Актёр Лев Дуров до конца своих дней считал, что для здоровья человеку необходимы любовь, счастливая семейная жизнь и наследственность. У него было и то, и другое, и третье. Единственная любовь - Ирина Кириченко, которую он встретил ещё в институте. Семейная жизнь – счастье, продлившееся 57 лет. А что касается наследственности, то в роду Льва Константиновича были кавалерист-девица Надежда Дурова, легендарные цирковые артисты Анатолий и Владимир Дуровы и настоятельница Новодевичьего монастыря – игумения Палладия.
Со своей будущей женой Лев познакомился в 1953 году. Дуров тогда учился на третьем курсе школы-студии МХАТ. Ирина перевелась в этот ВУЗ из киевского театрального института. Первую встречу Лев запомнил навсегда. Он стоял с друзьями на лестнице, когда мимо них прошла прекрасная незнакомка. Ребята смотрели ей вслед, заворожённые удивительной красотой девушки. Уже потом выяснилось, что бабушка Ирины служила фрейлиной императрицы, а дед был царским генералом. Аристократичность и утончённость передались актрисе по наследству.
Полюбив Ирину с первого взгляда, Лев ринулся добиваться её расположения. Ухаживал с размахом. На свидания приносил цветы. Они поженились на выпускном курсе. Поселились в коммуналке у родителей Льва. Отдельной комнаты у молодожёнов не было, им выделили угол за занавеской. Но теснота не смущала супругов. Ощущению безграничного счастья не могли помешать никакие бытовые трудности. В 1959-ом году у Дуровых родилась дочка Катя. Лев сделал детскую кроватку – обычная магазинная не помещалась в комнате. Позже, когда Дуровы получили отдельную квартиру, Лев сам мастерил мебель – руки у него были золотые.
В их семье никогда не говорили о деньгах, хотя нехватка средств порой остро ощущалась. Дуров считал, что, если супруги часто произносят слово «деньги», к хорошему это не приведёт. Сам он, принося домой гонорар, говорил жене и дочери: ««В верхнем ящике лежат все деньги. Как кончатся, скажите мне. Будем что-нибудь придумывать». А уж выяснять, кто больше зарабатывает или кто в доме хозяин – такого у Дуровых не было и в помине. Любовь, взаимопонимание и стали залогом их семейного долголетия, уверял Лев Константинович.
Супруги служили в одном театре – на Малой Бронной. Дуров – не только актёр, но и режиссёр, однажды взялся за постановку спектакля и главную роль отдал жене. А спустя какое-то время понял, что ошибся. Лев Константинович не стал лгать ни себе, ни супруге. Набрался мужества и сказал ей, что хочет заменить её другой актрисой. Ирина Николаевна и вида не подала, как ей больно. Просто ответила: «Ну, как считаешь нужным». Конечно, это был удар, но она понимала, что для режиссёра Льва Дурова она в данный момент не любимая жена Ирочка, а актриса Ирина Кириченко. И только так нужно поступать, если родные люди работают в одном театре.
Ирина Николаевна, которая с годами и на сцену выходила всё реже и в кино снималась мало, легко относилась к тому, что остаётся в тени своего знаменитого мужа, у которого одних ролей в кино насчитывалось больше двухсот. Семья для неё была на первом месте. А для него главным стала ответственность за семью. Вместе Лев Константинович и Ирина Николаевна снялись только в одной картине «Странные взрослые», замечательно сыграв трогательную супружескую пару.
Ирина Николаевна умерла в 2011-ом году. Лев Константинович поставил на её могиле памятник и мраморный крест, часто бывал на кладбище, ходил в церковь. Признавался, что, присутствуя на службах, становится лучше. Он говорил: «Мы с Ирой прожили 57 замечательных лет, и теперь я стараюсь не плакать о ней, а вспоминать её с тем добрым и светлым чувством, которое мы сумели сохранить друг к другу за все эти годы».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Тишина. Наталия Лангаммер
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Люди как деревья»
Золотая осень. Субботним утром я иду по дорожке парка, усыпанной листвой, и любуюсь деревьями, «одетыми в багрянец и золото». Вот пронзительно красные рябины. Вот дубы со светло-коричневыми листьями. Вот жёлто-золотистые берёзки. А вот сверкают на солнце ярко-зелёные иголки соснЫ. Небольшой ветерок, слегка колыхающий кроны деревьев, создаёт приятный шум. Деревья словно разговаривают друг с другом и обращаются к проходящим мимо людям.
А людей этим утром немного. Вот улыбаясь идёт девушка. Её длинные волосы оттенка мёда и платины будто сливаются с золотой листвой берёз. Да и сама девушка стройна, как берёзка. Навстречу девушке идёт юноша с ярко-красными волосами. В наушниках у него играет музыка, и он покачивается ей в такт. Юноша похож на рябину, такой же рубиновый, и качается как это дерево, только рябинка от ветра, а он под звуки музыки. Немного поодаль вышагивает крепкий широкоплечий мужчина. Невольно я сравниваю его с массивной сосной, мимо которой он проходит. Мужчина излучает уверенность и надёжность, он такой же сильный, как это дерево.
Я подумал, что люди, как деревья, разных цветов и оттенков. Они не похожи друг на друга, но в целом образуют красоту и гармонию. Как же прекрасен этот мир, созданный Богом!
Все выпуски программы Утро в прозе