназии в Староконюшенном переулке москвичи ждали с нетерпением. Когда строительство ещё только начиналось, сразу пошла молва о том, что гимназия станет самым большим и красивым учебным заведением в городе. Иначе не могло и быть: ведь строилось оно на деньги Александры Ксенофонтовны Медведниковой – вдовы золотопромышленника Ивана Логгиновича Медведникова. Перед смертью Иван Логгинович завещал свой капитал супруге, а когда наступил её черёд предстать пред Божьим Судом, Александра Ксенофонтовна передала всё своё состояние в размере пяти миллионов рублей – гигантская по тем временам сумма! - в собственность города «на нужды благотворительности и просвещения». Особо в её завещании было оговорено открытие гимназии. Александра Медведникова поставила определённое условие, при котором деньги на её строительство можно будет снять с банковского счёта. Для этого требовался официальный документ, закрепляющий право на обучение в гимназии детей не только из богатых семейств, но и из самых беднейших, которые обучались бы в ней за счёт специальных стипендий, выделенных из ею же завещанного капитала.
Вот почему, когда в первый день нового учебного года Медведниковская мужская гимназия широко распахнула свои двери для учеников, по её мраморным лестницам затопали не только начищенные лакированные ботинки отпрысков обеспеченных московских фамилий, но и скромные стоптанные башмаки ребят из простых и бедных семей.
Дух, при виде великолепия внутреннего убранства школы, одинаково захватывало у тех, и у других. Здесь были высоченные потолки с лепниной, просторные классы, больше похожие на бальные залы, площадки для игр, душевые, и даже лифты! Гимназистам казалось, что они попали в сказку, и долго ещё не могли они привыкнуть к небу над головой, видному через стеклянную крышу одного из коридоров.
Щедрости, душевной чуткости и заботливому отношению к ближним Александра Ксенофонтовна научилась у мужа, а тот, в свою очередь - у своего отца и дяди. Старшие из Медведниковых, братья-купцы Логгин и Прокопий, строили церкви - к примеру, на их деньги в Иркутске был возведён большой пятиглавый Успенский храм; заботились о сиротах – открыли и содержали за свой счёт приют для малолетних.
Иван Логгинович немало жертвовал сам, и активно поощрял к этому других. Он учредил банк, условием вкладов в котором было отчисление доли процентов на нужды бедняков и благотворительных учреждений.
Когда супруг Александры Ксенофонтовны умер, любящая жена достойно продолжала его дела милосердия. В своём подмосковном имении неподалёку от Звенигорода она открыла богадельню для престарелых священников и лиц духовного звания. В родной город Иркутск отправила шестьсот тысяч рублей, чтобы поддержать строительство городской больницы.
Завещанные ею на благотворительность миллионы помогли не только поступить в прекрасную современную гимназию тем, у кого на это никогда не нашлось бы денег. На средства Медведниковой в Москве, близ Нескучного сада, открылась больница с богадельней, был устроен приют для душевнобольных и учреждены ежегодные пособия неимущим москвичам христианского вероисповедания.
Александра Ксенофонтовна и сама всю жизнь была глубоко верующей православной христианкой. Поэтому за то добро, которое делала для людей, не требовала наград и почестей. Когда Московская городская дума присвоила Медведниковой звание Почётного гражданина, она скромно заметила, что предпочла бы не придавать сей факт огласке. Не удивительно, что даже близкие и знакомые узнали о почётном гражданстве Александры Ксенофонтовны лишь после её смерти.
Схиархимандрит Иоанн (Маслов) и его семья
Крестьяне села Потаповка, что в Сумской области на Украине, расходились по домам. Зимой рабочий день в колхозе заканчивался рано. Бригадир Сергей Федотович Маслов шагал по улице, прислушиваясь к скрипу снега под большими валенками. Было 6-е января 1932-го года. Рождественский сочельник. Маслов думал о том, как вечером пойдёт на праздничную службу: каким-то чудом в разгар очередной советской антирелигиозной кампании их маленький сельский храм оставался открытым. С радостью думал он и о том, что в его семье совсем скоро будет прибавление — супруга Ольга Савельевна ждала ребёнка. На подходе к дому бригадира встретила соседка. «Где ты ходишь, Федотыч, жена твоя рожает!» — сказала она громким шёпотом. Послали за фельдшером, и вскоре избу Масловых огласил крик младенца. Так, накануне великого праздника, появился на свет будущий монах, богослов, духовник и старец — схиархимандрит Иоанн (Маслов).
Мальчика окрестили и назвали Иваном. Он стал третьим ребёнком Сергея Федотовича и Ольги Савельевны. У Вани было две старших сестры, а позже на свет появились двое младших братьев. Масловы верили в Бога и, несмотря на тяжёлое для церкви и верующих время, крепко держались благочестивых христианских традиций. С раннего детства родители брали Ваню с собой в храм. Во время службы мальчик никогда не шалил, не бегал, а тихонько стоял рядом с родителями. А когда наступало время пения молитвы «Отче наш», которую маленький Ваня знал наизусть, он громко и радостно пел её вместе со всеми прихожанами. Одна из сестёр старца Иоанна вспоминала, что мальчик рос добрым, тихим, спокойным. «Мы, старшие, бывало, затеем драку, а Ваня скажет: зачем дерётесь? И нам станет стыдно. Нам часто попадало от матери, а ему — никогда. Он был смиренный, никого не обижал», — рассказывала она.
Наблюдая за сыном, родители вспоминали, как задолго до его рождения, в 1922 году, из закрытого большевиками монастыря в деревню вернулся их родственник — старый монах. Вскоре он скончался, а перед смертью предрёк, что будет ещё монах в семье Масловых. «Уж не о Ване ли нашем он тогда говорил?», — размышляли Ольга Савельевна и Сергей Федотович.
Но Ваня пока не думал о монастыре — в 1941 году началась Великая Отечественная война. Отца забрали на фронт, и девятилетний Иван остался в семье за старшего. Мать старца Иоанна вспоминала, что сын стал для неё настоящей опорой, а для братьев и сестер — руководителем и воспитателем. Дети называли его «батькой» и во всём слушались. Несмотря на юный возраст, Ваня научился делать всё: шить, готовить, пахать и сеять. Днём он работал дома и в поле, а по ночам плёл на всю семью лапти. «Он кормил семью, укреплял всех нас, — говорила Ольга Савельевна. — Когда пришла похоронка на мужа, он один умел меня утешить, а ведь это так дорого стоит», — вспоминала она. Сестра говорила, что, если бы не Иван, они бы просто не выжили. При этом мальчик успевал учиться — ходил в школу за шесть километров в соседнее село.
В 1951 году Ивана призвали в армию. Там молодой человек сильно простудился, болезнь дала осложнения на сердце. Поэтому его демобилизовали раньше срока. Он вернулся домой и зачастил в Глинскую пустынь, которая располагалась неподалёку от их села. Ездил туда в свободное время на велосипеде. Ольга Савельевна чувствовала: скоро её сын примет важное решение. Так и случилось. В 1954 году Иван сказал матери, что хочет стать монахом и поселиться в Пустыни. Как ни готовилась женщина к такому повороту событий, как ни радовалась, что сын избрал для себя духовный путь, отпускать его в монастырь было тяжело. «Когда он уходил, я за ним следом несколько километров бежала, всё плакала», — рассказывала Ольга Савельевна. Со временем, когда остальные дети устроятся в жизни, она тоже примет монашеский постриг. «Матушка свято прожила свою жизнь», — говорил схиархимандрит Иоанн (Маслов). И всегда с любовью вспоминал свою большую и дружную семью.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
29 марта. О свете Христовой веры
В Неделю Торжества Православия Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл на проповеди говорил о свете Христовой веры:
29 марта. О правильном понимании слов из Книги Бытия
В 6-й главе Книги Бытия есть слова: «Раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем».
О правильном понимании этих слов, — протоиерей Владимир Быстрый.