В гостях у программы "Материнский капитал" Сергей Борисович Цымбаленко - доктор педагогических наук
президент Московской региональной детской общественной организации «ЮНПРЕСС».
С.Бакалеева
— Здравствуйте, это программа «Материнский капитал» - программа о самом драгоценном – о семье и детях. Все дети любят играть, они играют в космонавтов, в пожарных, в спасателей, но если создать взрослые условия для такой игры, то она может превратиться в профессию. Сегодня я хочу поговорить об этом с моим гостем – мой гость Сергей Борисович Цымбаленко. Здравствуйте, Сергей Борисович!
С.Б.Цымбаленко
— Здравствуйте!
С.Бакалеева
— Сергей Борисович – руководитель объединения юных журналистов «Юнпресс», доктор педагогических наук. Сергей Борисович, Вы же про юных журналистов, наверное, знаете все. Вы сколько лет занимаетесь юными журналистами?
С.Б.Цымбаленко
— Ну, думаю, что более 40.
С.Бакалеева
— Ничего себе!
С.Б.Цымбаленко
— Более 40 лет, да.
С.Бакалеева
— Но, это действительно так, может такая игра в юных журналистов превратиться в профессию? И нужно ли это?
С.Б.Цымбаленко
— Да, вот я как бы сразу же хочу, меня настораживает слово игра, это может быть для взрослых так звучит, для детей занятие журналистикой – это не игра, я вот называют самыми главными журналистами – это те, кто приходит в школу, или в семью и говорит: «Я сейчас такое видел!», - и начинают это рассказывать.
С.Бакалеева
— Можно считать, что он уже журналист?
С.Б.Цымбаленко
— Да, это человек, у которого есть журналистская жилка. Он не только все видит, переживает, но ему хочется еще об этом рассказать, поведать. То есть, это скорее человеческое свойство, понимаете, вот это такое человеческое отношение к действительности, такая потребность.
С.Бакалеева
— То есть, это талант, он либо есть, либо нет?
С.Б.Цымбаленко
— Нет, талант – это другое, талант – это уже качество того, что ты делаешь, а это просто человеческая потребность, она есть, естественно потребность в детях. Но есть, кто ограничивается такими периодическими рассказами, а есть кому хочется об этом рассказывать подробнее. Вот как ни странно, я приобщился к этому уже молодым человеком, попав в отряд Каравелла, который создал писатель Владислав Крапивин, в Свердловске тогда, сейчас Екатеринбург. Вот там ребята занимались журналистикой, причем, даже не такой, как я сейчас сказал, рассказчики, да, а я называю такой гражданской журналистикой назывались, потому что занимались, потому что в отряде Каравелла главным было правилом – это я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то другой, раньше меня. И вот это ребята, которые и в жизни защищали своих товарищей, защищали справедливость, они считали, что нельзя мириться с несправедливостью. Они считали, что жизнь должна быть так устроена, чтобы ее менять, а не смиряться, если что-то не так. И вот отряд Каравелла, он и сейчас существует, как раз этому ребят учил.
С.Бакалеева
— А сегодня это актуально для современных подростков?
С.Б.Цымбаленко
— Я вот сейчас скажу, понимаете как, здесь появляется такая, когда ты сталкиваешься, когда ты думаешь, а как же сделать так, чтобы, ну, допустим, там, один парнишка был Юра у нас, которого в классе травили за то, что он слишком вежливый, не матерится, не ругается, не толкается, не дерется. И всем очень нравилось его подзаводить. И у меня моя первая такая в общем-то публикация серьезная была, причем в Пионерской правде – это гонения на рыжих, о том, что вот такие ребята, которые чем-то отличаются, их начинают травить. Я разговаривал с детьми, потом написал об этом материал. Вот так рождаются эти материалы. Это актуально всегда и именно я журналистикой именно из-за этого стал заниматься, хотя у меня была другая профессия, я был преподаватель философии и мне это очень нравилось и нравится, но вот это вот то, что поддержать ребят в этом, я на всю жизнь понял, что может быть это самое-самое важное, что я могу сделать. И, конечно же, сейчас тем, кому меньше 40, им трудно представить, как это было тяжело, потому что им кажется, наверное, что молодым людям, что интернет был всегда.
С.Бакалеева
— И что всегда можно было говорить то, что хочешь.
С.Б.Цымбаленко
— Доступность была всегда, а ведь это было время, когда у ребят были издания для них, но у самих у них возможности было очень мало высказываться. Это единицы детей могли быть опубликованы в Пионерской правде, или в журнале Пионер, еще где-то прозвучать, а в основном, это было, можно было выпускать газету, допустим, в школе, но не все учителя, и далеко не все учителя могли мириться, когда ребята высказывали собственное мнение. это сейчас очень многих задевает, считают, что он пусть сначала вырастет, а потом говорит о том, что он думает. Просто, если его так растить, он и не будет никогда говорить о том, что он думает, если его так приучить все время только слушать и не участвовать в этом всеобщем диалоге. Вот я считаю, что журналистика – это не столько профессия и мы учим не профессии, а мы учим вот этому – цивилизованному грамотному умению вступить с помощью вот такой информационной какой-то продукции, заметок, видео, интернет-ресурсов вступать в диалог с другими людьми. Быть участником вот этого человечества, такого человеческого общения, человеческого мнения выработки, вот это я вижу главное в журналистике и сегодня как бы это заметно, что, допустим, в отличие от нас, когда была у нас какая-то индивидуальная, или групповая такая небольшая журналистика, ну, самое большее, как я говорил, можно было выпустить газету, или снять кинофильм…
С.Бакалеева
— Ну, довольно сложно было, наверное, показать его большой аудитории, да?
С.Б.Цымбаленко
— Да, сегодня дети имеют эту возможность. Для них сегодня это естественно и получается сейчас другая задача – научиться, чтобы это было цивилизованно. Я вот сейчас так подумал, что фактически мы столько десятилетий, вот все, кто занимался с юными журналистами, мы фактически готовили почву для сегодняшнего поколения, чтобы они, когда появилась такая возможность, как бы не засоряли информационное пространство, а чтобы они в самом деле говорили о том, что важно, что нужно для них, для их сверстников, для общества. И вот это, конечно, для нас самое-самое важное, дорогое и здесь, что еще может быть очень важно, о том, чтобы мы приглядывались, что да, юный журналист – это был когда-то вот такой небольшой срез детей, кто мог осмелиться и мог научиться писать, научиться высказываться.
С.Бакалеева
— Кроме Каравеллы были еще подобные отряды?
С.Б.Цымбаленко
— Вслед за Каравеллой появилось очень много объединений по всему Советскому союзу тогда. И сейчас такие объединения существуют и разрастаются. Сегодня, я говорю, это фактически массовое национальное движение, таков масштаб сейчас.
С.Бакалеева
— А никто не пробовал посчитать, сколько человек юных журналистов?
С.Б.Цымбаленко
— Ну, вот одна из наших руководителей тоже юных журналистов, защищая научную диссертацию, она допустим в Екатеринбурге, в Свердловской области, прикинула, что где-то тираж суммарный этих изданий детских несколько миллионов, только в одной области.
С.Бакалеева
— В одной области, это сегодня?
С.Б.Цымбаленко
— Да, это просто трудно посчитать потому что никто этим не занимается и не может, наверное, это сделать. Это можно только так прикидывать, взять и потом посчитать, что это миллионы, что это миллионы фактически детей, несколько миллионов, кто сейчас так себя проявляет. И что еще совершенно новое, то, что взрослым кажется недостатком детей – ну вот, к примеру. Жалуются до сих пор родители и взрослые другие о том, что ах, дети наши пропадают в интернете, ах, их не вытащишь оттуда. А если подумать, не бывает так у детей, когда у них появляется какая-то массовая особенность, массовые увлечения, что это просто так. То, что сегодня кажется взрослым недостатком, вполне возможно, это ростки чего-то нового, чего мы пока не понимаем. Так вот, мы взяли и решили проверить, выступить, как исследователи, как ученые, что же у нас с ребятами сегодня происходит в этом направлении. И мы такой провели массовый опрос грамотный по всем правилам социологическим в 2012 году, мы выяснили, что сегодня более 90%, где-то, как минимум 93% детей, не зависимо от того, где они живут, в селе, или в небольшом городке, они в интернете.
С.Бакалеева
— Это какого возраста? Подростки?
С.Б.Цымбаленко
— Ну, мы брали с девяти лет, они… дети говорили, что тогда, да, в 2012 году – это где-то массовое такое вхождение в интернет начинается в девять лет, сегодня – это раньше этого уже резко снизилось уже до трех лет. Уже в три годика дети…
С.Бакалеева
— Активные пользователи.
С.Б.Цымбаленко
— Да, и вот этот интернет для них, на самом деле, когда мы так проверили, что оказывается то, что они стали меньше общаться, меньше реального общения – это миф. Общение увеличилось…
С.Бакалеева
— Оффлайн, живое общение?
С.Б.Цымбаленко
— Реальное, потому что дети раньше, когда мы спрашивали у детей, что ты предпочитаешь, основной твой способ проведения свободного времени – это было телевидение, сегодня общение с друзьями. И дети даже назвали формулу, что мы, говорят, берем, общаемся в жизни, потом говорим: «Ну, пока, продолжим общение в интернете». Общаются в интернете: «Ну что, встретимся?», - понимаете, вот этот переход, у них нет ощущения, как взрослые считают, что это два разных пространства, это обман.
С.Бакалеева
— Ну, может быть, это опасно, что они чувствуют этой границы, что это разные пространства?
С.Б.Цымбаленко
— Сейчас я скажу об этом. Мало того, что это как бы настолько все серьезно, что дети, у кого есть техническая возможность, они в непрерывном находятся общении. Они не выключают телефон, ни на уроке, ни на перемене, они все время следят за тем, что происходит, какие поступают сообщения и находятся на связи. Но, вот, видите, Вы говорите, опасно, или нет. Я пришел к выводу, что это фактически есть переход к другому обществу, к обществу диалога, когда появились вот эти возможности. У нас сегодня в обществе две продвинутые группы, которые живут так, как будет жить скоро все общество – это ученые и дети. Ученые не могут сегодня ничего сделать, сесть в кабинете и в одиночку изобретать теорию, или еще что-то, невозможно. Нужно непрерывное общение, это стало коллективным достоянием – выработка научного знания только рождается в коллективном общении. И дети пришли к тому же самому, они сегодня уже, пока не осознавая почему они это делают, но они коллективно принимают решения, коллективно узнают, это фантастика, как они узнают, что что-то они не знают, они задают вопрос и всегда находится… они не знают, какого возраста, но всегда найдется тот, кто скажет: «Да, я знаю, как решить эту проблему», «Да, я знаю, как решить эту проблему». То есть они уже живут в таком обществе коллективно общения.
С.Бакалеева
— Диалога, да?
С.Б.Цымбаленко
— Диалога, да, когда все будет вот так обогащать друг друга и так коллективно принимать решения.
С.Бакалеева
— То есть, если 40 лет назад главной целью было научить диалог вести, то сегодня такой проблемы не стоит? Им легче стало общаться?
С.Б.Цымбаленко
— Нет, сегодня задача стоит о том, чтобы этот диалог был цивилизованным. Уже, помимо того, что мы детей учим вот этому самовыражению и помогаем им, мы поддерживаем их потребность, чтобы они вырабатывали этические правила. Вот, когда мы, допустим, встречались с ребятами, с юными журналистами Дагестана, да, из сел, из маленьких городов они собрались. И я им сказал о том, что беспокоит взрослых. Все вот эти проблемы, что интернет – это много ненужных и вредных ресурсов, что это может быть и опасность для них, в общем, все-все высказал. Они так посмотрели из полчаса выработали модель детский республики в интернете по определенным этическим правилам, со своими модераторами, которых выбирает сообщество и они следят, чтобы общение было цивилизованным, никто не нарушал правил. Все расписали, все разработали, потому что, говорят, проблем нет, все можно решить. Проблема только одна, что взрослые не относятся к этому серьезно и это же требует, допустим, создать такую детскую республику в интернете – это нужны определенные средства, нужна определенная техническая поддержка, да, и как бы это все дальше застревает.
С.Бакалеева
— Спасибо большое, Сергей Борисович! У меня в гостях был Сергей Борисович Цымбаленко – руководитель объединения юных журналистов «Юнпресс». Всего хорошего, До свидания!
«При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи».
Взгляд с иконы. Наталья Сазонова
Как-то я проводила урок в воскресной школе. Подросток лет 15-16-ти спросил:
«А как вы пришли к Богу»?
Стала рассказывать.
В то время мне тоже было 16. Росла я в самой обыкновенной советской семье. Крещённых среди нас не было. Однажды мама сказала нам с сестрой: «Девочки, надо креститься. В выходные мы поедем загород. На разговор к одному батюшке». Вот это было неожиданно!
«А ты же сама не крещённая. Ты что, в Бога веришь?» — спросили мы маму. И тут выяснилось, что мама уже год, как крестилась, верит в Бога и ходит в храм. Она была строгая, а мы послушные. Да и что, я-подросток, могла сказать против? Разве только: «Почему, если Бог есть, то не защищал крестьян от помещиков?» Очень я переживала об этом. Сейчас уже не помню, что ответила мне тогда мама. Но через неделю мы отправились в далёкий от Москвы приход. В то время, в середине 80-х крещение в Москве было нежелательным. Могли начаться проблемы с органами.
Итак, все вместе, поехали на встречу с батюшкой. Дорога длинная. Времени подумать много. Окончательного согласия креститься я ещё не дала. В электричке всё переживала: «А кто такой этот батюшка и что мне ему говорить? А как всё будет проходить и зачем я вообще согласилась поехать? Да ещё в такую даль! А точно Бог есть? И наконец: А верю ли я в Него? И честно самой себе: Я не знаю, есть ли Он, чтобы верить в Него. Нет! Я не верю». Но что-то подсказывало мне сделать этот шаг. Шаг навстречу...
И вот мы на месте. Тот вечер помню хорошо. Батюшка ждал нас в своей сторожке. Звали его отец Дмитрий Дудко. Это потом я узнала, что жил он в Москве, а служил очень далеко от дома. Так и ездил по 4 часа в один конец. За проповеди власти перевели его на приход подальше от Столицы. Проповедовать священнику в советское время строго запрещалась.
Тогда я увидела перед собой человека небольшого роста. К шестидесяти, совсем седого. Он встретил нас приветливо, как будто знал давно. Усадил с собой за стол поужинать. Стали знакомиться. После ужина, с каждой из нас по отдельности беседовал в своем кабинете.
Подошла моя очередь. Вошла. Волнуюсь. Первое, что вижу — икона. Большая, в старинном киоте. Теперь уже знаю, это был Спас Нерукотворный. Перед иконой горят свечи. В комнате пахнет воском. Батюшкин голос: «Наташенька, ты уже взрослая. А взрослые люди перед крещением должны покаяться в своих грехах перед Богом». Сказал и посмотрел на ту икону. Я тоже посмотрела на Того, Кто на ней изображён, потом на батюшку... и вдруг увидела один и тот же взгляд! Взгляд полный любви. Этот взгляд располагал к доверию. «Покаяться в грехах»- прозвучало в голове. И я вдруг впервые осознала, что хочу доверить всё, что было на совести, Богу.
Батюшка выслушал мою исповедь. Первую, искреннюю. На следующий день мы с сестрой крестились.
Когда ехали домой, я уже не спрашивала себя, верю ли в Бога? Я точно знала, что верю. знала, что Он есть.
А на вопрос: как пришла к Богу, отвечаю просто. Это не я пришла к Нему. Это Бог пришёл ко мне! Просто надо сделать самому шаг навстречу.
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Святитель Серафим (Соболев) и его родители
На село Городище, что неподалёку от Рязани, давно опустилась ночь. Все спали, и только в доме мещанина Бориса Матвеевича Соболева горел свет. Хозяин стоял на коленях перед иконами и горячо молился, то и дело поглядывая на плотно закрытую дверь в комнату жены. Там его супруга, Мария Николаевна, разрешалась от бремени. Роды проходили тяжело. Женщина в смертельной опасности, говорил врач, и убеждал Бориса Матвеевича дать согласие на операцию. В её результате ребёнок наверняка погибнет, зато мать останется жива. Мария Николаевна, собрав последние силы, со слезами умоляла мужа не соглашаться. Хозяин тяжело вздохнул. «Не нужно операции. Предадимся воле Божьей», — сказал он, и стал перед иконами на молитву. Близился рассвет. В сельской церкви ударили к ранней утренней службе. И вдруг в колокольном звоне Борис Матвеевич ясно различил громкий крик младенца! Он заглянул в комнату. Акушерка держала на руках маленький, плачущий комочек. Врач, утирая пот со лба, с улыбкой проговорил: «Поздравляю, папаша! Сынок у вас, здоровенький! И с супругой всё в порядке». Так 1 декабря 1881 года на свет появился будущий монах, архиепископ и святой — святитель Серафим (Соболев).
В крещении мальчика нарекли Николаем. Родители не могли наглядеться на сына. Мать, укачивая Коленьку, с улыбкой приговаривала: «Ах, какой серьёзный мухтар родился!» Так малыша впоследствии в семье и звали — Мухтаром. Мария Николаевна не догадывалась, что это шутливое, ласковое прозвище окажется пророческим. В переводе с арабского «мухтар» означает «избранник». Коля рос на радость отцу и матери. Он был послушным и кротким ребёнком, старался не причинять родителям неприятности и беспокойства. Шумным играм предпочитал тишину и уединение. Любимой книгой мальчика с самого детства стало Евангелие. Коля ещё не знал грамоты, но садился и открывал перед собою книгу, листал её, водил маленьким пальчиком по строкам Писания. Иногда просил мать или отца прочитать что-нибудь, и с большой серьёзностью слушал, проникаясь духом Божьего слова. А скоро Николай и сам выучился читать — родители определили сына в церковно-приходскую школу. Теперь уже Мария Николаевна просила Колю почитать ей вслух Библию или жития святых. Часы, которые они вдвоём с матерью проводили за чтением, владыка Серафим впоследствии называл одним из самых счастливых воспоминаний детства.
Когда мальчику исполнилось 6 лет, в семье случилось несчастье — Борис Матвеевич перенёс инсульт. Его парализовало, он не мог двигаться и частично потерял речь. Забота о сыне целиком легла на плечи матери. Мария Николаевна мечтала видеть сына священнослужителем. Это её желание полностью совпало с устремлениями самого Николая. По окончании школы он поступил в Рязанское духовное училище, а затем — в духовную семинарию. Именно там у Николая созрело твёрдое решение стать монахом. А Мария Николаевна тем временем подыскивала сыну невесту. Когда Николай приехал домой на каникулы, она познакомила его с кроткой и милой девушкой. Её звали Настя. Не желая огорчать мать, Николай отправился с Настей на прогулку. По дороге он честно рассказал девушке о своих планах. Когда они вернулись, Настя попеняла Марии Николаевне: «Зачем же вы сватаете сына, если он будет монахом!» Так мать Коли обо всём узнала. И хотя решение сына стало для неё неожиданностью, мать не стала его отговаривать. «Устраивай свою судьбу, как сам пожелаешь», — сказала она.
26 января 1908 года Николай принял монашеский постриг с именем Серафим. Со временем он станет духовным писателем и богословом, преподавателем и архиереем. Где бы ни проходило служение владыки — в Житомире, Калуге или Воронеже — он всегда старался сделать так, чтобы его любимая матушка была рядом. А когда её не стало, святитель Серафим часто вспоминал о ней в беседах с друзьями и близкими. И говорил, что за всё хорошее в своей жизни он должен благодарить свою добрую мать.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Тогда и сейчас»
Утром субботы сидим на кухне с женой, пьём чай и обсуждаем, в какую церковь пойти на вечернюю службу. Обычно мы ходим в наш Преображенский храм. Здесь мы венчались, здесь крестили дочку. Но иногда хочется и другую церковь посетить. В Успенской, например, прекрасный мужской хор. Когда они поют песнопение «Свете тихий», дух захватывает. Или съездить в центр, там в Никольском соборе многоголосное пение.
И проповедники везде разные, в Успенской церкви настоятель игумен Евстафий больше про покаяние говорит, а протоиерей Андрей из Никольского храма в основном о духовной радости. Храмов в городе много, выбирай для молитвы любой!
И тут я вспоминаю рассказы бабушки, как она в семидесятые годы прошлого века в храм ходила. Бабуля жила в деревне, а церковь в округе была одна. И бабушка вместе с другими прихожанами каждую субботу-воскресенье и по праздникам, в любую погоду ходила в храм пешком, а это 8 километров!
А сейчас у городских жителей какой большой выбор! Слава Богу! И дай нам Господь иметь такую же крепкую веру, какая была у наших бабушек. Нам есть на кого равняться! И ценить то, что имеем.
Все выпуски программы Утро в прозе