Чрезвычайное напряжение в течение всей жизни и сильные ушибы, полученные во время Куликовской битвы, надломили железное здоровье Димитрия Иоанновича и взывали смертельную болезнь. Вероятно грудную жабу.
19 мая, чувствуя приближение конца, Димитрий пожелал видеть свою княгиню, ожидавшую шестого сына, и своих славных сотрудников — Московских бояр. Сохраняя удивительную твердость духа, он долго говорил с женой и детьми. Приказывал им быть во всем послушным матери и действовать единодушно, любить отечество и его верных слуг.
Затем началось умилительное прощание со всеми. К умирающему по очереди подходили: княгиня Евдокия, сыновья и бояре. Он обнимал каждого подходящего, после чего, проговорив: «Бог мира да будет с вами», сложил руки на груди и преставился, имея всего 39 лет от роду.
Димитрия похоронили, по обычаю того времени, на другой день, в церкви архангела Михаила. На погребении присутствовал и святой Сергий Радонежский. Его вызвали за несколько дней до кончины великого князя. И он был один из скрепивших своею подписью его духовное завещание.
В этом духовном завещании мы встречаем, неслыханное прежде, распоряжение: Московский князь благословляет старшего своего сына Василия великим княжением Владимирским, которое зовет своею «отчиной». Донской уже не боится соперников для своего сына, ни из Твери, ни из Суздаля. Да и Татары перестали быть грозными к концу его жизни, когда Русская Земля несколько оправилась от потерь Куликовского боя и внезапного набега Тохтамыша.
Димитрий оставил после себя: одну икону, одну цепь, восемь поясов, бармы, шапку золотую, наплечники, два ковша золотых и еще три ценных предмета. Так страшно обеднел, даже в сравнении с дедом своим Иоанном Калитой, один из величайших Русских Государей и Европейских полководцев. Славный как своей всемирной по значению победой над Татарами, так и утверждением нового порядка наследования престола и владения Русской Землей.
Во время великого княжения Димитрия Иоанновича в Польше и на Литве произошли события чрезвычайной важности.
В 1370 году умер Польский король Казимир Великий. Королевой была признана четырнадцатилетняя Ядвига. Конечно, всеми делами при этом правило сильное Латинское духовенство и Польские вельможи.
Польские государственные люди были сильно озабочены, с одной стороны, возрастающим могуществом Литвы, а с другой — ростом могущества Немецкого Ордена в Пруссии. И вот, они решили соединить Литву с Польшей посредством брака Ядвиги с Ягайлом, которому в этом время было около 40 лет.
Однако, сильное препятствие было за Ядвигой. Латинские епископы и Польские вельможи настаивали, чтобы она расторгла свой брак с принцем Вильгельмом для пользы государства, но Ядвига, весьма благочестивая девица, оставалась верна своему мужу, которого последний раз видела, будучи семи лет от роду. Обладая очень большим воображением она постоянно о нем мечтала и наотрез отказалась расторгнуть с ним брак.
При этих обстоятельствах, в Краков, где пребывала Ядвига, неожиданно самолично прибыл ее юный муж, красивый и статный. Польские вельможи приняли все меры, чтобы не допустить его до Ядвиги. Но Ядвига нашла способ устраивать с ним свидания в одном старом монастыре, и между молодыми супругами вспыхнула страстная любовь. Вильгельм даже некоторое время скрывался в покоях своей красавицы жены.
Вскоре об этом узнали, и молодой принц был с позором изгнан из королевского замка, а страже был отдан приказ не выпускать королеву за его ворота.
Влюбленная Ядвига хотела во что бы то ни стало следовать за мужем. Когда она увидела запертыми перед собою ворота, то схватила топор и принялась сбивать тяжелые замки. Но руки ее были для этого слишком слабы, и она поневоле должна была покориться своей участи. Скоро Ядвига имела случай убедиться, что ее юный муж проявил мене доблести к защите своих супружеских прав, чем она от него ожидала. Это, конечно, страшно подействовало на нее.
Окруженная суровыми панами, покинутая собственною матерью, Ядвига долго продолжала отказываться от барка с Литовским князем. Она не могла забыть Вильгельма и смущалась мыслью о расторжении брака. Вместе с тем ее пугали и слухи о Ягайло, убившем недавно собственного дядю.
Но Латинское духовенство и папы постарались рассеять все ее сомнения.
Действуя на благочестие своей молодой королевы, они настойчиво указывали ей на великую услугу — обратить в христианство целый народ. И, наконец, утомленная борьбой, Ядвига уступила.
Брак состоялся в 1386 году. Ягайло и многие его бояре, перешли из православия в католичество. Вскоре после этого последовало и крещение Литвы.
В Вильну было созвано множество язычников. Литовцев ставили в ряды целыми полками. Священники кропили их святой водой и давали христианские имена. Ягайло ездил между полками, объяснял на Литовском языке Символ веры и дарил всем белые суконные кафтаны. Литовцы были очень довольны, так как до тех пор одевались только в шкуры и полотно.
Брак Ядвиги с Ягайлой был в высшей степени неблагоприятным для будущности всех Западных Русских областей. До него Литва была вполне Русским государством, с полным господством всех Русских над язычниками Литовцами. Теперь же, с переходом Ягайлы в католичество и соединением Литвы с Польшей, все должно было сильно измениться.
Тишина. Наталия Лангаммер
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Люди как деревья»
Золотая осень. Субботним утром я иду по дорожке парка, усыпанной листвой, и любуюсь деревьями, «одетыми в багрянец и золото». Вот пронзительно красные рябины. Вот дубы со светло-коричневыми листьями. Вот жёлто-золотистые берёзки. А вот сверкают на солнце ярко-зелёные иголки соснЫ. Небольшой ветерок, слегка колыхающий кроны деревьев, создаёт приятный шум. Деревья словно разговаривают друг с другом и обращаются к проходящим мимо людям.
А людей этим утром немного. Вот улыбаясь идёт девушка. Её длинные волосы оттенка мёда и платины будто сливаются с золотой листвой берёз. Да и сама девушка стройна, как берёзка. Навстречу девушке идёт юноша с ярко-красными волосами. В наушниках у него играет музыка, и он покачивается ей в такт. Юноша похож на рябину, такой же рубиновый, и качается как это дерево, только рябинка от ветра, а он под звуки музыки. Немного поодаль вышагивает крепкий широкоплечий мужчина. Невольно я сравниваю его с массивной сосной, мимо которой он проходит. Мужчина излучает уверенность и надёжность, он такой же сильный, как это дерево.
Я подумал, что люди, как деревья, разных цветов и оттенков. Они не похожи друг на друга, но в целом образуют красоту и гармонию. Как же прекрасен этот мир, созданный Богом!
Все выпуски программы Утро в прозе