"Как катание на горных лыжах помогает борьбе с ДЦП?" Светлый вечер с Натальей Белоголовцевой (09.02.2016)

У нас в гостях была руководитель проекта реабилитации людей с ДЦП "Лыжи мечты" Наталья Белоголовцева.
Наша гостья рассказала о том, как занятия горными лыжами помогает эффективной реабилитации людей с детским церебральным параличом, аутизмом, синдромом Дауна, нарушениями зрения и другими ограниченными возможностями здоровья. Кроме того мы говорили о появлении и развитии проекта "Лыжи мечты" и о том, как можно поучаствовать в этом проекте.

А. Пичугин

— Дорогие слушатели радио «Вера», здравствуйте! Это программа «Светлый вечер». Здесь, в этой студии, Алексей Пичугин...

К. Мацан

— ...и Константин Мацан. Добрый светлый вечер!

А. Пичугин

— Сегодня представляем Вам нашего гостя. Этот «Светлый вечер», эту часть нашей программы вместе с нами проведет журналист, руководитель проекта «Лыжи мечты» Наталья Белоголовцева. Здравствуйте.

Н. Белоголовцева

— Здравствуйте, добрый вечер!

К. Мацан

— Ну, наверное, тем, кто следит за новостями благотворительной тематики и за проектами по помощи людям, которым помощь нужна, что-то о проекте уже известно — он уже по России шествует, я так понимаю, достаточно широко. Но тем, кто не знает, давайте, для начала, расскажем. «Лыжи мечты»...

А. Пичугин

— Потому что я, например — сколько мы уже программ провели здесь, связанных с благотворительностью, с различными социальными проектами, но до недавнего времени о программе «Лыжи мечты» я не слышал. Хотя я посмотрел Ваш сайт — там столько всего интересного и, на первый взгляд, необычного, что хотелось бы, конечно, подробнее узнать.

Н. Белоголовцева

— Ну, на самом деле, необычного не только на первый взгляд, но и на второй. И я прекрасно понимаю удивление, наверное, в том числе и радиослушателей, если сказать им о том, что самым быстрым, дешевым и эффективным способом лечения людей, ну, как минимум, с детским церебральным параличом, является экстремальный спорт «горные лыжи», я понимаю, что...

К. Мацан

— ...это шок.

Н. Белоголовцева

— ...да, это удивление, и я бы его разделила, если бы это не было нашей личной историей. Собственно говоря, поэтому мы и рассказываем о своей личной истории, и, собственно говоря, с этого все началось. Совершенно случайно, безо всякой цели четыре года назад мы поставили нашего сына Женю... У нас трое детей. У Жени — ДЦП, четыре порока сердца, он после операции на сердце не дышал два месяца, и прогнозы были самые неутешительные, он до шести лет не ходил. Ну, и так далее, со всеми остановками, мы прошли путь семьи с тяжелобольным ребенком. Так вот четыре года назад мы зачем-то поставили его на горные лыжи. Мы получили приглашение от моего двоюродного брата, который работает за границей. Он видел инвалидов на склоне. Мы взяли Женьку и приехали.

А. Пичугин

— А Вы уже слышали на тот момент, что это как-то может помочь?

Н. Белоголовцева

— Нет, более того, Вы знаете, самое забавное, что этого не слышал никто в мире. Дело в том, что те выводы, к которым мы пришли, уникальны в мировой практике. Я не могу объяснить, почему — видимо, потому что просто никому раньше так не надо было, как нам. Мы приехали с Женей, с трудом всунули его кривые ноги в горнолыжные ботинки. В общем-то, муж думал, что на этом мы и закончим, возьмем обратные билеты и уедем, и то, что с ним произошло за три дня на наших глазах, совершенно перевернуло нашу жизнь. Потому что, мало того, что он реально поехал со специальным оборудованием... А он плохо ходит. Вот Костя знает Женю — просто мы знакомы некоторое время семьями...

К. Мацан

— Давно, слава Богу!

Н. Белоголовцева

— Да. Женя — у него тетрапарез, причем, сложная форма, спастическая — то есть, с одной стороны, он скрюченный, с другой стороны, ткнешь — он упадет. Он поехал со специальным оборудованием и со специалистом. Мы думали, что вот эту штуку мы просто железную — там такая железная тренога, на которую он жестко опирается, — что мы ее просто купим и уедем абсолютно счастливые...

А. Пичугин

— Она на сноуборд или на лыжи как-то фиксируется?

Н. Белоголовцева

— Нет, она вставляется в лыжи. То есть вот эта штуковина — она называется «сноуслайдер», «снежный скользитель» по-русски — это такая жесткая перекладина, аналог ходунков, которая ставится в лыжи и едет вместе с человеком. Человек за нее жестко держится, если у него проблемы двигательного характера. И точно так же на «лыжах+» инструктор управляет всем этим сооружением — человек, лыжи и слайдер, управляет вожжами и формирует траекторию движения.

А. Пичугин

— Ну, здесь отработанная какая-то уже тактика разработана?

Н. Белоголовцева

— Да, зарубежная история. На второй день Женя ездил уже с этой конструкцией по красным трассам, и я не могла его догнать (а я к тому моменту уже 15 лет каталась на горных лыжах). Но основная история успеха была не в этом, а в том, что через четыре дня Женька уже без этой штуки начал кататься сначала на палках, на седьмой день — самостоятельно... Тоже не самоцель. Мы увидели впервые в жизни — а человеку к тому моменту было, я уже сейчас точно не помню, 23 или 24 года... И всю жизнь я живу по остаточному принципу — то есть работаю, занимаюсь какими-то делами. То есть основной смысл моей жизни был поднять Женю на ноги. Впервые в жизни мы увидели, что он меняется на глазах. Изменилась осанка — у него ушел сердечный горб. Это такая штуковина после операции на сердце, ну, такой киль впереди — грудная клетка выпячивается. Он разогнулся, он совершенно по-другому стал ходить. И это видно было невооруженным глазом. Это видно было на глазах. И за две недели он изменился физиологически практически до неузнаваемости. Мы приехали, это было в его студенческие каникулы, он учился на тот момент в Театральном институте, и его педагог по хореографии профессор ГИТИСа Марья Дмитриевна Корпусова чуть не упала в обморок, сказала: «Что Вы сделали с человеком?» То есть это визуальные изменения, которые не видны невооруженным глазом. Ни одна из существующих терапевтических методик никакого подобного эффекта не дает. И доселе известные способы терапии — вот там на слуху иппотерапия... Женька плавает у нас 15 лет два раза в неделю... Вот ничего не дает такого быстрого результата. Причем, это результат, который никуда не уходит. Женя занимается... Два раза мы его возили за границу, после этого мы сподобились на открытие программы в России. Если честно, это не мы придумали — это программа как-то взяла нас и бросила в ситуацию. Сережа (мой муж Сергей Белоголовцев, актер, режиссер) однажды в интервью обмолвился, что «мы нашли волшебную тему». Кто-то это вывесил в соцсеть, и нам начали писать люди со всей страны, включая представителей горнолыжной индустрии, что «вот мы читали — давайте, мы Вам будем помогать».

К. Мацан

— То есть это была такая инициатива от народа?

Н. Белоголовцева

— Да, да, которой просто невозможно было не соответствовать. И я встретилась... Первая встреча — это было три представителя горнолыжных центра. И я говорю: «Вот такая тема»... Они говорят: «Ну, вот давайте как-то потихонечку...» В итоге сформировалась волонтерская группа из трех человек. Одна из них — Аня Шилова, она активно начала писать за границу, она организовала приезд специалиста. В принципе, им это не очень надо, у них все хорошо. То есть найти специалиста, который готов рвануть в Россию зачем-то, даже за деньги, достаточно сложно. И она поставила нас перед фактом, что специалист едет. То есть надо было срочно, за три недели, собрать деньги на эту историю. Мы их собрали по друзьям — 20 тысяч долларов стоил запуск программы в России, потому что специалист — американский. Мы оплатили ее приезд, ее работу, упросили ее привезти два комплекта оборудования, потому что его до некоторого времени назад производили только в Америке и только очень небольшими партиями. И быстро очень мы собрали специалистов — это были сразу специалисты из пяти горнолыжных центров Москвы и Подмосковья, по Интернету набрали группу в девять детей. С этого два года назад начались «Лыжи мечты».

К. Мацан

— То есть запуск программы... Как программа выглядит? То есть, я так понимаю, в горнолыжных центрах есть расписание, когда ребенок приходит, его ждет инструктор и занимается?

Н. Белоголовцева

— Нет, не так. Для того, чтобы программа «Лыжи мечты» заработала в какой-то точке Российской Федерации и мира, нужно, чтобы в центре было специализированное оборудование (это вот те самые сноуслайдеры, вот эта тренога), еще оборудование, которое называется «Скибрайт» — такие железные скреплялки для лыж, которые формируют правильное положение стопы, ребенка, лыж и всего остального, и специально обученный специалист. Последнее обязательно и необходимо. Потому что это не может быть человек, который не прошел методику. На сегодня методика «Лыжи мечты» уникальна, потому что нигде в мире нет системы подготовки таких специалистов, даже там, где это было до нас.

К. Мацан

— А у нас она теперь есть?

Н. Белоголовцева

— У нас она есть, мы написали методику на основе полученных за границей знаний и опыта, сделали методику. Мы построили систему обучения и подготовки специалистов совместно с Национальной лигой инструкторов, эта методика зарегистрирована в РАО, утверждена Минспортом Российской Федерации и Всероссийским научно-исследовательским институтом физической культуры. И дальше, когда есть оборудование, специалист и заключенный с программой договор о сотрудничестве, склон может работать.

Почему важен договор о сотрудничестве? Потому что оборудование, когда на него смотришь, каждый говорит: «Я сделаю сейчас такое и буду на нем работать».

К. Мацан

— «Такое же сам сделаю»?

Н. Белоголовцева

— Да, да.

А. Пичугин

— Оно, видимо, выглядит не очень сложно, а на самом деле...

Н. Белоголовцева

— Да, это железки, которые, вроде бы, да...

К. Мацан

— Короче, «к ходункам лыжи приделаю и поеду».

Н. Белоголовцева

— Да. Мы уже порядка 67 опытных образцов выбросили, потому что там очень важны металл, сочленения, соединения. Все это работает при низких температурах. Ну, то есть это не такая простая железка. И мы настаиваем на том, чтобы оборудование было нами утверждено и изготовлялось только в том месте, за которое мы ручаемся, потому что мы понимаем: если оно сломается под ребенком-инвалидом, чем это чревато.

А. Пичугин

— Конечно. Но уже есть российские образцы?

Н. Белоголовцева

— Да, мы наладили производство. Это на сегодня произведено 25 штук. Но каким-то образом, учитывая, что в 15 регионах Российской Федерации это работает в одной-двух точках, а на горнолыжный комплекс достаточно от 1 до 5 единиц, то этого хватает. И дальше мы производим, производим и производим. Это первое.

Второе: мы настаиваем на том, чтобы программа получала отчетность. Ну, то есть чтобы все это было структурно. То есть вот не просто пришел человек и чего-то там начал как-то с детьми заниматься. Понятно, что это очень опасно, потому что это может дискредитировать в принципе методику и вообще остановить эту историю. Она и так парадоксальная — «мы лечим инвалидов горнолыжным спортом». Ну, забавно звучит, понятно.

К. Мацан

— Вот смотрите, тому, наверное, кто своими глазами либо видел своего ребенка начинающим развиваться, либо послушал Ваш рассказ, или увидел, главное, увидел своими глазами, наверное, уже ничего доказывать не надо. Но человеку со стороны, который слушает, может вот так подуматься: «А что говорят врачи?» Вот Вы с врачами общались на эту тему?

Н. Белоголовцева

— Да, мы, естественно, общались с врачами. Нам очень повезло. Честно говоря, я была очень удивлена, и я очень благодарна лучшим представителям российской медицины за то, что они посмотрели, послушали и вникли. С первых дней за программой наблюдает доктор медицинских наук, руководитель Центра реабилитации инвалидов на Лодочной при Минсоцразвития Москвы Светлана Альбертовна Воловец. Она совершенно случайно оказалась на склоне. У нас просто оказались новые знакомые, и она, как человек интересующийся, заинтересовалась такой странной историей. Она была настолько потрясена, что первые четыре дня (а тренинг первый шел четыре дня, это было минус 20) она реально просто сама лично стояла на склоне и смотрела. А человеку, который видит, уже доказывать ничего не надо, потому что результат очевиден быстро. И мы продолжаем... Она ходила со мной на телевидение. Да, она говорила, что она не сошла с ума, это действительно работает, и мнение авторитетного доктора, естественно, нам очень помогало. Мы сейчас продолжаем сотрудничество, потому что, в идеале, мы стремимся к тому, чтобы все пациенты центра, которым она руководит, проходили реабилитацию в том числе и по программе «Лыжи мечты». Это первый доктор.

И второй — в Общественной палате Российской Федерации меня познакомили с главным детским реабилитологом России доктором наук Татьяной Тимофеевной Батышевой, президентом Ассоциации по ДЦП. Ну, то есть понятно, что это главный специалист по детскому церебральному параличу в стране. Она тоже буквально посмотрела двухминутный ролик по программе и сказала: «Мне ничего не надо объяснять. Я готова изучать, я готова оказать поддержку и сопровождение». И мы в руководимой ею больнице («Центр научно-практической медицины», по-моему, называется — это бывшая 18-я больница, главная ДЦП-шная больница страны) проводим исследования. Мы просим родителей привозить детей... На самом деле программа работает от 3 лет без верхнего ограничения по возрасту. Мы просим привозить пациентов, чтобы медики фиксировали их состояние, и потом повторять осмотр через некоторое разумное количество — там, 10-15 раз. У нас, к сожалению, нет такой хорошей выборки, потому что родители крайне неохотно едут на обследования. Там лично руководит руководитель отделения, по-моему, адаптивной физкультуры или что-то в таком духе, спортивной реабилитации, тоже доктор наук. Это занимает не более получаса, но по нашим московским реалиям везти больного ребенка в больницу — это проблема.

К. Мацан

— Ну да.

Н. Белоголовцева

— А, допустим, организовать транспорт мы, естественно, всем не можем. Поэтому я даже не могу сказать... Я знаю, что на Лодочной 30 человек они обследовали, и они сделали уже публикации в научных журналах и так далее. В 18-й больнице, по-моему, тоже примерно такое количество. Но это еще недостаточная выборка для того, чтобы мы могли говорить о серьезных исследованиях.

А. Пичугин

— Наталья Белоголовцева, журналист, руководитель проекта «Лыжи мечты» сегодня в гостях у программы «Светлый вечер».

К. Мацан

— А правда, что первое название программы, Вашей задумки — если это секрет, то мы не будем раскрывать — было «Лыжи лечат»?

Н. Белоголовцева

— Да, мне казалось, что это наиболее точная формулировка. Потому что для меня, прежде всего, как для матери нездорового ребенка, важен именно терапевтический эффект. И, более того, Женька вот сейчас занимается два раза в неделю. Ну, мы рекомендуем минимум два раза в неделю, потому что один маловато. Два раза в неделю, как все, он ездит на склон, и, что удивительно даже для меня, хотя я все это затеяла, я каждый месяц... Я не вижу вот сейчас, как при первых занятиях... То есть там был просто прорыв. Но, тем не менее, каждый месяц я вижу изменения в его пластике. Я вижу визуально, что он меняется, что он лучше и лучше. И если я Вам открою секрет: я еще летом, сама с собой разговаривая, думала о том, что никогда Женя не будет выглядеть как здоровый человек — ну, в силу тяжести своего состояния. Вы знаете, у меня сейчас есть подозрение, что через некоторое время он визуально не будет отличаться от здорового человека. И это, конечно, несомненный успех.

К. Мацан

— Я на правах просто знакомого с Женей человека скажу нашим слушателям такую утешительную вещь: что Женя сейчас дипломированный актер и телеведущий. То есть пути все открыты даже в такой ситуации.

А. Пичугин

— Скажите, пожалуйста... Вот Вы говорите, что стараетесь добиться, чтобы пациенты реабилитационного центра проходили через Вашу программу. А, во-первых, бесплатно ли это? А во-вторых, если нет, то кто платит в данном случае?

Н. Белоголовцева

— Ну, это вот одно из самых, на мой взгляд, серьезных заблуждений, что люди с проблемами здоровья должны получать все бесплатно. Я просто хочу подчеркнуть, что у меня есть все основания рассуждать на эту тему, потому что первые десять лет жизни (а мы в 23 года имели троих детей, у нас старшие — близнецы и, плюс, Женя с жуткими проблемами здоровья), и мы жили очень тяжело, очень бедно, мой муж Сергей получал зарплату 70 рублей. Поэтому мы это все проходили.

А. Пичугин

— Это все еще до известных проектов?

Н. Белоголовцева

— Да. Это первые десять лет жизни детей. То есть Сережа квартиру строил своими руками, работал на стройках и так далее. То есть мы всю эту тему проходили. К сожалению, все, что достается бесплатно, не очень ценится, и мы сталкиваемся с этим. Мы, в том числе, как программа, занимаемся организацией адресной помощи каким-то семьям, и, Вы знаете, многие семьи не проходят курсы. Потому что бесплатно можно пойти, можно не пойти. Когда человек платит свои деньги, он более мотивирован, это первое. Во-вторых, как это ни забавно, это некая степень дискриминации. Потому что отношение к инвалидам априори как к нищим — это неправильное отношение, и это формирует такое брезгливое отношение в обществе, которым наше российское общество, к сожалению, очень страдает. Третье — если ты правда очень хочешь лечить своего ребенка, то найти 25 тысяч рублей — ну, по крайней мере, в Москве — можно точно. В конце концов, есть благотворительные фонды. Есть корпоративная социальная ответственность. Есть частные жертвователи. И мы со всем этим тоже сталкиваемся, мы работаем. То есть сейчас дети по программе «Лыжи мечты» занимаются: а) за счет родителей; б) за счет персональных жертвователей; в) за счет благотворительных фондов. И мы с ними сотрудничаем, и пытаемся вести с ними диалог, и пытаемся их убедить в том, что не надо деньги отправлять куда попало, и что дети с ДЦП, например, не оперируются, это чудовищное заблуждение. И можно совершенно... И не надо их отправлять в Китай за 10 тысяч долларов, потому что это тоже неэффективно.

И уже на сегодня у нас есть в отдельных регионах, например, в Подмосковье, Министерство социального развития, которое выделило на оплату курсов... Сейчас вот как пилотный проект для пациентов детского дома «Росинка» подмосковные власти оплачивают курсы, дети начинают заниматься. И есть какое-то количество средств Президентского гранта, которые мы получили как программа. Мы их распределяем по всей стране и часть детей оплачиваем из этих средств.

А генеральная задача — это изучение этого феномена с медицинской точки зрения и включение программы «Лыжи мечты» в ИПР (индивидуальный план реабилитации инвалидов), когда они могут получать эту реабилитацию за счет государства. По этому поводу мы заключили соглашение с РГСУ (Российский государственный социальный университет), и мы стремимся к просветительской работе для Бюро медико-социальной экспертизы, и к взаимодействию со всеми уровнями власти и государства.

Другое дело, что, конечно, очень сильно это зависит от заинтересованности чиновников. Вот, например, на прошлой неделе я летала в Кемеровскую область. Там губернатор Тулеев...

К. Мацан

— ...вручал Вам медаль «За добро и благотворительность».

Н. Белоголовцева

— Да-да, «За веру и добро», да.

К. Мацан

— Это такое очень теплое название.

Н. Белоголовцева

— Да, спасибо. Кстати, для меня это был сюрприз, полная неожиданность. Я поэтому даже не знаю, как на это все реагировать, и очень смущаюсь по этому поводу.

К. Мацан

— Простите.

Н. Белоголовцева

— Губернатор Тулеев увидел программу и решил ее поддержать. На сегодня в трех точках Кемеровской области уже занимаются дети по программе «Лыжи мечты». И вот буквально уже сейчас, на этой неделе, поступили звонки еще из двух областей. Причем, это не значит, что губернатор дал денег. Нет. Вот очень часто достаточно просто, извините, «волшебного пинка». То есть сказали — и дальше люди... Потому что там две крупных корпорации оплатили две точки запуска. А в одной — это вообще фантастическая история — люди, у которых нет больных детей, которые никакого отношения не имеют ни к спорту, ни к горнолыжке, Евгения Головко и Евгений... — не помню, извините, вторую фамилию, — они просто скинулись и запустили, и сами еще помогают детям на склонах.

К. Мацан

— Вы как раз начинаете тему, о которой я хотел спросить. Вот у нас часто можно услышать в СМИ, в разговорах такое мнение, что в нашем обществе, в нашей стране, с нашими людьми вообще ничего не получится — у нас очень инертно и неактивно. Я вот слушаю Вас и понимаю, что Вы рассказываете о том, на какой уровень Вы вышли — и Минспорта, и доктора наук, и Общественная палата, губернаторы. И видели масштаб. И что-то сделала... Ну, по сути, один человек или одна семья или небольшая команда единомышленников. Как Вам кажется, как пробиться к успеху? Как пробиться к тому, чтобы достичь результата даже со всеми особенностями нашего общества?

Н. Белоголовцева

— У нас, во-первых, неубиваемая страна. У нас, при том, что происходят многие сложные и тяжелые вещи, потрясающее количество потрясающих людей. Другое дело, что если бы им помогать, а не мешать, как часто происходит, то вообще у нас было бы давно все хорошо. Это первое.

Второе — понимаете, я, если честно, себе регулярно задаю вопрос, зачем я занимаюсь «Лыжами мечты», потому что я не успеваю заниматься собственной семьей, собственным ребенком, карьерой и всем остальным. Ну, я не могу это бросить, думаю, потому, что всю свою жизнь я провела с этим самым, вот с этой болью, и я не чувствую в себе сил бросить то, что реально может помочь. И мы понимаем, что дороже здоровья наших детей нет ничего в мире.

Действительно, очень небольшой командой волонтеров (то есть ну вся семья помогает, и прикрывает, и дает мне возможность этим заниматься 24 часа в сутки, безусловно), и очень небольшая группка волонтеров. Потому что, несмотря на наши потрясающие успехи — у нас, да, и Минспорт, и Минздрав, и Администрация Президента говорят: «Наталья, большое Вам спасибо за «Лыжи мечты», это, в общем, к сожалению, все слова. Я думаю, что они когда-то перейдут в дело, но мы полтора года тянули программу очень маленькой командой волонтеров. Я вот только сейчас начала людей брать на работу — ну потому что невозможно этим заниматься в свободное от работы время, просто не те масштабы.

К. Мацан

— Конечно, да.

Н. Белоголовцева

— И страна у нас совершенно фантастическая, но, в общем, знаете, честно говоря, меня передергивает, когда представители властных структур говорят: «Ну Вы встаньте и сделайте что-то сами!» Ну, мы делаем! Но Вы нам хотя бы не мешайте!

У нас очень частые разговоры с чиновниками происходят не в плоскости того, как помочь уже работающей программе, а почему это сделать невозможно. И когда мне человек ранга регионального министра говорит о том, что «ну, вот если невозможно взять справку для занятий, значит, невозможно заниматься», я говорю: «Вы хотя бы не тратьте наше время!»

Ну, вот тут сложная такая история. Кстати, мы ищем поддержки везде, мы открыты контактам, и я надеюсь, что у нас сложатся отношения, в том числе, и с патриархией. Я вот сегодня буквально разговаривала с председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимиром Романовичем Легойдой, который, кстати, учил моих детей, я давно о нем очень слышу, мечтала познакомиться, — о том, что Русская Православная церковь поддерживает программу, и мы будем двигаться вместе. Для нас это очень важно, потому что даже сейчас вот у нас последний человек, которого я приняла на работу в программу, она пришла и сказала, что «матушка меня благословила, я услышала откуда-то о Вашей программе. И для меня важны не деньги, я просто хочу участвовать в хорошем деле. Ну кому, как не Церкви поддержать вот действительно такое хорошее дело. И я случайно узнала о том, что при патриархе создана Комиссия по спорту. На мой взгляд, очень логично, что эта Комиссия будет поддерживать — я надеюсь, она действительно будет поддерживать нас, есть уже некие договоренности, и мы наметили первые шаги... Не «спорт высоких достижений», а «спорт как средство исцеления».

А. Пичугин

— Давайте об этом чуть подробнее поговорим буквально через минуту. Я напомню слушателям, что в гостях у нас сегодня Наталья Белоголовцева, руководитель проекта «Лыжи мечты», журналист. Здесь также я, Алексей Пичугин, мой коллега Константин Мацан. И напомню, что через минуту — снова здесь, не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. В студии Алексей Пичугин и я, Константин Мацан. И сегодня мы говорим с Натальей Белоголовцевой, руководителем программы «Лыжи мечты». Говорим о реабилитации детей, которым эта реабилитация необходима.

А. Пичугин

— Мы вот перед небольшим перерывом заговорили о том, какая помощь требуется Вашему проекту. Давайте, поподробнее немножечко: может быть, Вы расскажете, кого конкретно Вы ждете, кого остро не хватает Вашей команде, какими качествами должны обладать эти люди, что, может быть, они должны уметь такого специального. Может быть, у них должен быть навык именно обращения с горными лыжами; может быть, это совсем, наоборот, не требуется. Может быть, у них должен быть навык работы с детьми-инвалидами, или Вам нужна любая человеческая помощь, как мы называем, волонтерская.

Н. Белоголовцева

— Нам нужна любая человеческая помощь, волонтерская и финансовая. Самая острая проблема программы, то есть вот острые точки меняются с течением времени. На сегодня это отсутствие специалистов, которые могут работать с детьми на склоне. Я уже говорила о том, что мы проработали систему подготовки и сертификации специалистов. Это профессиональные горнолыжные инструкторы, имеющие соответствующую категорию, которые проходят дополнительное обучение по программе «Лыжи мечты». Они получают сертификаты гособразца и так далее. На сегодня это чуть больше 100 человек по стране. Понятно, что в масштабах огромной страны это ничто. Ну, вот для примера, у нас сейчас самая большая точка в Москве — это горнолыжный комплекс «Латотрек» в Крылатском. Там работают 14 специалистов. Но специалист в день может отзаниматься, поскольку это сложные занятия, с четырьмя-пятью детьми по программе. Рекомендуемое количество — два раза в неделю. Вот в Крылатском очередь — это люди, которые не приступили к занятиям и, откровенно говоря, вряд ли уже приступят, 800 человек.

А. Пичугин

— Ничего себе!

Н. Белоголовцева

— Мы можем эту очередь увеличить... Я вот, например, в прошлом году вообще не общалась со СМИ, потому что я понимала, что у нас везде очереди на долгие-долгие месяцы. И основная проблема — в том, что просто некому заниматься. Даже если комплекс готов. Причем, 14 человек на комплекс — это уникальная история, это буквально самая большая точка по стране. В Миассе еще — это Челябинская область, Солнечная Долина, там 10 инструкторов одновременно занимаются.

А. Пичугин

— О ком идет речь? Это непосредственно инструкторы по горным лыжам, или это те, о ком Вы говорили в начале программы, когда рассказывали, что Ваши знакомые пригласили Вас куда-то за границу, где на склонах был опыт работы с инвалидами, где инвалиды встали на горные лыжи? Вот это кто — это люди со специальными навыками работы с инвалидами?

Н. Белоголовцева

— Это... В «Лыжах мечты» занимаются, то есть допущены к занятиям (поскольку это серьезная история, включающая, с моей точки зрения, и медицинскую реабилитацию) профессиональные горнолыжные инструкторы или тренеры, которые прошли еще дополнительную подготовку. Другое дело, что любой человек, в принципе, может пройти и первый этап подготовки, и второй. Но даже из этих 120 примерно человек (у нас вот закончился только что очередной тренинг, я просто не помню точную цифру) далеко не все работают. Потому что люди, во-первых, получают столько же, сколько обычные инструкторы (и это сейчас наша основная цель — чтобы им подняли зарплату, первое). Люди, естественно, работают за деньги, потому что работать просто за идею вообще мало кто способен. Есть такие уникумы, но их крайне мало. У нас есть, кстати, такие точки, когда люди... Вот на Сахалине в детской юношеской школе занимаются дети, в Тюмени сейчас...

А. Пичугин

— Самая дальняя — это Сахалин, да?

Н. Белоголовцева

— Да, Сахалин. Но, причем, открылся первым из регионов России, вот удивительная история. Там люди просто за свою обычную зарплату занимаются и со здоровыми, и с нездоровыми. Есть отдельные уникумы. Но мы просим руководство горнолыжных комплексов, с тем чтобы мотивировать, увеличить ставку и зарплату, чтобы люди приходили, а не уходили. Очень многие говорят, что «мы не можем работать с инвалидами, мы не выдерживаем психологической нагрузки». Хотя, Вы знаете, на самом деле, это странно, потому что, по факту, там, где работают программы «Лыжи мечты», знаете, ощущение такое, что восходит второе солнце. И это вовсе не потому, что я всю жизнь живу с нездоровым ребенком. Меняется вообще как-то атмосфера. Эти дети — они, во-первых, гораздо быстрее обучаются, чем здоровые дети даже, что странно. Во-вторых, они излучают такой позитив, они такие солнечные, они такие все красивые, что даже если они кривые и сопливые, они все равно какие-то невероятно трогательные. И они как-то украшают вообще вот пространство, заполняют и украшают его собой. Во-вторых, для них «Лыжи мечты» — это не только лечение, это еще и невероятная социально-психологическая реабилитация. Почему? Потому что это ситуация стопроцентного успеха. У нас нет людей, которые не могут. Вот если мы говорим о двигательных проблемах, ребенок — не ребенок, взрослый... Потому что у нас есть участники и 50 лет... Вот самой взрослой на сегодня 62 года.

А. Пичугин

— Да, тут надо оговориться. Вы все время упоминаете детей, но при этом Вы говорили, что верхней планки нет. Соответственно, к Вам могут обратиться люди с проблемами ДЦП в возрасте 30, 40, 50 лет?

Н. Белоголовцева

— Да, во-первых, не только ДЦП. ДЦП, синдром Дауна. Очень эффективно для людей с аутизмом.

А. Пичугин

— С аутизмом, да.

Н. Белоголовцева

— У нас было какое-то количество случаев, когда дети не разговаривающие начинали говорить на склоне, причем, буквально в первый-второй день занятий. Вот, кстати...

К. Мацан

— А кто-то как-то это пытался объяснить? Когда речь идет об опорно-двигательном аппарате, более-менее понятно: человек встал на лыжи, почувствовал движение, и что-то, наверное, начало меняться. А вот что касается таких именно вопросов психики, как это связано?

Н. Белоголовцева

— Ну, у меня есть — это я сама придумала, я придумала это для ДЦП, и врачи говорят, что похоже... Собственно говоря, одна из наших целей — это научное обоснование вообще всей этой истории. Я формулирую это примерно так. Ну, мы начнем с ДЦП, а потом понятно будет, что это вообще на все проблемы неврологического спектра распространяется. Горнолыжная обувь — это аналог ортопедического ботинка, первое. Второе — при лечении ДЦП широко применятся такой метод гипсования, то есть на ногу надевается гипсовый сапог. Это лучше, чем гипсовый сапог, потому что это съемный гипсовый сапог. Потому что если две недели человек находится в гипсе, потом ногу надо еще месяц разрабатывать — то есть массаж, там, теплые восковые обертывания и так далее. Это гипс, который можно снять. Это первое.

Второе. При лечении людей, которые не стоят, сейчас широко используется метод вертикализации. Есть специальный агрегат, называется «вертикализатор Нины Гросс», который сейчас широко внедряется вообще по всей стране. Нина Александровна Гросс — основной рецензент методики «Лыжи мечты». Она — один из лучших специалистов еще в советское время по адаптивной физкультуре. И мы с ней встречались. Она сказала просто абсолютно честно, что никто не изучал горные лыжи как адаптивный способ или метод реабилитации, потому что просто никому это не пришло в голову. И дальше происходит следующее: человек, поставленный в правильное положение, на нестабильной поверхности делает большое количество операций. То есть он едет. Понятно, что уклон минимальный, то есть горка — ну, самая малюсенькая, какая только есть, да.

К. Мацан

— Пологая.

Н. Белоголовцева

— Минимальный уклон. Ему инструктор вожжами формирует траекторию движения, вот этот самый слалом. И, видимо, за счет того — вот я говорю, врачи говорят, что похоже — на нестабильной поверхности человек совершает большое количество операций. Плюс, это скорость, плюс, это, видимо, какой-то эмоциональный тоже прорыв. Очень быстро начинает работать мозг и как-то моментально перестраиваться.

А. Пичугин

— А я прочитал на сайте, что Женя у Вас через какое-то время уже без всякого инструктора поехал.

Н. Белоголовцева

— Женя поехал — ну, не без инструктора — без оборудования. То есть, как правило, кто-то едет просто рядом.

А. Пичугин

— А инструктор всегда присутствует? То есть, я имею в виду, он рядом-то может ехать, но он уже не направляет, без вожжей, без?..

Н. Белоголовцева

— Нет, он просто едет рядом. То есть я могу ехать с Женей, кто угодно.

А. Пичугин

— То есть человек, в итоге, сам начинает совершенно спокойно?..

Н. Белоголовцева

— Женя поехал сам на восьмое занятие. После того, как он год не занимался, он опять три-четыре дня вспомнил и опять поехал. То есть сейчас он катается безо всякого оборудования, причем, он катается по достаточно крутым склонам.

А. Пичугин

— Ну, красная, да... Вы говорили, красная трасса.

Н. Белоголовцева

— Нет, красная — это он со слайдером ездил. Вот по зеленой он может спокойно ехать сам.

А. Пичугин

— Скажите, а все-таки есть какие-то степени... Так как мы плохо в этом разбираемся... Есть ли какие-то степени ДЦП, при которых все-таки вот эта программа не поможет?

Н. Белоголовцева

— Да. Это если человек совсем не стоит на ногах. Вернее, это тоже такое ограничение больше финансовое. Потому что есть оборудование, и, собственно говоря, паралимпийцы его используют. Есть специальные гондолы, когда человек может и лежа, и как угодно.

А. Пичугин

— А, да, я это видел по телевизору.

Н. Белоголовцева

— Более того, за границей есть инструкторы, которые сами в этих гондолах, но они обучают здоровых людей. Это все возможно, потому что мы в эту сторону вообще не смотрим: а) по причине того, что для меня все-таки основная история — это лечение, и б) потому что у нас нет денег-то на этих, а на тех совсем нет.

К. Мацан

— Но обратиться к Вам, встать в очередь может любой? Как это происходит?

Н. Белоголовцева

— Да. Другое дело, что сколько в этой очереди будет стоять человек, я, конечно, вот на это, к сожалению, не могу влиять. И, собственно говоря, мне (ну, мне и нам, как программе) поэтому важна любая поддержка.

А. Пичугин

— Ну, Вы говорили, кстати.

К. Мацан

— (Нрзб.) Если сейчас нас слышит человек: «Вот это — для меня и для моего ребенка», каков его первый шаг, чтобы к Вам обратиться?

Н. Белоголовцева

— Сайт http://dreamsky.ru («мечта — лыжи» в одно слово)...

А. Пичугин

— Да любой поисковик выдаст, первый же.

Н. Белоголовцева

— Да, «Лыжи мечты» на самом деле — да, достаточно хорошо распиаренная программа. Потому что пиар — это был основной способ продвижения. Собственно, это единственное, что я умею, потому что я журналист. Отправить заявку. У нас буквально там, я надеюсь, уже скоро появится новый сайт, который будет автоматически прямо, географически распределять по стране. Но длина очереди в каждой точке — это, к сожалению, наша большая боль, потому что, я повторюсь, категорически не хватает специалистов. Если вдруг Вы не знаете, чем заняться в свободное время, то я настоятельно рекомендую пройти курс подготовки горнолыжных инструкторов. Это, на самом деле, всего шесть дней.

А. Пичугин

— Тем более, что очень много народа, и с каждым годом все больше, у нас становится на горные лыжи.

Н. Белоголовцева

— Да. И это несложно. Ну, если больные, неходячие дети это могут, то взрослые люди с руками и с ногами это могут точно.

Кстати, очень забавно — наш основной медицинский гарант, Татьяна Тимофеевна Батышева, главный детский реабилитолог, после того, как посетила тренировку «Лыжи мечты», сама встала на горные лыжи. И это не единичная история.

К. Мацан

— Здорово!

А. Пичугин

— Но и в России на самом деле не так мало уже у Вас работает на различных трассах и спусках филиалов, отделов, где Ваша программа реализуется?

Н. Белоголовцева

— Ну, центров, да. Я могу сказать просто — Москва, Московская область. К сожалению, у нас плохая динамика, потому что у нас количество центров не увеличивается, а уменьшается.

А. Пичугин

— Даже так? А вот это вот я вижу здесь, на сайте: вот, например, Красноярский край — он, видимо, когда-то был активен, а теперь уже нет, да? И Мурманская область — то же самое.

Н. Белоголовцева

— Нет, в Красноярском крае у нас... Подождите, нет. В Красноярске мы открываем программу официально, там уже сейчас приступают люди к занятиям...

А. Пичугин

— А, или только открывается? Просто на сайте уже обозначены какие-то географические точки...

Н. Белоголовцева

— Красноярский край открывается прямо официально, с помпой в рамках Красноярского экономического форума 17-18 февраля. Москва, Московская область работают, Ярославль, Рязань, Нижний Новгород, Кемерово — вот я говорю, там уже три точки будет скоро...

А. Пичугин

— Тюмень...

Н. Белоголовцева

— Миасс, Тюмень, Улан-Удэ начинает работать, Сахалин. Иркутская область в этом году, к сожалению, закрылась, потому что там было три специалиста, они все уехали работать в разные места. У нас в процессе прямо совсем близкого запуска, насколько я помню, Саратов. Если честно, я не успеваю заниматься всеми регионами...

А. Пичугин

— Ну, можно это все посмотреть на сайте, да. И, в конце концов, если вдруг человек не найдет свой регион, заинтересуется, он может позвонить просто, связаться как-то с Вами, и Вы подскажете, где ближайший.

Н. Белоголовцева

— Нет, еще... Вот я сейчас пришла к тому, что самая эффективная история, на самом деле — это двух-трехнедельные «выездки», вылазки всей семьей в точку, где семья может отдыхать, где ребенок может заниматься (допустим, три дня занимается, один день — перерыв, ну, все по-разному)...

К. Мацан

— Такой интенсив.

Н. Белоголовцева

— Да. И это очень хороший интенсив и для семьи, и для ребенка. И дальше уже по месту жительства получать какие-то поддерживающие занятия. Хотя любой курс — небольшой. Из самых удивительных примеров — в прошлом году в Подмосковье мама привозила мальчика Мишу. Он есть у нас на сайте, это удивительная история. Ему 25 лет, он огромный, двухметровый. Он не стоял. А вот через десять занятий мама нам прислала фотографию — он дома у себя стоит вдоль стены. А мы разговаривали с мамой... Я, если вижу наших детей, естественно, я не могу... Там у нас сейчас порядка 3 тысяч участников, я со всеми лично не знакома. Но если я бываю в центре, где проходят занятия, поскольку они визуально, как правило, видны, я со всеми разговариваю. Так вот мама говорила, что «вот если бы только он стоял, то это бы была мечта всей моей жизни, и я бы больше вообще даже ничего не просила». Я говорю: «Вот увидишь: будет стоять — захочется, чтобы ходил. Будет ходить — захочется, чтобы ходил быстро».

А. Пичугин

— Наталья Белоголовцева, журналист, руководитель проекта по реабилитации людей с ДЦП (детским церебральным параличом) «Лыжи мечты», сегодня в гостях программы «Светлый вечер».

К. Мацан

— Ваша жизнь была долгое время связана с миром медиа. Ну, мы все прекрасно знаем Сергея Белоголовцева. Я уверен, что его творческая деятельность и на телевидении, и сейчас в театре Вас непосредственно касается, это часть Вашей жизни тоже и часть жизни всей Вашей семьи. И вот долгие годы мы связывали его фамилию и Вашу фамилию все-таки с миром телевидения, шоу-бизнеса и медиа в широком смысле слова. Сейчас Вы занимаетесь чем-то, как кажется со стороны, совсем из другой сферы. Это социальные проекты, это благотворительность в той или иной степени, это то, что ни в коем случае не бизнес и уж, тем более, не шоу-бизнес. Это место, где люди приходят к Вам и говорят: «Мне не нужно денег, я хочу Вам помогать» или «Мне нужна минимальная зарплата, потому что я хочу за эту идею работать», это волонтеры и так далее. Вы сами внутренне какой-то переход ощущали? Если да, то чем стало для Вас погружение в эту другую сферу, в другой мир человеческих отношений?

Н. Белоголовцева

— Вы знаете, для меня на самом деле это не очень другой мир, потому что, я уже говорила, поскольку у программы нет ничего и она родилась из ничего, просто из нашей семейной и личной инициативы, которая, понятно, родилась из болезни нашего ребенка. Я не могу сказать, что я ушла от одного к другому. Нам с Сережей на самом деле достаточно часто и много предлагали становиться лицами каких-то благотворительных организаций. А «Лыжи мечты» на сегодня, к сожалению, это исключительно благотворительный проект, потому что у проекта нет никакого финансирования, проект обеспечивает себя сам. В основном, к сожалению, это способ благотворительных пожертвований. Почему «к сожалению» — потому что, а) этого недостаточно, б) в силу моей физиологии, это не мой способ жизни. Поэтому мы пытаемся выстроить все-таки «Лыжи мечты» как какой-то устойчивый проект с каким-то понятным способом жизни, потому что иначе он зависит от того, дали или не дали. А дают больше всего, несмотря на все вопли в Интернете и по радио, по телевидению, как ни забавно, только наши друзья.

К. Мацан

— Ну, для многих тех, кто нас слушает и, может быть, занимается по жизни тоже какими-то социальными проектами или с ними просто сталкивается, это большой вопрос — поддается ли вообще социальная деятельность какой-то самоокупаемости. Какую модель Вы для себя могли бы видеть в этом проекте?

Н. Белоголовцева

— Ну, сейчас экономисты научили меня термину «социальное предпринимательство», хотя на самом деле это тоже такая спорная история, потому что для вот таких историй, как наши, сразу возникает вопрос, а не является ли это способом дохода.

К. Мацан

— Конечно. Сразу возникает у сторонних людей какое-то подозрение и сомнение.

Н. Белоголовцева

— Да. Ну, тут сложная тоже история. Во-первых, я настаиваю на том, что специалисты, которые занимаются с детьми, то есть непосредственно инструкторы, должны работать за деньги. Вы знаете, очень часто горнолыжные центры отказываются работать с нами, мотивируя это тем, что с инвалидов деньги брать нельзя, «а бесплатно мы работать не будем, потому что у нас тоже есть семьи» и так далее. Я им говорю: «Поэтому пусть инвалиды подыхают бесплатно — отличная логика! Лучше возьмите с людей деньги, но дайте им шанс!» В конце концов, это не такие большие деньги. И я говорю, что вот это как раз проблема решаемая!

А. Пичугин

— Давайте еще раз — может быть, кто-то подключился не с самого начала к нашему разговору: сколько стоит?

Н. Белоголовцева

— Мы не вмешиваемся в процесс ценообразования горнолыжных центров. Стоимость разная, как они сами для себя решают. Диапазон такой: от 500 рублей в Ярославле до 2 с половиной тысяч в Москве. По-разному.

А. Пичугин

— Это за что?

Н. Белоголовцева

— Это стоимость инструктора, стоимость ски-пасса (ну, то есть прохода на склон), стоимость проката и стоимость специализированного проката оборудования, если оно нужно. Потому что далеко...

А. Пичугин

— Это в день или за один спуск?

Н. Белоголовцева

— Нет, это один час. Это нормальная протяженность занятия для, скажем, Московского региона. Потому что больше человек просто не выдерживает, он устает. То есть это нормальное время для того, чтобы получить нормальный результат. Вот диапазон такой — от 500... Ну, если мы не говорим о том, что, вот я уже сказала, в некоторых точках Российской Федерации на самом деле дети занимаются бесплатно в спортшколах. К сожалению, вот, например, в Москве я не могу пробит эту историю. То есть, например, сеть «Русские горнолыжные школы» не идет на контакт, они говорят: «Мы занимаемся только спортом высших достижений». И мы пытались и на заседании Мосгордумы... Я общаюсь-то со всеми — и с чиновниками, и с медиками, и с Русской Православной церковью. Мы открыты вообще контактам. Другое дело, что хотелось бы, чтобы эти контакты были эффективны.

Поэтому курс из 10 раз, который дает нормальные, хорошие показатели и результат, это, получается, по России, если мы не берем бесплатные занятия, от 5 тысяч до 25 тысяч рублей. И, сразу поясню, эти деньги к программе «Лыжи мечты» не имеют отношения. Это то, что получают курорты за свою работу.

К. Мацан

— Вы произнесли слова «социальное предпринимательство». Как это может сработать, как это должно было бы работать в идеале с программой «Лыжи мечты»? Как Вам может помочь тот, кто хочет Вам помочь, в этом плане?

Н. Белоголовцева

— Ну, нет, вот как раз «помочь» — это, скорее, благотворительная история. То есть перечислить деньги. У нас есть на сайте все способы перечисления денег — это и через «Робокассу», и, по-моему, СМСки. Вот буквально сегодня...

К. Мацан

— Как принять участие тогда, скажем, тому, кто хочет принять участие, именно из предпринимателей?

Н. Белоголовцева

— У предпринимателей здесь может быть другая сторона — это горнолыжный комплекс. Либо, например... Вот, кстати, показательная история с Новокузнецком. Там люди, частные, скажем так, активисты, оформили договор с ИП, и они там... То есть они на этом не зарабатывают, но они участвуют в программе. «Социальное предпринимательство», с моей точки зрения, термин все-таки гораздо более понятный для бизнесменов, которые оказывают социальные услуги. То есть, условно говоря, если человек открывает ясли, то общество получает некую пользу, человек получает прибыль. К «Лыжам мечты» это не относится никоим образом. Мы вообще какая-то странная история — то есть мы и не благотворительность, и ни то, и ни другое.

По поводу благотворительности. Вы знаете, я была потрясена... Я говорила, что мы никогда не давали согласия становиться лицами того или иного благотворительного проекта. Я всегда говорила, что у нас благотворительности дома сколько угодно, потому что мы реально всю жизнь боремся просто за Женины жизнь и здоровье, за возможность учиться. Полгода его не принимали в школу, когда он из одной школы переходил в другую, полгода мы потратили на то, чтобы найти ему институт, потому что никуда его не брали и просто говорили, что «вообще, с ума сошли? — с ДЦП в Театральный — не обсуждается!». Сейчас... Уже полгода он, кстати, без работы. То есть это работа — создать Жене условия для жизни и работы.

И «Лыжи мечты» — Вы знаете, почему, наверное, еще они... Вы задавали вопрос, почему у нас хорошо получается. Потому что нам ничего не надо. То есть для нас это не вопрос прибыли, не вопрос медийного продвижения. У нас четыре телеведущих — куда больше пиариться? Это смешно просто.

К. Мацан

— В семье, Вы имеете в виду, четыре телеведущих?

Н. Белоголовцева

— Да, да. Это не вопрос какого-то личного успеха. Если честно, моя самая большая мечта — это сбежать с проекта. Другое дело, что я не могу себе этого позволить. То есть мне хотелось бы его выстроить таким образом, чтобы он работал, чтобы он двигался и был успешным, и просто жить спокойно своей жизнью.

Очень много я вижу благотворительных фондов — не все, далеко не все, но очень большое количество, причем, среди них много достаточно известных, — которые вообще не задумываются о том, что они делают. Они вообще не вникают в проблему, и это мне странно. Я не понимаю, как можно существовать в этих реалиях. Ну, я даже не говорю о том, что при крупных корпорациях в свое время — мы все знаем это — создавались благотворительные фонды как схема вывода денег. К счастью, насколько я понимаю, вот сейчас с этим как-то ситуация устаканилась. Но я не специалист по благотворительности, и меня многие моменты, честно говоря, напрягают — в частности, ситуация конкурентности. То есть, казалось бы...

А. Пичугин

— А между благотворительными организациями есть конкуренция?

Н. Белоголовцева

— Чудовищная. Огромная. Казалось бы, мы пытаемся... Я в прошлом году потеряла две недели жизни. Я пробежала по всем крупным благотворительным фондам, которые занимаются ДЦП, и говорю: «Ребята, вот я вижу, что Вы направляете средства вот в такую и такую больницу. Или, там, в Китай. Вот я говорю, 10 тысяч долларов стоит поездка в Китай. У меня прекрасный китайский доктор в Москве, который лечит всю нашу семью, и это действительно очень эффективно. Он не берет только Женю Белоголовцева, для которого я его, естественно, и нашла. Он говорит: «Наташ, не трать ни время, ни деньги, это не работает. Иголками не лечатся проблемы головного мозга». Я подозреваю, что эти самые поездки в Китай эффективны, то есть я слышу, что люди говорят, потому что там просто нормально делают массаж. Ну, простая арифметика: не отправляйте 10 детей по 10 тысяч долларов в Китай, а на 100 тысяч долларов откройте школу нормального массажа и отслеживайте, как люди этот массаж делают. Вот и все. Ну да, есть какие-то системные решения вопроса. А есть — «вот тому дам, этому дам», и ничего из этого не происходит.

Я потратила две недели жизни — я ходила по благотворительным фондам и говорила: «Ребята, мы нашли вот такую волшебную историю, вот врачи подтверждают, что это хорошо, если Вы не верите, хотя достаточно полюбопытствовать, прийти на склон один или два раза и просто поговорить с родителями». Вы знаете, ни один фонд ДЦПшный не откликнулся, просто ни один. Даже, более того, была забавная история. Так получилось, что компания «Мегафон» с первых дней как-то тоже погрузилась в программу и первой выделила средства именно вот как раз на адресное катание детей. Там, 300 тысяч рублей они нам дали, и мы на них катали детей, оплачивали эти самые реабилитационные курсы. Так вот, фонд, который давно работает с «Мегафоном» и специализируется на ДЦП, не захотел с нами сотрудничать. Они просто говорили...

А. Пичугин

— Они мотивировали это как-то?

Н. Белоголовцева

— «А такого быть не может, потому что такого не может быть никогда». Более того, я потом к ним приезжала, они говорят: «Ну да, интересно», но, тем не менее, ничего не происходит.

К. Мацан

— Ну, везде — люди, и мир благотворительности — такой же, в котором, как и в любом остальном, есть и добро, и зло, и любовь, и ненависть, и всякое разное.

А. Пичугин

— У нас несколько минут всего остается. Последний вопрос, который хотелось бы задать: Вы говорили, что, фактически, «Лыжи мечты» стали первым таким объединенным проектом во всем мире. А за границей сейчас что-то, глядя на Вас, начали делать похожее? Потому что я думал, что, может быть, Вы как-то работаете с другими странами, но нет, географией России ограничивается.

Н. Белоголовцева

— Ну, пока...

А. Пичугин

— Нет, понятно! Поэтому...

Н. Белоголовцева

— Послушайте, усилиями одной семьи, без копейки денег открыть в 16 регионах Российской Федерации...

А. Пичугин

— Да, да, естественно! Это же ни в коем случае не претензия! Наоборот! Просто вопрос в том, что, глядя на Вас, за границей что-то начали делать похожее?

Н. Белоголовцева

— Ну, мы, во-первых, не очень продвигаемся за границей, потому что, «глядя на нас» — они должны на нас откуда-то узнать, это первое. Второе: разница между... До сих пор нечто подобное работало в Америке и в Новой Зеландии. Более того, специалист, у которого мы проходили обучение, это американский специалист Элизабет Фокс. Она, кстати, сейчас одна из лучших специалистов в мире. С 10 по 14 февраля мы ее привозим, и она будет вести курс по адаптивным конькам и беговым лыжам на ВДНХ.

Дело в том, что там нет вот такого системного погружения и системного выстраивания, как у нас. Я не знаю, почему. Наверное, им это не надо. То есть они больше относятся к этому как к дополнительному развлечению, скажем так, для людей с проблемами здоровья. И там массово занимаются с людьми волонтеры. То есть катающиеся люди проходят трехдневное обучение и дальше как-то там катаются. Когда мы возили туда на обучение своих специалистов, они были просто академиками по сравнению со студентами техникума. То есть наши были круче гораздо.

Кстати, еще очень забавно: Элизабет Фокс, когда первый раз приехала в Россию, она была потрясена, насколько профессиональны российские инструкторы и насколько они быстро обучаемы и погружаемы в проблему.

А. Пичугин

— Спасибо большое! Напомню, что сегодня говорили об одном из возможных вариантов реабилитации людей с детским церебральным параличом — это «Лыжи мечты», это горные лыжи. Что человека можно поставить на горные лыжи, и это может помочь. Говорили об этом с руководителем проекта «Лыжи мечты» журналистом Натальей Белоголовцевой. Спасибо Вам большое, что пришли и рассказали нам об этом. Я думаю — ну, хочется надеяться, конечно, — что это кому-то поможет из слушателей или из их родных и близких, они обратятся, и, может быть, что-то произойдет.

Мой коллега — Константин Мацан, я — Алексей Пичугин.

К. Мацан

— Спасибо огромное! Услышимся на радио «Вера» снова! До свидания!

А. Пичугин

— Спасибо!

Н. Белоголовцева

— Большое спасибо! Всего доброго! Всем светлого вечера!

А. Пичугин

— Будьте здоровы! До свидания!