Сегодня Керчь – это настоящие ворота в Крым из России. Но туристы чаще всего торопятся побыстрее проехать эти «ворота», вынужденно задерживаясь лишь на Керченской переправе. А ведь в Керчи есть на что посмотреть!
Основан Пантикапей (так тогда называлась современная Керчь) в начале VI века до н.э. греческими колонистами. Недавно городу-герою Керчь исполнилось 2615 лет. В Керчи есть древние курганы и склепы, разрушенные городища, неповторимые архитектурные сооружения. Одним из таких сооружений, дошедших до нашего времени, является крепость Керчь — настоящий шедевр фортификационного искусства 19 века. Крепость "Керчь" считалась второй по значимости после Крондштадтской. Что удивительно, при строительстве уделялось внимание не только оборонительным характеристикам крепости, но и условиям жизни гарнизона: солдатские казармы были возведены так, что в них летом в любую жару температура не поднималась выше 20 градусов, а зимой не опускалась ниже 12. Краса и гордость крепости – ее подземные ходы. Только не стоит бродить под землей без проводника: можно наткнуться на грозную память войны - неразорванные мины.
Визитной карточкой Керчи является Митридатская лестница, состоящая из четырехсот тридцати двух ступенек, которые ведут на вершину одноимённой горы от центральной площади. Она была построена более 180 лет назад, неоднократно подвергалась разрушениям, но в итоге была отреставрирована и сегодня считается достойным украшением города. Гора Митридат названа в честь милетского царя Митридата, который правил Боспорским царством, столицей которого на протяжении более 1000 лет был Пантикапей. Вы не пожалеете, что поднимались так высоко: сможете побродить по раскопкам древнего Пантикапея и рассмотреть панораму города. На горе Митридат можно также посмотреть Обелиск славы, кстати, первый памятник советским воинам, воздвигнутый еще во время войны - в 1944 г.
Обязателен к посещению один из самых древних храмов Крыма -- церковь Иоанна Предтечи, датируемая 8 веком. Восточная, более древняя часть церкви сложена из чередующихся рядов белого камня и плоского красного кирпича, образующих характерную для византийских построек полосатую кладку. В церковном дворе сохранилась каменная плита с углублением, напоминающим человеческий след. Предание утверждает, что это след самого Иоанна Предтечи.
Пройдитесь по Театральной улице, загляните в Картинную галерею, расположенную в старинном особняке. Целый квартал домов 19 века, деревья, завитые плющом, уютные кафе, где подают великолепные мидии... Сразу понимаешь, что чувствовал здесь Максимилиан Волошин:
Ныряли чайки в хлябь морскую,
Клубились тучи. Я смотрел,
Как солнце мечет в зыбь стальную
Алмазные потоки стрел,
Как с черноморскою волной
Азова илистые воды
Упорно месит ветр крутой
И, вестник близкой непогоды,
Развертывает свитки туч,
Срывает пену, вихрит смерчи,
И дальних ливней темный луч
Повис над берегами Керчи.
Иван Воронин
Рано поутру крестьяне села Кукобой, что в Ярославской губернии, собрались возле избы своего бывшего односельчанина Ивана Воронина. В родной деревне Воронин не появлялся уже много лет. С тех самых пор, как он уехал в Петербург на заработки, до кукобойцев доходили лишь слухи — мол, вышел в люди Иван Агапович, разбогател, дом себе на Невском проспекте купил!
Всё так и было на самом деле. В Петербурге крестьянин Иван Воронин нанялся на работу, и откладывая каждую копейку, сумел за несколько лет собрать капитал, которого хватило, чтобы записаться в купцы второй гильдии. Получив возможность вести собственный бизнес, он вложил деньги в ткацкие предприятия, и вскоре возглавил крупное и прибыльное Товарищество ткацких мануфактур. Доходы действительно позволили Ивану Агаповичу приобрести особняк на Невском. А в Кукобой он приехал теперь для того, чтобы предложить землякам помощь в обустройстве родного села.
Когда все были в сборе, Воронин приветливо расспросил сельчан об их житье-бытье, делах и нуждах и, наконец, перешёл к главному.
— Что ж, братья, — начал он, — хотел я церковь в селе выстроить. Но, вижу, что и старая наша церквушка ещё стоит. И подумал я: а может, дорогу чугунную до Пошехонья проложить? Больно уж тяжко отсюда на телегах добираться — двадцать вёрст по топям да болотам!
Толпа сельчан оживлённо загудела, обсуждая предложение Воронина. Через несколько минут вперёд выступил староста, и с поклоном проговорил:
— Благодарствуем, Иван Агапович, за заботу. Правда твоя, нелегко нам до Пошехонья добираться. Но и церковь наша мала стала — разрослось село. И если есть на то твоя воля, то построй нам лучше ещё один храм Божий!
И работа закипела. Миллион рублей золотом вложил Иван Воронин в строительство новой церкви в Кукобое. Он пригласил известного архитектора Василия Косякова, который проектировал знаменитый Морской собор в Кронштадте. И вот посреди села вырос величественный белокаменный пятиглавый храм с колокольней. В тысяча девятьсот двенадцатом году его освятили во имя Образа Спаса Нерукотворного, и вскоре стали называть не иначе, как «кукобойским чудом».
Это был не первый храм, выстроенный Иваном Агаповичем на собственные деньги. В тысяча восемьсот девяносто втором году он принимал активное участие в возведении Богоявленской церкви на Гутуевском острове, а в тысяча девятьсот третьем возвёл Троицкий храм в своём поместье Горе-Валдае. В своём прошении на дозволение строительства он так и написал: «Сей храм будет благодеянием для жителей всех окружающих деревень».
Все три храма сохранились до наших дней. Сегодня, как и много лет назад, их двери открыты для прихожан, а значит, жива и память о человеке, с любовью построившем их для Бога и для людей.
Все выпуски программы Имена милосердия
Когда за дело берётся Господь. Яна Юревич
Часто бывает так: делает что-то человек, усердно делает, из сил выбивается, а результата нет. И требуется какой-то нечеловеческий рывок. Тогда за дело берётся Господь.
Несколько лет назад, в один из выходных дней февраля решили мы семьей куда-нибудь съездить. Жили мы тогда в Подмосковье и была у нас пара любимых мест. Одно из них мы коротко называли «Кладбище». В том месте и правда было кладбище, на его территории стоял красивый старинный храм, всё это располагалось на холме. Если же объехать кладбище и встать за ним, то с этого холма открывался восхитительный вид.
И мы решили провести вечер, любуясь этим видом. По дороге купили пиццу. Доехали до места, съели пиццу, пообщались, собрались ехать домой. А так как мы свернули с нашей дороги в сторону, нужно было развернуться. Сделать это можно было немного съехав с наезженного покрытия, ведущего вниз с холма. Летом в этом не было бы совершенно никакой проблемы. Но вот зимой... Дорога, ведущая вниз была покрыта даже не снегом. Она была покрыта практически голым льдом. И машина, под собственным весом, начала сползать вниз. Колеса прокручивались, им просто не за что было зацепиться. Машина спускалась все ниже и ниже. А внизу — тупик и все заметено снегом. От меня помощи никакой — я на пятом месяце беременности младшим сыном, старшему сыну — полтора года, тоже ничем не поможет, хорошо еще, что просто спал в машине, не плакал. Вокруг были дома, на холме и вокруг него располагалась небольшая деревенька, но все равно было безлюдно. Тем временем начало темнеть. Ситуация складывалась с одной стороны комичная, но с другой — довольно тревожная.
Вдруг внизу откуда-то появились люди. Увидели нас, начали помогать, толкать нашу машину наверх, подкладывать какие-то ветки под колеса, но ничего не помогало — машина была слишком тяжелой и продолжала спускаться все ниже и ниже.
Чуть погодя ровно на то место, где мы стояли вначале, приехал большой джип. Водитель джипа так же увидел нас, предложил прицепить трос к его машине и попробовать вытянуть нашу наверх. Так и сделали, но мощности джипа не хватило, и он сам чуть не присоединился к нам на ледяном склоне. Хорошо еще, водитель джипа вовремя заметил, что еще немного и тоже поползет по льду вниз, и остановился.
Что делать? Только молиться. Так и поступили. В той ситуации мы уже испробовали все. Наших сил явно не хватало. О чем мы и сказали Богу в молитве. И что же?
Буквально через несколько минут, неизвестно откуда приехал трактор. И совершил тот самый рывок, который был необходим, в два счета вытянув нашу тяжеленную машину наверх. Водитель трактора принял нашу благодарность, при этом отказавшись от оплаты своей помощи. Как внезапно появился, так внезапно и уехал. А мы стояли рядом с машиной на вершине холма, с которого началось наше «ледяное» приключение, и благодарили Бога за Его любовь и заботу о нас. Произошло то, что на первый взгляд выглядит совпадением, случайностью. Но у Бога случайностей не бывает.
Автор: Яна Юревич
Все выпуски программы Частное мнение
Схиархимандрит Иоанн (Маслов) и его семья
Крестьяне села Потаповка, что в Сумской области на Украине, расходились по домам. Зимой рабочий день в колхозе заканчивался рано. Бригадир Сергей Федотович Маслов шагал по улице, прислушиваясь к скрипу снега под большими валенками. Было 6-е января 1932-го года. Рождественский сочельник. Маслов думал о том, как вечером пойдёт на праздничную службу: каким-то чудом в разгар очередной советской антирелигиозной кампании их маленький сельский храм оставался открытым. С радостью думал он и о том, что в его семье совсем скоро будет прибавление — супруга Ольга Савельевна ждала ребёнка. На подходе к дому бригадира встретила соседка. «Где ты ходишь, Федотыч, жена твоя рожает!» — сказала она громким шёпотом. Послали за фельдшером, и вскоре избу Масловых огласил крик младенца. Так, накануне великого праздника, появился на свет будущий монах, богослов, духовник и старец — схиархимандрит Иоанн (Маслов).
Мальчика окрестили и назвали Иваном. Он стал третьим ребёнком Сергея Федотовича и Ольги Савельевны. У Вани было две старших сестры, а позже на свет появились двое младших братьев. Масловы верили в Бога и, несмотря на тяжёлое для церкви и верующих время, крепко держались благочестивых христианских традиций. С раннего детства родители брали Ваню с собой в храм. Во время службы мальчик никогда не шалил, не бегал, а тихонько стоял рядом с родителями. А когда наступало время пения молитвы «Отче наш», которую маленький Ваня знал наизусть, он громко и радостно пел её вместе со всеми прихожанами. Одна из сестёр старца Иоанна вспоминала, что мальчик рос добрым, тихим, спокойным. «Мы, старшие, бывало, затеем драку, а Ваня скажет: зачем дерётесь? И нам станет стыдно. Нам часто попадало от матери, а ему — никогда. Он был смиренный, никого не обижал», — рассказывала она.
Наблюдая за сыном, родители вспоминали, как задолго до его рождения, в 1922 году, из закрытого большевиками монастыря в деревню вернулся их родственник — старый монах. Вскоре он скончался, а перед смертью предрёк, что будет ещё монах в семье Масловых. «Уж не о Ване ли нашем он тогда говорил?», — размышляли Ольга Савельевна и Сергей Федотович.
Но Ваня пока не думал о монастыре — в 1941 году началась Великая Отечественная война. Отца забрали на фронт, и девятилетний Иван остался в семье за старшего. Мать старца Иоанна вспоминала, что сын стал для неё настоящей опорой, а для братьев и сестер — руководителем и воспитателем. Дети называли его «батькой» и во всём слушались. Несмотря на юный возраст, Ваня научился делать всё: шить, готовить, пахать и сеять. Днём он работал дома и в поле, а по ночам плёл на всю семью лапти. «Он кормил семью, укреплял всех нас, — говорила Ольга Савельевна. — Когда пришла похоронка на мужа, он один умел меня утешить, а ведь это так дорого стоит», — вспоминала она. Сестра говорила, что, если бы не Иван, они бы просто не выжили. При этом мальчик успевал учиться — ходил в школу за шесть километров в соседнее село.
В 1951 году Ивана призвали в армию. Там молодой человек сильно простудился, болезнь дала осложнения на сердце. Поэтому его демобилизовали раньше срока. Он вернулся домой и зачастил в Глинскую пустынь, которая располагалась неподалёку от их села. Ездил туда в свободное время на велосипеде. Ольга Савельевна чувствовала: скоро её сын примет важное решение. Так и случилось. В 1954 году Иван сказал матери, что хочет стать монахом и поселиться в Пустыни. Как ни готовилась женщина к такому повороту событий, как ни радовалась, что сын избрал для себя духовный путь, отпускать его в монастырь было тяжело. «Когда он уходил, я за ним следом несколько километров бежала, всё плакала», — рассказывала Ольга Савельевна. Со временем, когда остальные дети устроятся в жизни, она тоже примет монашеский постриг. «Матушка свято прожила свою жизнь», — говорил схиархимандрит Иоанн (Маслов). И всегда с любовью вспоминал свою большую и дружную семью.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен