"Культура и кино". Светлый вечер с Николаем Бурляевым (эф. 23.05.2016) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Культура и кино". Светлый вечер с Николаем Бурляевым (эф. 23.05.2016)

* Поделиться

Бурляев НиколайУ нас в студии был актер, режиссер, Народный артист России, президент Международного кинофестиваля «Золотой Витязь» Николай Бурляев.

Мы говорили об Институте культуры МЧС России, который возглавляет наш гость, о современном кино, а также о том, что такое культура для человека и народа.

______________________________________

К.Мацан

«Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Константин Мацан. Эту часть «Светлого вечера» мы сегодня проведем с замечательным собеседником уже однажды у нас бывавшим. Мы всегда рады, когда такие люди приходят снова: Николай Петрович Бурляев - народный артист России, актер, режиссер и еще множество регалий, которые мы будем постепенно в течение часа разбирать и упоминать. Добрый вечер, Николай Петрович!

Н.Бурляев

Добрый вечер!

Наше досье:

Николай Бурляев родился в 1946 году в Москве. В 1968 году окончил актерский факультет театрального училища имени Щукина, но актерский дебют Николая Бурляева состоялся еще в начале 1960-х годов, когда он снялся в курсовой работе Андрея Кончаловского «Мальчик и голубь». Затем Андрей Тарковский по рекомендации Кончаловского взял юного актера в картину «Иваново детство». Служил в Московском академическом театре имени Моссовета и в Московском театре имени Ленинского комсомола. В 1975 году окончил режиссерский факультет ВГИКа, сыграл более 50-ти ролей в кино. Генеральный директор киноцентра «Русский фильм», президент Международного кинофестиваля «Золотой витязь». С 2010 года член Патриаршего совета по культуре.

К.Мацан

Начну с регалии такой наиболее, может быть, необычной – хотя кому-то, наверняка, безусловно известной, но тем не менее: руководитель института культуры МЧС России – есть такая организация и для кого-то, может быть, это сочетание культура и МЧС может показаться неожиданным и странным, а может быть, и вовсе несовместимым. Что это за институт, что это за структура? Чем Вы там занимаетесь?

Н.Бурляев

Институт культуры МЧС России появился ровно год тому назад.

К.Мацан

С чем мы Вас поздравляем.

Н.Бурляев

Да, я благодарю Вас. Это очень важное свершение. Мы встретились с министром МЧС России Владимиром Пучковым и как-то поняли друг друга, и поняли то, что наша культура находится в чрезвычайной ситуации – все эти последние тридцать перестроечных лет, когда объявили вседозволенность и короед, так сказать, усердно подтачивал нашу культуру мощнейшую, и многое им удалось, вот тем людям, которые ринулись во вседозволенность. Понимая то, что чрезвычайное положение у культуры и услышав Президента, кстати первый, кто услышал и понял указ Президента от 24 мая 2014 года, указ «Об основах государственной культурной политики» - это министр МЧС. Он незамедлительно создал Институт культуры МЧС России, и я стал его директором. Я пришел туда не с пустыми руками, практически мы параллельно жили с МЧС 25 лет – «Золотой Витязь» сейчас празднует, и 25 лет вот только что отпраздновало МЧС.

К.Мацан

Еще один юбилей Вашего детища – фестиваля, с которым мы Вас поздравляем.

Н.Бурляев

Двадцать пять лет мы шли отдельно параллельными дорогами: МЧС боролось за жизнь человека, а «Золотой Витязь» пытался бороться за душу человека. Теперь мы соединили наши потенциалы, и мы будем только сильнее. Планы огромные, поистине огромные – дай Бог, чтобы они были все реализованы. Допустим, в каких-то дальнейших наших планах – это создание государственного театра МЧС России – у Минобороны есть свой театр – почему бы МЧС тоже не обзавестись себе профессиональным театром, допустим, киностудия МЧС, на которой мы будем делать фильмы о настоящих героях нашего времени. Ведь у МЧС очень много историй исполненных подвига жизненного, самопожертвования, и там поистине безбрежное количество героев, о которых мы можем делать фильмы, и уже у нас в планах создание двух фильмов: одного документального о легендарной личности МЧС, и одного игрового художественного фильма. Если все получится, что я думаю, что через какое-то время мы порадуем наших кинозрителей хорошим остросюжетным фильмом.

К.Мацан

Сразу очень много вопросов возникает у меня в голове по поводу сказанного. Сразу скажу, что любые попытки и мероприятия, скажем так, направленные на развитие культуры невозможно не приветствовать, и невозможно не считать их своевременными, назревшими или перезревшими, но сразу по-журналистски рисуется картина, которая предлагает в том числе подумать о возможных проблемах. Например, театр или киностудия при МЧС – сколько есть опасность того, что фильмы, которые выходят, допустим, на этой киностудии или спектакли, которые возникают в этом театре, они такие, скажу грубо, плоскоплакатные. Вот у нас есть прекрасный герой, у нас есть замечательный пример для подражания, мы его предлагаем, но в этом, возможно, недостает художественного поиска, страстей конфликта внутреннего, то есть получается то, что иногда иронично говорят о соцреализме: борьба хорошего с еще более хорошим, и, наверное, это не совсем то искусство, которое по-настоящему трогает зрителя. Как Вы эту проблему видите?

Н.Бурляев

Понимаю Ваши опасения, поскольку я лично из прежнего времени, из советского кинематографа, когда было очень много плакатного, идеологизированного, но поскольку я принадлежал к когорте тех, кто прорывал, шел поверх барьеров – моими друзьями, коллегами были и Андрей Тарковский, и Владимир Высоцкий, и классики театра - Мордвинов, Марецкая, Орлова, Раневская, Плятт, и писатели Виктор Некрасов, Гена Шпаликов – это были мои друзья. Я воспитывался в потоке нового искусства, которому чужд был плакат, и поэтому пока я руковожу этим проектом, я лично не допущу такого рода постановок, где будет чистая агитка и плакат. Вот уже первый замысел фильма игрового об МЧС радует меня. Если все получится, то тогда мы получим не менее интересный по эффектности фильм, чем делают американцы – со всей компьютерной графикой, с катастрофами – это все будет, но мы еще этому придадим и русскую глубину характеров, психологии, бесстрашия подвига.

К.Мацан

Будем ждать. Спасибо за обнадеживающий ответ. Я бы вот о чем хотел еще спросить: двадцать пять лет МЧС – мы, когда к программе готовились, с нашими редакторами обсуждали такую вещь, что 25 лет, на самом деле, два общественных института всегда пользовались наиболее высоким уровнем доверия населения – это МЧС и церковь. Как Вам кажется, почему именно они?

Н.Бурляев

Я думаю, потому что оба института бескорыстны и готовы к самопожертвованию во имя Господа и России. Не все, я думаю, в МЧС пока верующие люди, естественно, есть там атеисты, я их вижу. Будем им объяснять и пытаться помочь им обрести подлинную веру в то, что действительно есть Создатель, и действительно нам когда-то приходить к нему на суд, и ради чего они жертвуют жизнью – ведь они готовы на подвиг каждый день – и не ради олигархов, их заводов, каких-то ларьков и так далее. Ведь есть какая-то более идея: в служении Господу и исполнении его промысла о тебе, о жизни, о бытии, и Россия, ради которой они реально жертвуют жизнью.

К.Мацан

То есть в этом смысле человек такой экстремальной профессии, ему, наверное, проще услышать слова… Не только услышать, но и принять и понять слова о Боге?

Н.Бурляев

Вот я сейчас только что к вам приехал после открытия в Академии гражданской защиты МЧС России – потрясающая Академия, и я там первый раз побывал, и я открыл там выставку только что, посвященную тысячелетию присутствия русского православия на Афоне. Удивительная выставка, которая только что завершила работу в Храме Христа Спасителя, которую открывал сам святейший Патриарх, и сейчас мы эту выставку забрали и открыли ее там. С каким благоговением шли эти юноши и девушки, с какими глазами по выставке, слушали то, что я им мог об Афоне поведать, как жадно их души глотали это – как воздух, как будто они изголодались по вот именно этим категориям, которые заложены от рождения в их душах, но об этом с ними не говорили, видимо. А после этого мы из зала, где выставка замечательная, перешли в зал зрительный, и открыли девятнадцатый по счету в структурах МЧС киноклуб «Золотой Витязь». Я сейчас, как директор Института, езжу по разным главным управлениям МЧС, от Уссурийска до Калининграда, Северного Кавказа, и открываю киноклубы и передаю им бесплатно задаром для начала 70 фильмов, для начала показа, так как на «Золотом Витязе» мы за 25 лет собрали 7 700 фильмов – это огромный фонд, и нам есть что показывать и пополнять эти клубы. Как они сидели в зале – это час, пока я им что-то рассказывал о Лермонтове: я ушел оттуда окрыленный – это, конечно, все грешные, «всяк человек – ложь», как говорится, но вот эти души пытливые – мне просто захотелось к ним и еще, и еще приезжать, и говорить, и рассказывать.

К.Мацан

Это фильмы именно из, скажем так, фильмотеки «Золотого Витязя»?

Н.Бурляев

Это именно из фильмотеки «Золотого Витязя», потому что здесь гарантия, что пошлостей не будет.

К.Мацан

Мне почему-то подумалось, что может быть людям было бы важно, например, открыть… Не то, чтобы открыть глаза, а предложить какой-то взгляд через такие христианские очки смысла, и может быть, на классику и на советскую классику, и на мировую классику. Если, например, фильмы, которые мы все хорошо знаем, о которых, может быть, мы бы никогда бы не подумали, что там может быть что-то интересное для христианина, а оно там есть. Ну, я сейчас с потолка… Мы можем предложить в качестве какого-то такого примера что-то из Феллини, например? Или может быть, что-то совершенно неожиданное? Если Вы понимаете мой вопрос.

Н.Бурляев

Трудно очень мне Вам прямо ответить, потому что были годы, когда я восхищался Феллини – также как и Тарковский, его считал одним из лучших режиссеров. Тарковский был крайне критичен к режиссуре – однажды он мне личном общении – это было у меня дома на улице Горького, дом 6, мы там отобедали, нас папа мой покормил, и вдруг Андрей говорит такое – это я запомнил, записал даже это в дневник. Цитирую: «Уровень режиссуры в этом мире настолько низок, что подняться над ним не составит никакого труда, а я знаю, кто я такой, и ты знай, Коля». Я всегда знал, что я общаюсь с удивительным человеком, гением, и поэтому я все наши встречи фиксировал, записывал. Андрей признавал пять-шесть имен режиссеров – это Феллини, Антониони, Бергман, Брессон, Бунюэль, Куросава. Все. Больше из его уст… Правда однажды он положительно отозвался о фильме «Земля» Довженко, и о фильме Барнета «Окраина». Это все, что он принимал. Так вот Вы сейчас о Феллини заговорили – я не вижу у него то, что он, как христианин, мог там дать, там, где он жил, где можно, где христианство было абсолютно открыто, он не мог, Бергман не мог, и Бергман говорил о Тарковском так – я тоже цитирую: «Когда я увидел фильмы этого молодого русского режиссера, я понял, что он имеет ключи от той тайной комнаты, в которую я хотел бы попасть, но я туда не могу попасть, а он там себя чувствует как дома». И эти люди, живя в христианском мире, не могли сделать того, что Тарковский сделал в атеистическом тоталитарном государстве.

К.Мацан

Может быть, именно потому что такое было государство, и вопреки этому художник пытался ломать какие-то стены, и получались такие шедевры?

Н.Бурляев

Я поражаюсь почему, как давали Андрею делать фильм об иконописце Андрее Рублеве, как он это пробил этот шедевр, который сейчас признан всем миром в десятке лучших фильмов всех времен и народов, и которому в этом году исполняется 50 лет со дня создания.

 

К.Мацан

Николай Петрович Бурляев, народный артист России, писатель, режиссер, актер, общественный деятель сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». Вы заговорили о тех людях, с которыми Вас сводила судьба, или как мы сейчас скажем, Бог свел. Всегда встречи с сильными личностями меняют нас самих. Кого бы Вы могли назвать своим учителем по жизни, с большой буквы – тот, кто на Вас повлиял не только профессионально, но еще и человечески, или может быть, в первую очередь, человечески?

Н.Бурляев

Не один учитель мне выпал в жизни моей. Я счастливый человек. Я не могу учителем впрямую назвать Андрея Тарковского – у нас с ним разница четырнадцать лет. Сейчас, кстати, я его уже перерос на те четырнадцать лет, на которые я отставал по молодости лет. Это Мордвинов величайший русский артист, с которым я три года работал на сцене театра Моссовета. Это великий русский артист, тоже был учителем моим, хотя они меня впрямую-то не учили, но собственным примером, жизнью, их отношением к искусству, к культуре, к кинематографу, театру, к Богу даже, если угодно – вот эти два человека. Один – для кино, один – для театра. Дальше Савва Ямщиков, мой ближайший друг – с ним мы общались лет десять каждый день, просто каждый день. Были близкие друзья. Савва Ямщиков как раз первый в Москве начал устраивать выставки древнерусской живописи. Я знал, что в храмах есть иконы, но когда он собирал разные школы: суздальская, владимирская, делал эти выставки – я с ним всюду бывал и он мне дарил каталоги этих книг – я начал погружаться. Вот это практически мои учителя, но они были мои друзья, коллеги, но я у них мог учиться, я мог, глядя на них, задумываться о самом главном.

К.Мацан

А вот как это происходило? Вы упомянули, что люди учили не напрямую, как учитель в каком-то учебном заведении, а своим примером, отношением к проблемам, к жизни, к людям, и вот – к Богу. Но вряд ли в той стране и в том периоде истории в этой стране, про который мы сейчас говорим, можно было напрямую об этом говорить, и вряд ли от этих людей можно было ждать, что они церковные люди, просто передают свой опыт. Скорее всего, это какие-то другие ситуации показывали то, что на самом деле, может быть, они внутренние, как теперь бы сказали, латентные христиане, то есть то, что их поступки, они такие, что о них можно сказать, как о людях, по крайней мере, следующих заповедям христианским. Что это были за ситуации, как это можно было понять?

Н.Бурляев

Школа этих людей – это школа длиною в жизнь, и в бессмертие их. Я даже многое потом понимал, после того, как ушел Андрей Тарковский из жизни, когда ушел Мордвинов, и вдруг мне актеры театра говорят: вот сейчас книга вышла Мордвинова «Дневники» - там он о тебе пишет. Я говорю: «Как?». Я-то был тогда мальчишкой – мне было 14-15 лет, а он был великий артист. Что он может обо мне… Я эту книжку достал, почитал и увидел его отношение к мальчишке. Я был просто поражен – такое уважение и надежда на то, что вот этот мальчик, его партнер, понесет дальше факел, который он держал, они впрямую не учили – все это было вот именно не плакатно, вот то, о чем Вы говорили, что фильмы-плакаты – это абсурд, и так же в жизни. Не было плаката, что Коля, есть Бог. Нет, мы о Боге вообще не говорили с Андреем Тарковским, но именно Андрей мне повесил на шею первый мой крест – я был в детстве крещен, в самом раннем детстве, в младенчестве, у меня бабушка и мама были верующие люди, я в церкви бывал, но так, постольку поскольку.

К.Мацан

Как это произошло?

Н.Бурляев

Тарковский мне надел крест на пробах на фильм «Андрей Рублев», ему принесли – я помню этот день – ему подали реквизиторы, это на ладони где-то четыре оловянных простеньких креста. Он поглядел – один он выбрал, продел туда какую-то тесемочку и начал ее грязнить, фактурить руками, гримом, и так далее, чтобы приблизить к правде жизни, и мне это надел на шею, это крестик. Как это было мне хорошо – первый крест в жизни моей, и мне настолько стало тепло, что я этот крест унес домой, как реквизит, но я буду вживаться - мол, я же играю роль из XIV века, поэтому я буду в нем жить, мне надо вживаться, да и еще Андрей мне говорит: «Ты знаешь, как работают актеры западные? Жан Габен? Вообще он живет в той декорации, где он будет творить, где будет кино. Он должен все обжить, это все должно стать его». И я говорю: «Отдайте мне крест, он должен стать моим». Вот такие вещи. А потом Савва Ямщиков. Ну да, иконные выставки, ну прекрасно, ну каталоги мне все время дарил, и я пытался понять, что это такое – мир древнерусской живописи. Но после «Андрея Рублева» именно Савва Ямщиков привез меня – а я с ним все время был рядом – и он говорит: «Поехали под Псков, в Псково-Печерский монастырь». –Поедем. И я практически в первый раз попал в монастырь – это меня Савва туда привез.

К.Мацан

Какой это год был?

Н.Бурляев

Это было после «Андрея Рублева», год где-то 1968-1969-й, и мы приехали к отцу Алипию, наместнику монастыря, и так все было как-то тепло, никаких назиданий не было, я же тогда не понимал, что практически отец Алипий стал моим первым духовником. Мы с ним беседовали, он не назидал абсолютно, он мне уже подарил крест золотой, тысяча восемьсот какого-то года, потом украли у меня этот крест люди, отъезжавшие в Америку. Я им дал на сохранение цепочку золотую и крест, и потом они говорят: «Да нет, ты просто забыл, ты не давал». И так это пропало. Так вот такие учителя: не назидая, я у них учился.

К.Мацан

Я почему спросил про год – недавно, несколько лет назад, на экраны вышел снятый давно фильм «Мастер и Маргарита» с Вашим участием. Вы публичный человек: для многих в общественном пространстве Вы напрямую олицетворяетесь с православной верой и это здорово, я считаю, и вдруг выходит на экраны фильм, где Вы когда-то сыграли, наверное, очень противоречивую роль для многих людей, возможно, роман «Мастер и Маргарита» - это роман сложный и далеко не однозначный. Вот чем это было для Вас тогда? Вы тогда пропускали ли всю проблематику этого романа через какие-то христианские очки смысла или нет?

Н.Бурляев

Хороший вопрос. Я трудно шел к согласию участвовать в данном фильме. Я уже об этом рассказывал, но, быть может, повторюсь и сейчас: мне поначалу режиссер Юрий Кара предложил роль Ивана Бездомного, поэта. Я пришел на пробы и говорю: «Эту играть я не буду, она мне неинтересна абсолютно, что есть лишь одна роль, которую я бы решился сыграть – и в моей актерской этой гордыне вдруг я ему заявляю – и, по-моему, только один я в нашем кинематографе сейчас более-менее к этому готов». Он говорит: «Какая роль?». Я говорю: «Иешуа Га-Ноцри». Он пытливо поглядел на меня, сделал мне пробу, и проба была хорошая, и тут же утвердили. Мне позвонили, что вы утверждены, надо подписать контракт. Я тут же по телефону ответил: «Я не буду этого делать. Я отказался». И целый год я отказывался, потому что я мучился: ну какой я право имею играть Истину? Все равно ведь под Иешуа Га-Ноцри мы понимаем какой образ имел в виду Булгаков. Год прошел, да еще мне приносил мой племянник – он тогда учился в Академии духовной – книги, Дунаева, в частности, о «Мастере и Маргарите», где Дунаев абсолютно правильно пишет, что роман-то написан с позиции Воланда. Ведь он там правит, Сатана практически, обаятельный. И тогда, в общем, прошел год, и я получил вдруг от отца Николая Гурьянова косвенное ободрение. К нему приехала моя сестра на остров , и он ее принял, и она говорит: «Вот, наш брат решился играть этот образ. Мы все против, мы его отговариваем». И вдруг ответил ей отец Николай: «А зачем вы отговариваете? Все по промыслу Божию. Так будет». С этим она приехала обратно, и я дал согласие, но – я вам сейчас открываю тайну, почему я на это решился. Я, придя уже договариваться, я говорю, что я буду это делать, если вы мне позволите это – я режиссеру говорю: «Исправить все антиевангельские моменты в тексте Иешуа Га-Ноцри – а они там есть. Булгаков позволил это себе. Мне это право дали, и я поправил Булгакова. Дальше была работа удивительная: вроде бы должен был быть тормоз какой-то, мол, что ты делаешь, какое ты имеешь право это делать - но не было. Была молитва, был пост, была подготовка души к этому акту, когда ты должен прикоснуться к Истине, и потянуться к ней. Я не буду все подробности рассказывать, но у меня такой работы не было и не будет больше, в этом я уверен: когда я поймал вот этот луч, идущий оттуда, оттуда именно, сверху, который омывал всего меня, делал меня другим человеком – на экране уже не я, и, кстати, об этом же говорит и актер, игравший у Мела Гибсона, что он сам удивляется, что там уже не он – происходит какое-то чудо замещения, какая-то сила входит иная, если это правое дело, и с постом и молитвой.

К.Мацан

Вы упомянули Мела Гибсона, я так понимаю, фильм «Страсти Христовы», и тут открывается, мне кажется, отдельная большая тема: насколько вообще человек вправе играть Христа – не Иешуа Га-Ноцри, то есть персонажа Булгакова, который, конечно же, отсылает нас к евангельскому образу Спасителя, собственно, к Спасителю, но все-таки, мы говорим об авторской интерпретации. Дальше уже, наверное, задача актера, режиссера понять, все-таки, за этим евангелием от Воланда видим настоящее Евангелие или его не видим, но вот допустим фильм «Страсти Христовы», где собственно человек играет Спасителя, играет Богочеловека, Сына Божия, или можно вспомнить даже какие-то фильмы, которые на нашем телевидении выходят, такие полудокументальные, жанр сейчас есть. К Пасхе, например, выходит фильм, где очень красиво, очень на натуре сняты евангельские события, и некий неизвестный никому актер играет Христа. Все-таки допустимо ли к этому образу прикасаться именно вот так, напрямую?

Н.Бурляев

Честно говоря, сейчас я бы ответил, что недопустимо. Я лично никогда не верил ни одному артисту, игравшему роль Иисуса Христа. Я видел, что это ряженые, с приклеенными бородами, но с иконописными иногда лицами, но лицами, а не ликами, и я не верил, и сам поэтому год целый мучился, пока не принял решение. Причем я принял какое решение? Сейчас это выглядит для меня удивительным – а внутреннее решение было такое: дать бой Воланду, на его территории попробовать одержать победу.

К.Мацан

Николай Петрович Бурляев, народный артист России, актер, режиссер, писатель, руководитель Института культуры МЧС России сегодня в гостях в программе «Светлый вечер». В студии Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам через несколько минут.

 

К.Мацан

Здравствуйте еще раз, дорогие друзья! В студии, напомню, Константин Мацан, и этот вечер мы проводим с Николаем Петровичем Бурляевым, народным артистом России, актером, режиссером, писателем, общественным деятелем. Очень интересный у нас разговор и о проблематике личной, и о проблематике общественной. Я бы сейчас хотел обратиться к такой Вашей ипостаси, как руководитель фестиваля «Золотой Витязь», который сейчас называется славянский форум искусств «Золотой Витязь». Сегодня много можно услышать слов о необходимости поддержки российского кино, и при всей, наверное, правильности и неоспоримости этой необходимости, насколько, как Вам кажется, вот такое подчеркнутое деление кино на российское и не российское оправданно? Ведь кто-то скажет, что кино оно либо хорошее, либо плохое, либо скучное, либо интересное. Насколько можно такие формальные критерии предъявлять к такой вещи, как искусство?

Н.Бурляев

Я думаю, что есть российское кино, и есть все прочее. Почему Тарковский стал режиссером № 1 и именно потому, что Бергман увидел то, что он, Тарковский, прорвался к Богу, что он может говорить о третьем измерении, которое напрочь отсутствовало и тогда, и сейчас, тем более, вообще. Кинематограф без этого измерения… Они обходятся плоскостью: бездарные герои, бездарная драматургия, бездарная режиссура, и кстати, я, сейчас оценивая то, к чему мы пришли, празднуя Год кино российского, я лично оцениваю это, как катастрофа. Это громко выглядит то, что я говорю, потому что чиновники говорят иное, и министр культуры, уважаемый Мединский, и его сотрудники, которые поддерживают на одну треть кино – все говорят, что все нормально: строятся кинотеатры, и еще построим, но катастрофа в том, что действительно третье измерение ушло напрочь из кино. Оно еще присутствует где-то в каких-то элементах у Никиты Михалкова – он пытается, Сокуров Саша что-то делает, Хотиненко тянется к этому лучу, а все прочее… Ну что? Есть аниматор Александр Петров, гениальный. Что еще? Кунсткамера анимация вся наша. Кинематограф чудовищный просто, и то, что приветствуется сейчас даже на уважаемом мною «Золотом орле» - я не пошел в этом году, потому что я видел, какие фильмы обсуждаются: пять фильмов именно с плохой драматургией, плохой режиссурой, слабой, плохим актерским исполнением, бутафорией - и этому мы сейчас давали призы. Но в Год кино, мы можем задуматься о том, что мы идем неправильной дорогой, товарищи.

К.Мацан

А какая правильная была бы?

Н.Бурляев

А правильная дорога – вспомнить наших предтеч из советских времен, потому что если мы положим на чаши весов… Вот чаши весов у нас: левая – правая. На левую положим имена Эйзенштейн, Довженко, Ромм, Пудовкин, Бондарчук, Кулиджанов, Ростоцкий, Панфилов, и так далее – просто десятки имен. И кого мы положим на правую чашу, после постперестроечную? Ну, остался Михалков, ну есть Сокуров, появился ну тот же Хотиненко – и все. Ушел дух из кино. Мы встали на путь, о котором Феллини предупреждал Андрея Тарковского – мне об этом Андрей рассказывал, о том, что Феллини говорит: «Я Вам завидую – Вам дают стопроцентное финансирование. Ваши фильмы видят, и если они доходят до экрана, то пять тысяч кинотеатров по всей стране. А я, Феллини, умираю в Италии, и мой зритель умирает». И Андрей предчувствовал приход торгаша в кино, и он уже в конце жизни об этом говорил. Нам нужно переформатировать отношение государства, понять, что кинематограф – это духовно стратегическое оружие государства, и не все можно отдавать в частные руки, ну то, что будут делать на частные деньги – ну пусть они делают, но государство должно, опираясь на новую государственную культурную политику, позитивную политику, опирающуюся на традиции наши, должно поддерживать только то, что будет возвышать душу человека.

К.Мацан

Те, кого Вы перечислили, безусловно, уважаемые режиссеры: Михалков, Сокуров, Хотиненко, Петров - это личности, авторы, скажем так, штучный товар. Наверное, к творчеству каждого из них можно по-разному относиться, тут единых лекал нет, но то, что это штучный товар – это очевидно. Насколько мы можем предполагать, что даже при смене госполитики, даже при смене системы финансирования кино, вот эти гении будут возникать, как на конвейере – ну такого же, наверное, не бывает - тогда зачем это нужно?

Н.Бурляев

Они, в принципе, должны появиться, люди, которые, как говорил Лермонтов: «Есть чувство правды в сердце человека, но только давайте эту правду обучая их». Ведь во ВГИКе нет духовных дисциплин вообще – я об этом ректору говорил: «Почему бы Вам бы не учесть мой опыт». Когда я был руководителем курса авторской кинорежиссуры, и я ко ВГИКовской программе еще добавил то, что все мои ученики раз в неделю ездили в Духовную академию и им читали лекции ведущие профессора Духовной академии: Осипов, Дунаев, Гаврюшин. И профессора ВГИКа, которые у меня тоже читали лекции, побывав там, они говорили: «Господи, мы бы сами хотели здесь учиться». Так вот, если будем правильно воспитывать, если будем их ориентировать на узкие пути к тесным вратам личного спасения, и через твое творчество спасение миллионов людей, если они будут понимать всю ответственность, да еще и, если будем отбирать таланты и не на платной основе, как сейчас – платят деньги бездари, идут, обучаются – и потом делают рекламу и прочее. Можно повернуть эту проблему в сторону выхода из кризиса, и появятся тогда и талантливые люди, и фильмы.

К.Мацан

Ваши студенты, когда их возили в Духовную академию на лекции, не воспринимали это как такую, знаете, обязаловку: «Ну, сейчас нас тут будут «лечить» религиозной пропагандой. Ну, съездим на лекцию, послушаем». Как они это воспринимали?

Н.Бурляев

Они относились к этому с благоговением. Причем у меня на курсе учились не только русские православные люди, но и из Азии, и кореец, и еврей, и так далее, и так далее. Учились разные люди, но потом тайно от меня – я ничего не требовал, они крестились – те, кто не был крещен. Я этого не просил.

К.Мацан

А вот интересно, студентам ВГИКа, которые приехали на лекции в Духовную академию, что должны рассказывать? Это просто какой-то общий курс апологетики, основного богословия, истории церкви или все-таки нужно как-то такие знания заточить именно на специфику кинематографическую? Ну, сейчас, может, я глупость скажу: какое построение кадра больше трогает сердца и души, и почему? Или это сугубо профессиональная вещь, не имеющая отношения?

Н.Бурляев

Дело в том, что каждый из названных мною профессоров читали лекции, понимая, что они читают будущим режиссерам. А так, как они все талантливые люди, профессора, то Осипов, читая его лекции, он был так интересен, и так прост, и так заразителен, что все сидели, открыв рот.

К.Мацан

Например? Как это могло быть? Или Вы так сейчас не вспомните?

Н.Бурляев

Ну, как я могу? Если Вы бывали на лекциях Алексея Ильича, то Вы знаете его манеру, что это вроде… Мы все приехали послушать о Боге, о чем-то высоком, богословское, а Осипов совершенно простым языком говорит о Христе, о распятии, как будто это все сейчас перед нами. Но что? Но какой Он царь, какой царь? Его распяли с разбойниками, взяли да прибили, это ж позор было! И он так это доходчиво говорит, что люди начинают первый раз задумываться, и Христос для них становится реальностью, реальным человеком, Богочеловеком.

К.Мацан

Это же все начинают визуализировать, какие-то вещи, наверное.

Н.Бурляев

Конечно.

К.Мацан

Вы начали говорить о такой тревожной теме, как катастрофа российского кино, и громкое слово это употребили, и заговорили, скажем так, о финансовой составляющей кинематографического процесса. Я не специалист по кино, не могу на эту тему компетентно рассуждать, но из каких-то общих знаний складывается ощущение, что и в странах, где кино - это бизнес, где кино – это коммерция, возникают хорошие фильмы. Не будем брать уже набивший оскомину Голливуд, но вот французское кино, современное немецкое кино. Вряд ли же там полностью это господдержка и все? Значит, можно и в рыночных условиях творить? Или я не прав? Или Вы со мной не согласны?

Н.Бурляев

Да зачем нам туда глядеть? Давайте думать о России. Это действительно особая планета на планете – Россия, и мы должны жить по нашим законам. А наши законы диктуют нам, что в кинематограф и культуру надо вкладывать государству гораздо большие средства, что бюджет Министерства культуры должен быть равнозначен бюджету Министерства обороны страны, поскольку культура – это оборона души. Если мы потеряем душу, то тогда кто же воспользуется плодами инноваций и модернизаций? Духовные мутанты. Поэтому надо вкладывать…

К.Мацан

Какое пугающее Вы говорите.

Н.Бурляев

Ну как? Так есть.

К.Мацан

Все-таки позволю себе привести некий такой пример или использовать в разговоре, все-таки, пример западных фильмов. Вот мы с нашим одним коллегой общались, многодетным папой, который в разговоре сказал мне: «Вот я хотел бы привести детей своих на какой-то российский фильм, даже популярный – ну, не будем сейчас конкретно называть – но я понимаю, что там просто есть вещи, которые детям показать нельзя, хотя вроде бы, о войне, о Великой Отечественной, вроде бы, очень патриотично и по делу, но я был вынужден – говорит многодетный отец – увести детей с этого фильма. Поэтому приходим на американский фильм по Толкиену, «Хоббита», и дети плачут, и дети понимают после объяснения папы, что это, в принципе, история. А это христианская история, написана христианским автором, и в целях, в общем-то, сказать о Евангелии через сказку». Мы тоже должны признать это чем-то нам не нужным и чуждым?

Н.Бурляев

Да надо создавать фильмы на нашей основе, русской основе, православной, то, что мы унаследовали от наших предков. Зачем нам все время глядеть туда? И делать это не хуже тех же американцев, и мы это можем делать, и весь мир глядел на нас и теперь глядят на фильмы Тарковского, и сейчас очереди в Лос-Анджелесе на фильмы Тарковского, и в Париже. Так что мы должны делать наше, на нашей основе, на наших традициях. Ну, где они наши богатыри? Где наши сказки? Где наши герои? Где русский дух? Его пока выветрили.

К.Мацан

Мы постоянно в разговоре возвращаемся к лучшим примерам прошлого, и в этом нет ничего странного и плохого, потому что нужно это знать и нужно действительно на этом основываться и видеть эти примеры, до которых мы хотели бы дотянуться. Но из Ваших слов получается, что достаточно поменять какие-то вещи, какие-то настройки в механизмах финансовых, государственных, какие-то таких еще институциональных, и все само собой заколоситься. Но верится с трудом, что возьмут и вдруг появятся люди, которые обратятся к этим темам, которые будут так снимать, что мы потом будем плакать над этими фильмами, и все-таки, что-то внутри человека должно поменяться? Да, наверное, как-то для этого?

Н.Бурляев

Так надо же и менять. Надо прикладывать усилия. Значит, надо делать такие фильмы, чтобы человек менялся, чтобы даже власть имущие, поглядев на такие фильмы, были потрясены пронзительно, чтобы говорил Господь через эти фильмы – третье измерение, начисто вычеркнутое из искусства.

К.Мацан

Насколько форум искусств «Золотой Витязь» эту проблему сейчас решает?

Н.Бурляев

Вполне успешно. Я подглядел идею вот такого форума всех искусств в Эдинбурге, где я был приглашен, чтобы представить фильмы Тарковского, но я увидел, что там и театры туда приехали, и оркестр приехал, и живопись. Я думал, а может, это сделать попробовать здесь, в России, и наш Патриарх благословил это начинание, и теперь, уже шесть лет, седьмой год, в стране действует славянский форум искусств «Золотой Витязь», девиз которого: «За нравственные идеалы, за возвышение души человека», и мы аккумулируем все самое лучшее и премируем то, что есть в нашей культуре: русской, украинской, белорусской, сербской, болгарской, польской, и вот сейчас мы готовим в Ставрополе уже седьмой славянский форум искусств, и мы туда привезем лучшее, что есть в области кино славянского, лучшее, что есть в музыке – оркестр Федосеева, лучшее, что есть в танцевальном искусстве – ансамбль Моисеева, то есть мы покажем всю мощь нашей неповторимой культуры.

К.Мацан

Николай Бурляев, народный артист России, актер, режиссер, общественный деятель сегодня проводит с нами «Светлый вечер». Двадцать пять лет в этом году исполняется фестивалю «Золотой Витязь», а сейчас уже форум искусств «Золотой Витязь», и наверняка за эти двадцать пять лет Вы наблюдали множество работ и можете себе какую-то выявить, может быть, тенденцию: как менялся угол зрения режиссеров, какие темы в эти двадцать пять лет появлялись и исчезали, как приоритеты творческих людей меняются, какие вопросы их интересовали тогда, когда Вы начинали, и сейчас? Какая-то произошла перемена в этом? Какую-то тенденцию можно увидеть?

Н.Бурляев

Есть лично для меня два кинопотока. Это кинопоток доходного промысла, эффектной пустоты, как говорил Иван Ильин, и то, что царствует на российском кинопрокате, ставшем отделением американского кинопроката, и есть параллельный поток, о котором очень мало говорят, но я им занимался все двадцать пять лет, и я отыскивал, я находил режиссеров удивительных подвижников, которые не ради денег, не ради гламура, тусовки делают, жизненный свой подвиг совершают, а ради истины, и вот этот поток все двадцать пять лет жизни «Золотого Витязя» я собирал, и мы собрали – я уже говорил - семь тысяч семьсот фильмов, и это то, что нужно показывать по телевидению. Кстати, нужно и телевидение переформатировать, и интернет то же самое – ведь это вот черная дыра, куда увлекают нашу душу и души наших детей. Мы должны ответственно к этому подходить. Это не доходный промысел, это промысел Божий должен быть.

К.Мацан

Но темы же наверняка не все напрямую о Боге. Опять-таки, не плакатно на эту тему, это какой-то поиск истории человеческий?

Н.Бурляев

Ну разве тот же Тарковский, Бондарчук – ну, что он там? Один раз перекрестился в фильме «Они сражались за Родину», но сколько в этом жесте, идущем от воина-атеиста? Как в одном кадре дать такое? Это мог сделать только христианин. Не впрямую говоря, не агиткой, не плакатом. Это возможно. Ведь удивительная вещь: советский кинематограф на 98% был христианским кинематографом, и люди, имевшие в кармане партбилет, такие как то же Довженко, Пудовкин, Бондарчук, Шукшин, они делали христианские фильмы.

К.Мацан

Как такое было возможно? Вот это что это? Какое-то воспитание старое, скажем так, еще, не знаю, дореволюционное, или как-то по-другому это возникло? Почему так сложилось?

Н.Бурляев

Это советская идеология отразила зеркально христианские истины, заповеди, введя их в кодекс нашей жизни практически, и мы не могли, авторы, выйти за рамки этого, не могло появиться пошлости и чего-то антихристианского. Все фильмы были исполнены чувством патриотизма, любви к Родине, о почитании родителей, презрении к адюльтеру, и так далее, и так далее, и так далее.

К.Мацан

Смотрите, мы весь эфир сегодня, и это очень хорошо, упоминаем Тарковского, при этом кто-то скажет, что его фильмы смотреть, скажем так, не так-то просто, то есть я помню, мой дедушка мне рассказывал, он таким человеком, очень таких в искусстве взглядов строгих, как он считал, и он после просмотра в кинотеатре, по-моему, фильма «Зеркало» даже собирался писать какое-то письмо: «Что это такое? Как это можно смотреть? Ничего не понятно». При этом я не считаю своего дедушку в этом неумным – это просто была такая позиция неприятия такой эстетики, и вот мы сегодня говорим о Тарковском, как об образце – насколько такое кино может быть массовым? Насколько оно удобоваримо для широкого зрителя? Или это нормально, что это остается продуктом интеллектуалов?

Н.Бурляев

Если говорить именно о Тарковском, то это, конечно, не может быть массово, и мне даже мои близкие иногда мне говорят: «Я не понимаю Тарковского, я не понимаю». Да я сам иногда оценивал даже собственные работы, к которым я причастен, того же «Андрея Рублева», даже критически, было такое время – мы с Саввой Ямщиковым критиковали нашу же работу. Савва был там консультантом, а я играл одну из главных ролей, и когда мы увидели фильм, мы с ним как-то даже критиковали этот фильм. Мы не понимали того, до чего мы дозрели через десятилетия, и Савва потом признал то, что он ошибался, и я это признаю. Да, это кинематограф не для всех, но подлинный киноязык и вырабатывают вот эти единицы, и недаром Эмир Кустурица говорил мне так, что для того, чтобы понять, что такое режиссура, я тысячу раз прокручивал на столе монтажном вашу новеллу «Колокол». Тысячу раз, чтобы понять, из чего соткана эта тайна: как Андрей мог добиваться присутствия третьего измерения, не говоря о нем впрямую.

К.Мацан

А третье измерение – вот мы этот термин употребляем – это, все-таки, вот есть ширина, высота, и есть еще что-то.

Н.Бурляев

Есть еще и духовная устремленность и ощущение Господа тобою, художником. Потрясающе Тарковский говорил, кстати. Я о нем все время, я говорил, что он был человек верующий, и не мог это доказать, но знал, что подтверждение придет, потому что мы с Андреем не говорили о Боге вообще, у нас этого не было тогда, в атеистическое время. Когда он уже ушел из жизни, я читаю его дневник, и там приблизительно такой текст, подтверждающий мне то, что я о нем думал: «Боже, чувствую приближение Твое. Чувствую руку Твою на затылке моем. И только тяжесть грехов и злобы моей не дают мне творить Твою волю. Верую, Господи, и хочу видеть мир и людей такими, какими Ты их создал. Ничего не прошу, Господи, верую. Помоги и прости».

К.Мацан

Это слова самого Тарковского?

Н.Бурляев

Да. Я, быть может, что-то сейчас не так, но суть – вот такая.

К.Мацан

Потрясающе. А Кустурица все-таки сформулировал для себя, что это в «Колоколе» было? И можно ли это сформулировать для себя режиссерски? Вот снимай так – и будет третье измерение.

Н.Бурляев

Эмир не стал тогда мне развивать, что он сформулировал, глядя на «Андрея Рублева». Я сейчас с ним встречусь, через где-то дней десять я буду в Сербии, я надеюсь, и там мы с ним должны увидеться. Мы тогда продолжим эту беседу.

К.Мацан

У меня была такая удача журналистская в жизни – я брал интервью у Эмира Кустурицы для журнала «Фома» несколько лет назад, и тогда вот его мысль по поводу кино и христианского кино, как некоего термина, была в том, что кино вообще не может быть нехристианским, настоящее кино, потому что его задача – исцелять душу.

Н.Бурляев

Правильно, молодец Эмир. Правильно говорит.

К.Мацан

Насколько, опять-таки, Вы вернулись к этому вопросу, такое кино может быть поставлено на поток? Это ведь должно быть какое-то усилие художника, который по-другому не может. Но разве могут люди планово и массово вот так гореть?

Н.Бурляев

Но учитывая то, что многие горели в советском кинематографе «планово и массово», все те, кого я перечислил: и Тарковский, и Бондарчук - они все горели, и Шукшин. Значит, все-таки, можно гореть «планово и массово», если мы создадим, если мы обучим, во-первых, нашу режиссуру идти по этому пути, и если мы переформатируем отношение зрителей, которых мы потеряли, и их сейчас нужно возвращать именно показом такого рода фильмов, к которым они непривычны, они привычны к примитиву.

К.Мацан

То есть, иными словами мы можем на это рассчитывать тогда, когда сами вокруг себя, как люди в обществе, будем создавать ту атмосферу этого честного искреннего горения в жизни, из которой будут происходить потом режиссеры, которые смогут этим заражаться и это нести?

Н.Бурляев

Конечно. И первый шаг уже сделал наш Президент. Он сделал уникальный шаг – ни один Президент мира такого указа не принимал: год с половиной тому назад он принял указ «Об основах новой государственной культурной политики». Но не новой для России. Культура должна, как он говорит, и он прав, и в этом есть и, кстати, подвижка от «Золотого Витязя» - мы 25 лет об этом говорили, что культура должна опираться на морально-этические нормы и духовно-нравственные категории русской культуры и культуры всех народов Российской Федерации, поскольку у всех культур, в принципе, одни устремления. Разные пути к Господу, но одни устремления. И второй шаг я лично жду от Президента, что в Год кинематографа, Год культуры сейчас прошел, Год литературы – какие последовательные шаги, заметьте. Он сделает второй шаг, тоже судьбоносный шаг: задумается об указе, выводящем культуры из рынка. Культура и рынок понятие несовместимые. Вот если будет сделан этот шаг, второй, то будет невероятный рывок нашего государства на такие вершины, что мир ахнет.

К.Мацан

Ну, если свершится о чем Вы говорите, то мы еще раз в этой студии встретимся, поговорим о реальных перспективах или уже о плодах, и посмотрим, как это может отразится и сработать в нашей жизни обычных людей, и для меня, повторюсь, самое важное из того, что Вы говорите, это то, что все это призыв не просто к государству, не просто к Президенту, не просто к институтам, а это к каждому человеку лично, потому что, мне кажется, когда режиссеры и великие и актеры, и художники не возникают ниоткуда, не завозятся с другой планеты, они вырастают из общества, из нас. Для этого мы сами должны их растить. Спасибо огромное! Николай Петрович Бурляев, народный артист России, актер, режиссер, писатель, общественный деятель, руководитель Института культуры МЧС, многолетний бессменный руководитель форума славянских искусств «Золотой Витязь» сегодня провел с нами этот «Светлый вечер». Спасибо за беседу! В студии был Константин Мацан. Снова встретимся на волнах радио «Вера». До свидания!

Н.Бурляев

До встречи! Спаси, Господи!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем