"Как избежать "рутины" в семье?" Семейный час с Туттой Ларсен и протоиереем Артемием Владимировым (18.02.2017)

У нас в гостях был духовник Алексеевского женского монастыря в Москве протоиерей Артемий Владимиров.

Разговор шел о том, почему семейная жизнь иногда превращается в "рутину", как этого избежать, или выйти из подобной ситуации.

 

---

Тутта Ларсен

– Здравствуйте, друзья. Вы слушаете «Семейный час» Тутты Ларсен на радио «Вера». И у нас в гостях старший священник и духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства и детства, протоиерей Артемий Владимиров. Здравствуйте, батюшка.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Приветствую вас, дорогие и любимые наши слушатели.

Тутта Ларсен

– Хочу сегодня поговорить с вами о том, что в народе называется бытовухой. О том, обо что...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Бытовуха, простите, – это какая-то статья за бытовое преступление?

Тутта Ларсен

– Ну, нет, но это, наверное, где-то близко к бытовому преступлению, потому что это ситуация, в которой любовь, доверие, радости семейного счастья разбиваются как раз об эти вот...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Об этот риф.

Тутта Ларсен

– Да, об эти скалы быта. И, наверное, это такое преступление против любви в некоторой степени.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Да, безусловно.

Тутта Ларсен

– И очень мало людей, я не знаю вообще людей таких, которые вот ни разу в жизни не оказывались выброшенными на этот риф, как вы сказали. И в своей семейной жизни я тоже периодически срываюсь и скатываюсь вот в эти какие-то бытовые мелочи, которые настолько застят собою большие вещи в отношениях, что иногда ты как-то просто, выныриваешь когда уже из этого уже, то ты думаешь: «Господи, как же я могла? Как я могла вот эту, хорошо, ну пусть два года не починенную розетку, но как я могла ее поставить впереди своих отношений со своей половинкой, единственным и неповторимым?!» Вот хотелось бы поговорить, наверное, об этом.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Очень интересная...

Тутта Ларсен

– О семейной рутине.

Протоиерей Артемий Владимиров

– И очень глубокая тема, на мой взгляд.

Тутта Ларсен

– Такое происходит очень часто. И надо сказать, что мне кажется, вот эта история о том, как любовная лодка разбивается о быт, где-то находится очень близко с темой рутины и скуки от повседневной жизни. Даже, даже самой что ни на есть...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Безусловно.

Тутта Ларсен

– Счастливой.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Безусловно. Когда поэзия становится прозой, и при этом дурно написанной.

Тутта Ларсен

– Да, потому что как бы ты ни любил человека, как бы ты ни дышал с ним одним воздухом и ни читал его мысли, все равно наступает момент, когда ты находишься с ним в хозяйственным отношениях...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Да, и общехозяйственных.

Тутта Ларсен

– И это ужасно отравляет всю романтику.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Я вот иногда думаю, в силу того, что батюшки, так предполагается, имеют чувствительное сердце и всегда размышляют и о горячих точках планеты, вы знаете, все познается в сравнении. Для людей, застигнутых войной, когда какие-то фугасы взрываются, а дети сидят в подвалах; когда расстраивается обыкновенное течение, рутинное, обыкновенное течение жизни мирной, ничего нового не происходит, все идет по заранее определенному плану и вдруг ваша жизнь превращается в хаос, то под знаком вечности или пред лицом смерти, если хотите, человек переоценивает фундаментально то, что было, то что имеем – не храним, потерявши – плачем. И для, скажем, поколения наших бабушек и дедушек, застигнутых войной, само представление об этом быте, о...

Тутта Ларсен

– О укладе каком-то.

Протоиерей Артемий Владимиров

– О герани, цветущей на подоконнике, о тюлевых занавесочках, о том чтобы собрать мальчика в школу или о том, чтобы разогреть мужу грешневую кашу с грибами, наверное, представлялось просто Божественным даром. Этот салют 9 мая 45-го года, война окончилась, можно... Ну тогда даже не столь свой маленький быт созидали, сколько страну нужно было из руин отстраивать. Это было не то что не в тягость, а в радость со слезами на глазах.

Тутта Ларсен

– Но получается тогда, что вот ну вот это копание в бытовых вопросах – это роскошь, которую могут себе позволить люди, чья жизнь слишком спокойна и благополучна?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Я за то, чтобы смотреть на будничную жизнь детскими глазами. За то, чтобы не лишать ее чувства новизны, за то, чтобы эти маленькие приятные хлопоты... А ведь не только же свадебные хлопоты должны быть приятны. А предположим, вот мы ждем появления маленького. И, как правило, комната готовится – делается косметический ремонт, покупается манеж, какие-то подыскиваются тряпичные какие-то чешечки маленькие или вешается новая картина. Кажется, пустяк, все это уже было под солнцем, но, простите, какой радостью наполняется сердце не только мамаши, а и папаши, когда этот солнечный зайчик вносится в дом, и все стали ходить на цыпочках. И уметь видеть оборотную сторону медали, при этом светлую сторону, уметь с благодарностью встречать и провожать каждый уходящий день, дойти и дорасти до понимания, что в этих-то мелочах... Выезд на дачу для того, чтобы сделать компостер (для непосвященных: яма с перегноем, куда сваливается не скажу что после хрюшки, свинки или морской свинки) – все это очень мило и прекрасно, когда это одушевлено нашей взаимной любовью, когда в этих трудах мы не переругиваемся: «Бабка, закрой дверь! Дедка, урою!» – простите, я батюшка, и не имею права так выражаться. Но когда мы через эти мелочи не до остервенения доходим и идиосинкразии – то есть органичного неприятия шороха платья и скрипа башмаков, но когда мы возрастаем в любви, интегрируемся, врастаем друг в друга. Ну сейчас я прекрасно понимаю, что говорю об идеале, но наша-то с вами радиостанция любимая называется «Вера», и поэтому мы призваны созидать это прекрасное настоящее, в свете которого будем рассматривать конфликтные, драматичные, иногда трагические какие-то варианты, которых, к сожалению, слишком много на земле.

Тутта Ларсен

– Я когда-то делала передачу о необычных семьях телевизионную. И один из выпусков был посвящен семье путешественника Федора Конюхова, теперь уже тоже священника...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Знаком с ним.

Тутта Ларсен

– И одного из наших российских космонавтов. Я разговаривала с их женами. И вот мне кажется, что этим женщинам точно незнакомо понятие семейной лодки, разбивающейся о быт, и точно незнакомо понятие рутины. Потому что когда твоего мужа там 8 месяцев в году, а то и 10 нет вообще в доме, то когда он появляется, это всегда праздник, просто нет времени на такие мелочи.

Протоиерей Артемий Владимиров

– А представьте себе, пока отец Федор Конюхов делает 4 миллиона гребков (не грибков, а гребков), чтобы объехать земной шар, и редкие смс-сообщения: «Милая, помолись, приблизилась стая кашалотов», – один из них может проглотить его шлюпку. Или: «Милая, меня несет на воздушном шаре в сторону Антарктиды без возврата». Я думаю, такая православная Пенелопа, которая только молится: «Господи, лишь бы живой приземлился, я его больше никуда не пущу!» Посидел месяцок, говорит: «Хочу пробить стратосферу, установить новый мировой рекорд во славу России поднять на расстояние 15 тысяч метров...» Мало того, что 8 месяцев нет – это бывает, за бытовое преступление сидит где-нибудь в камере предварительного заключения, пока адвокаты и следователи договариваются между собой. А тут переживания, тут страдания, волнения.

Тутта Ларсен

– Но не всем, конечно, повезло в жизни с такой редкой профессией ли, с таким редким занятием, научиться, как быть космонавтом или стать настоящим профессиональным путешественником. Но, с другой стороны, если мы посмотрим на жизнь каких-нибудь подвижников, да даже людей, которые благотворительностью занимаются, наверное, им тоже неведомы рутина и быт, которые лишают их любви и радости жизни. Естественно, например, человек все время занимается помощью другим людям, и может быть, тоже редко бывает дома у себя в семье, но при этом его отлучки, они связаны с делом любви и помощи, то наверное, здесь тоже, когда эти люди все-таки оказываются дома, даже если не завинчен тюбик зубной пасты, никто этого не заметит?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Я, вы знаете, даже думаю, там, где есть служение, высокое служение, пусть это не сотни, десятки людей, а вот давайте вспомним наших бабушек и дедушек, которые действительно имели такое чувство патриотизма, что для них работа была, можно сказать, священным понятием. Муж с головой находится в работе. Один там осуществляет план ГОЭРЛО... ГОЭРЛО...

Тутта Ларсен

– ГОЭЛРО.

Протоиерей Артемий Владимиров

– I’m sorry. «Азер-бар-джанка...» – Михаил Сергеевич с трудом выговаривал название союзной республики... И там, где мужья действительно были мотивированными тружениками, какие-то комбинаты строили целлюлозные, он приходил – уставший, но довольный. И супруга, эта душа дома, она действительно была рада своего мужа... Для других он управленец, или какую-нибудь шарашку, ученую контору возглавляет, МИГи или ИЛы строит. А вот здесь мне даже запомнился, знаете, эпизод из произведения, которое я активно отторгаю – «Поднятая целина» Михаила Шолохова. Уже в школе я имел какой-то литературный вкус и не принимал этого произведения ну никак. В нем есть два-три лирических места: Нагульнов и Давыдов легли в мать-сырую землю и над ними поют соловьи – ну достаточно такая лубочная картина, а в основном какие-то колхозные переругивания. Но будучи совершенно неопытным мальчиком, я там одну деталь запомнил, очень уместную для нашего разговора. Какая-то там была героиня Лушка – сомнительное существо, с пониженной социальной ответственностью, – влюбилась она в этого Нагульнова, он был такой эпилептический командарм. И, представьте себе, мальчик невинный и не знавший ничего, относящегося к супружескому быту, я запомнил, что Лушка считала, почитала за счастье стирать пропитанную потом давыдовскую какую-то тельняшку, а он там был сорокапятитысячник и сгонял в колхозы свободных хлебопашцев. Так вот для нее почему-то эта тельняшка, издававшая какой-то конский запах, вот стирать ее для нее было сермяжным женским счастьем. Ну, интересная деталь, согласитесь.

Тутта Ларсен

– Да уж. Такая романтика быта, я бы даже сказала...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Даже и осоветченного, но романтика.

Тутта Ларсен

– Вы слушаете «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера», а у нас в студии протоирей Артемий Владимиров. Говорим о семейной рутине и о быте, о том, как это преодолеть. Вы говорили о великих мужчинах, которые строят и созидают. А ведь бывает, что и женщина становится таким мощнейшим...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Движком?

Тутта Ларсен

– Движком и мощнейшим уничтожителем рутины. Тем, что она делает в своей жизни и какими-то делами, невероятно мощными и значимыми не только для ее семьи, но и для общества, которые она делает.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Мильон проектов. То есть какие-то медийные, творческие натуры?

Тутта Ларсен

– Ну или опять же те, кто занимаются благотворительностью в каком-то очень большом масштабе. Вспомнить хотя бы прекраснейшую нашу, безвременно ушедшую подругу, и любовь, и добрейшую доктора Лизу. Ведь она же, помимо того, что спасала тысячи жизней, она ведь была еще и прекрасной мамой и женой. Уж мне кажется, что вот тоже рядом с таким человеком о семейной рутине бы никто не подумал.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Да, безусловно. Я думаю, если сердце стало аккумулятором душевного тепла, этого тепла хватает не только на домашних или узкий круг лиц, именуемых родственниками, но когда ты чужих детей любишь как своих, и если муж еще разделяет – это не просто филантропия, а подвиг, и помогает тебе осуществлять его, конечно, становится ясным, что быт это условное понятие. Быт это, на мой взгляд, очень хрупкая внешняя ткань, за которой... это кожица яблока, скрывающая сердцевину. И там, где нет внутреннего содержания, там и может быть гипертрофированное отношение к каком-то семейному внешнему антуражу, и люди иногда ссорятся или их задавливает эта рутина. Но там, где есть духовная вертикаль, я думаю, форма и содержание находятся в адекватном соответствии. Я могу вас кое о чем попросить?

Тутта Ларсен

– Конечно.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Имейте в виду, что батюшкам отказывать нельзя.

Тутта Ларсен

– А я уже сразу согласилась.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Ну, слава Богу. Мне хочется, дорогие друзья, так как сейчас все наше Отечество молится о людях, выполнявший свой внутренний и воинский долг, посвятить доктору Лизе маленькое поэтическое произведение. Оно вписывается, я думаю, в нашу тему, потому что вы совершенно правильно сказали, это была русская женщина, для которой рутины не существовало вовсе. Хотя где-то на Таганской ее фонд, совершенно подвал. Она, кстати, все делала сама, это ее личная заслуга, что она вышла на аэродромы, на военные специализированные аэробусы. Ей никто поначалу не помогал, там полное какое-то заваленное рухлядью, обшарпанное помещение. Наверняка, сейчас этому фонду дадут, хотелось бы, дадут просторное помещение. Потому что личность действительно выросла уже и каким-то ореолом окружена любви народной. Вот это мое посвящение женщине, матери, той, которая обнимала руками всю вселенную и любила не абстрактное человечество, а каждого ребенка. И для которой, наверное, проблемы быта не существовало, но у нее было одно убеждение, что есть некий закон перераспределения любви и все земное и вещественное дано для того, чтобы умножать любовь.

Карамзинская «Бедная Лиза»...
Как чувствителен пушкинский век!
Но как ныне оплеван, унижен
Двадцать первый, и с ним – человек...

Появилась вдруг новая Лиза,
Все видавшая в жизни своей,
От московских яслей до Парижа,
Светлый ангел детей и бомжей.

Есть на свете бесстрашные люди...
Все готовы отдать – скарб и кров.
Вместе с жизнью. От них не убудет,
Даже если вся вытечет кровь.

Доктор Лиза... Какое прозванье!
До нее только был Айболит.
Всем помочь – непростое призванье –
Мир, как пакля, войною горит.

От наемных убийц скрылись дети
Под землей – в погребах, в бункерах...
Поутру в медицинской карете
Вдруг прикатит она на парах,

Среди дыма и крови, и криков,
Ищет тех, кого можно спасти...
С материнской улыбкой на лике,
Прижимая ребенка к груди,

Солнцем светится добрая Лиза –
Поутихло сраженье вокруг;
И дитя льнет к ней ближе и ближе,
Ласку чуя заботливых рук...

В скорбь повергла Россию кончина
Исполнявших свой воинский долг.
В море пал самолет, а причину
Знает только всеведущий Бог.

Трое суток искали останки.
Не бросает Россия своих.
К погребенью прийдя спозаранку,
Я хотел бы печальный свой стих

Белоснежным святым покрывалом
На гробницу сложить в тишине...
Доктор Лиза, как жаль, что так мало
Знал тебя... Помолись обо мне!

Тутта Ларсен

– О... Спасибо, батюшка, за чудесные стихи.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Благодарю вас.

Тутта Ларсен

– И за то, какой высокий градус вы придали нашей беседе о такой, казалось бы, земной теме, как быт и семейная рутина.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Вы знаете, я как батюшка скромный исповедую такую философию, вмещающуюся в известных всем словах: пустячок, а приятно. Что это за философия? Мы, мужья и жены, на самом деле, сейчас так обременены делами, добавить к этому е-мэйлы, всякие электронные какие-то коммуникации – востребованность сейчас достаточно велика и папы, и мамы, если они работают. Мы часто говорим о том, что и времени-то для общения не слишком много отведено за день, удельный вес этого общения. Ну хорошо, суббота – воскресенье, а то бывают всякие скользящие графики. Тутту Ларсен вызвали в учредительное собрание, в Госдуму, надо где-то на каких-то присутствовать парламентских чтениях, интервьюировать Жириновского, а это непростое дело. Так вот здесь быт становится поводом для очень важных вещей. Потому что через малость, через малый знак внимания – общение сокращено, какой-то контрапункт, – вы имеете возможность даже не сказать, а многое засвидетельствовать. Ну, например, предположим, вы после наряженных эфиров (это хорошо мы с вами так часов беседуем, я завершил свои дела и пошел, гол сокол, как царь Гвидон из бочки вон), а тут еще четыре интервьюера, и вы должны быть свежей находчивой, остроумной, интересной. Представлю себе, как вы вваливаетесь в дом, в свой дом (простите за такой глагол): «Ой, жизнь моя кончается, сейчас я упаду». И вы, не раздеваясь, поперек кровати ложитесь, мокрая тряпочка на вашем интеллектуальном лбу (объем вашего мозга как у Маркса, никто никогда не исследовал этот вопрос). И вдруг милый появляется – у него небольшой хохломской подносик в руках, такой высокий стакан для мартини и говорит: «Танюша, для других ты Тутта, а для меня ты Таня, я сделал для тебя в первый раз в жизни гоголь-моголь и принес в постель». У вас усталость мгновенно улетучивается, глаза вылезают на лоб, как у Надежды Константиновны Крупской, и говорите: «Что случилось?»

Тутта Ларсен

– Кто сдох в лесу?!

Протоиерей Артемий Владимиров

– А он говорит: «Я просто, слушая передачи твои с отцом Артемием, решил наконец-то воплотить все идеалы, которые вы с ним обсуждаете». И действительно, так в нашей семейной жизни бывает – невозможно трогает какой-то маленький знак заботы, который показывает только одно: о вас думали, вам есть место в сердце близкого человека, жизнь продолжается. Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее.

Тутта Ларсен

– Но чаще бывает иначе. Потому что когда мы, как белка в колесе, бежим-бежим-бежим по своему кругу, и, в общем-то, часто жизнь наша похожа вообще на какую-то борьбу за выживание...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Не говорю, естественный отбор...

Тутта Ларсен

– Некогда не то что там гоголь-моголь смешать, да, а вообще и головы поднять. И все мы устаем и раздражаемся именно на то, что другой не видит, как много мы делаем. И тут возникает тогда вопрос: почему я ему должен делать гоголь-моголь, а не он мне? Вот здесь как раз и начинается какой-то разлом, когда мы, вкладываясь, хотим, чтобы нас оценили по достоинству. А половина наша считает, что вкладывается не меньше. И тут-то вот мы и перестаем, мне кажется, друг друга слышать, какая-то синхронизация наша сходит на нет.

Протоиерей Артемий Владимиров

– И всего-то навсего установить Bluetooth – есть такой механизм синхронизации. Но где его взять и сколько он стоит? Да, действительно, действительно, вы знаете, по-человечески я это так хорошо понимаю. Вроде бы ты трудишься, но при этом не в коня корм. Иногда у окружающих как бы даже потребительское вырабатывается отношение: само собой разумеется. Но при этом близкие люди не всегда достаточно возвышенны, и просвещены, и благородны, и внимательны, чтобы увидеть, что это мой одушевленный труд, я вкладываю в него свою любовь, свои силы и о многом не прошу, но хотя бы так благодарственно хлопнуть ресницами глаз два-три раза: принимаю, ценю, благодарю. А не так что механически от нас что-то человек получает, но при этом даже не думает, что это не просто услуга, а это выражение моего внимания и любви. Меня утешает, знаете что? Утешает то, что написано в книге Откровения, Апокалипсис. В этой таинственной книге я читаю такие слова: «Блаженны умирающие о Господе, ибо дела их идут впереди них... Бог отрет всякую слезу с очей вдовы и сироты...» Мне вспоминается из прочитанного мною о каких-то замечательных людях, подвижниках благочестия, повествование о некоем последнем монахе Троице-Сергиевой Лавры до ее закрытия в 40-х годах, простите, в 30-х годах, Зосима, старец Зосима. Ну очень удивительная биография, такое дитя во Христе, много чудес. Но я почему-то запомнил другую деталь из этого повествования, где повествуется о детстве будущего подвижника, рассказывается о том, что его мама, простая крестьянка какого-то подмосковного городка, отличалась замечательным хлебосольством, которое у нее воплощалось вот в чем. Тогда пекли, как вот и сейчас делают, домашний бездрожжевой хлеб, термофильные дрожжи не использовали в XIX – начале XX века, были закваски, сейчас это все возрождается. У вас дома не бывает такого, не выпекаете?

Тутта Ларсен

– Ой, я боюсь, что если мы начнем дома выпекать хлеб, я вообще не влезу в эту дверь.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Ну, вы знаете, речь идет не о дрожжах, а заквасках...

Тутта Ларсен

– О полезном хлебе.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Этот хлеб не полнит. Как вот итальянцы худенькие, потому что их паста – на какой-то твердой пшенице, – не полнит. Ну не будем отвлекаться. Так вот эта мама, по-моему, чуть ли не Татьяна ее звали, она, когда выпекала домашний хлеб, то всегда из трех караваев она один отдавала соседям, или странникам, или нищим. И это было уже не просто эпизодическим каким-то действием, а это был образ жизни. Так интересно, когда мамочка его умерла, то ему было открыто (видимо, был человек особой просвещенности духовной), что эти караваи были как будто ступеньками, по которым она поднималась в рай; что ни один из этих караваев не исчез так просто в пузе бездомных людей, но у Бога оказалось все это числом, мерою и весом. Причем добродетель была тайной, в интернете никто не выкладывал таких сведений. Это я к чему историю-то вспомнил? А, что Бог, конечно, и видит, и слышит, и внемлет. И вот крутится современная хозяюшка у своей пусть не печи, но плиты, какие-то делает пельмешки – любимая еда мужчин, да сдабривает солью молитвы: «Господи, умягчи сердце моего Урфин Джюса. Господи, может, начнет он хоть улыбаться, когда его накормлю». И, конечно, Бог видит этот труд, который у любящих натур превращается в поэзию.

Тутта Ларсен

– Продолжим разговор через минуту.

Тутта Ларсен

– Вы слушаете «Семейный час» с Туттой Ларсен. У нас в гостях старший священник и духовник Алексеевского монастыря в Москве, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, протоирей Артемий Владимиров. Говорим о семейной рутине, о том, как ее преодолеть. Вот вы вспомнили о старце Зосиме. А частенько священники, духовники, которым супруги жалуются на рутину, они их отправляют к каким-нибудь историям святых супругов – Петра и Февронии или Захарии и Елисаветы. Но мы же не знаем, а вдруг они тоже пилили друг дружку?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Что касается Захарии и Елисаветы, родителей Иоанна Предтечи, убежден, что там ни лобзиков, ни напильников не было. Это была эксклюзивная, элитная в нравственном отношении пара. И если бы нас спросили: дорогой отец Артемий, дорогая Тутта, вы как соловей и... Как вас можно назвать? Если я соловей, то вы...

Тутта Ларсен

– Кукушка?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Вы как какая-то просто лисичка такая...

Тутта Ларсен

– А, хорошо, спасибо.

Протоиерей Артемий Владимиров

– В опушке, изящная. Такие поете нам песни, такие нам высоты задаете. Кому помолиться, чтобы жизнь перестала быть щенячьей, чтобы мы с мужем поняли: брак есть та полнота, ради которой две ущербности сошлись воедино. Как нам обрести эту мелодию любви? «Ты моя мелодия, я твой преданный Орфей...» Кому помолиться? Да вот как раз, я думаю, не зря вы вспомнили, святые Захария и Елисавета – это были супруги воплощенного такта, деликатности (такими они мне представляются), бережности. Сегодня, пожалуй, мало найдешь произведений, которые бы эту поэзию семейно жизни могли воспроизвести. Вот разве что Николай Васильевич Гоголь, «Старосветские помещики», когда люди в друг друге души не чают. А у меня есть такая пара живая...

Тутта Ларсен

– Да неужели?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Представьте себе. Один из лучших иллюстраторов нашего времени, корифей книжно-издательского дела, Борис Аркадьевич Диодоров. Это человек, известный датской королеве, он проиллюстрировал всего Ганса Христиана Андерсена. Недавно пригласил меня к датской королеве в гости. Я, как бесплатное приложение, посетил Данию... Но это особая песня. И его супруга, очень известная актриса, поэтесса совершенно незаурядная, Карина Филиппова, в крещении Валерия, закончившая ГИТИС, ее песни все звезды пели, на ее стихи, и поют песни. С удовольствием вам, дорогая моя собеседница, я преподнесу книжечки, принадлежащие ее перу. И вот вы знаете, я посещаю их дом, я просто немею от внутреннего удивления. Сейчас она, по существу, лишена обеих ног, предупреждение гангрены, лежит на своем ложе, как Екатерина Вторая – такие серебряные, серебристого цвета творческие седины. Человек, который знает наизусть не свое только поэтическое наследие, а помнит и Яхонтовых, и всех знаменитых артистов русской школы. Всегда улыбка на лице. Немножко деформированы уже даже руки по... артроз и артрит. Но вы беседуете с этим человеком и чувствуете, что пред вами ну как будто фрейлина. Он, милый, сердечник, астматик, ведет с десяток другой учеников, которые посещают его дом, дает путевку в жизнь многим будущим иллюстраторам. Если я с ним куда-то поеду в Пушкиногорье, через 10 минут он звонит: «Как, Кариночка, все хорошо?» Она переживает за него, он переживает за нее. Люди – ему уже, простите, 80 лет, она на годик-второй помоложе, но такого глубокого проникновения друг в друга... «Мы, – говорят, – в пять утра всегда просыпаемся – ну уже немолодые люди, – и часов до восьми беседуем друг с другом, пока нам прислуживающая дама приносит кашу. Нам интересно друг с другом». Бог носит их на руках, на мой взгляд, только за то, что они умеют так вдохновенно и радостно любить. Они живут в атмосфере чуда. При этом она ему еще говорила: «Боречка, не беспокойся о коммерческой выгоде, не в деньгах счастье. Главное, чтобы состоялся твой творческий проект». – «Ну творческий проект, но я же должен тебя кормить». – «Бог нам все пошлет»... И действительно, вокруг столько добрых людей. Лишились возможности за городом, где-то в Тверской губернии, рядом с имением Зыкиной (они очень дружили и рекомендовали ей на лоне природы домик), лишились возможности жить с дочкой – Бог посылает им другой домик. Вот им сделали сейчас капитальный ремонт в их доме в Померанцевом переулке. Я просто недоумеваю, иногда хочется себя ущипнуть: неужели такое в наше время может быть? Есть такая партия людей, умеющих любить бескорыстно. И последнее, я думаю: за что, почему, как им это удается? И приходит ответ: с одной стороны, конечно, это люди большой душевной культуры, и не просто интеллекта, а именно умения общаться. Когда вы с ними кажется, что вы самый любимый, вы самый интересный. Он прекрасно готовит, никогда вас не отпустит без судака, лабарданца или без какого-нибудь кусочка кабанчика, им поставляют откуда-то из Тверской губернии. А с другой стороны, они оба творческие натуры, они оба состоялись, каждый в своем жанре искусства. И я бы, конечно, пожелал, говоря о быте, рутине, о том, как водоросли эти захватывают двух золотых рыбок, куда-то утягивают в Марианскую впадину, я бы пожелал мужу и жене обязательно развивать в себе какие-то творческие стороны натуры. Пусть он, милый, освоит крючок, искусство какие-то делать тряпочки...

Тутта Ларсен

– Макраме.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Макраме. А она пусть на старости лет захочет подражать рафаэлитам, художникам. Короче, я думаю, нужно уметь и собственными руками украшать свое жилище, привносить в него креативный элемент. Хорошо, когда муж с женой не сталкиваются лбами амбициозности, но действительно восполняют друг друга. Мне кажется, что в вашей семье отчасти это получается.

Тутта Ларсен

– Ой, все довольно пока у нас еще сложно. Мы далеки от... Вы приводите очень высокие, очень абсолютные примеры.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Но не мог же не поделиться таким.

Тутта Ларсен

–Да, это безусловно. Но бывает все-таки, что даже, может быть, и нету такой рутины, нету скуки в отношениях, но быт, он отравляет все существование. Например, женщина не хочет вообще ничего знать о каких-то там технических моментах в ее доме: как чинят кран, как там меняют розетки, как включить лампочку. Ей кажется, что это, само собой, должно быть обязанностью мужчины.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Это вы мне все говорите о таких новоиспеченных барынях. А ведь есть еще один аспект, о котором мы, по-моему, сегодня не упомянули. Это борьба за существование – в том смысле, что люди не могут свести концы с концами и не могут обеспечить достойное воспитание или образование детям, всегда на грани нищеты...

Тутта Ларсен

– Ну тем более...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Вот это особенно тяжелые искушения.

Тутта Ларсен

– Ну да, тем более. Поэтому тем более хотелось бы, чтобы каждый занимался своим делом. Муж там каким-то хозяйством, исправлением того, что ломается, течет и там, не знаю, выходит из строя. Жена – ну воспитанием, ведением хозяйства...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Такое мануфактурное производство, специализация, чтобы каждый...

Тутта Ларсен

– Ну а как иначе-то? Ну в семье все равно какие-то роли должны быть распределены.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Конечно.

Тутта Ларсен

– И особенно, если, например, в твоей семье папа четко занимался зарабатыванием денег и там стройкой, и починкой, а мама четко занималась готовкой, воспитанием детей и обустраиванием быта и уюта. И вот ты выходишь замуж за мужчину, у которого, например, в семье все было немножко иначе. Он творческая личность, допустим. Он очень хороший, он тебя обожает, он любит твоих детей. Но вот у тебя три года течет кран, и он мимо него ходит, ему, он его даже не замечает...

Протоиерей Артемий Владимиров

– А вот я думаю...

Тутта Ларсен

– А ты восемь раз его просишь об этом, а он все не замечает. И ты уже на девятый раз говоришь ему: ты-бы-ты-бы-ты... – вот всё!

Протоиерей Артемий Владимиров

– Междометия.

Тутта Ларсен

– Да, сплошные.

Протоиерей Артемий Владимиров

– А вот я думаю, нас сейчас слушают многие семьи, где женский комитет: дочь и мать, или мама и дети. «Женщина плачет... девушка плачет, жениха все нет, ее утешают, а шарик летит...» И вы знаете, то что он есть – творческая натура, которая еще просит есть три раза в день... А капает – «Маруся, кап-кап-кап...» – из крана вода – она ему говорит: «Четыре года я прошу тебя сделать сантехнику!» А он отвечает: «Представь себе, что это Фонтан слёз, Бахчисарайский фонтан. Представь себе...»

Тутта Ларсен

– А она ему – счет сразу на холодную воду за месяц!

Протоиерей Артемий Владимиров

– Хочу только сказать, что очень часто, как я, батюшка, хорошо знаю, в неполных семьях или в одиноких, вариантах одиночества – там женщина и жнец, и швец и всех дел хитрец. И особенно тогда трудно сохранять благодушие, когда вам нужно отремонтировать кухню, вы приглашаете одну бригаду – молдаван, другую – свидомых украинцев, третью – таджиков, и ничего не получается. Потому что сегодня бедная женщина сражается, как, знаете ли, Еруслан Царевич со Змей Горынычем, с бытовыми трудностями. А увидев это хрупкое существо, которое и защитить-то некому, вся эта приглашенная рать каким-то образом водит ее, пользуясь иногда ее неопытностью... Хотя ныне женщины становятся прорабами и лучше мужиков разбираются в свойствах плитки, цементных смесей. И, конечно, мне приходится видеть эти души, которые напоминают, как вы выразились точно, белку в колесе – вечный ремонт, вечные нестыковки. Никак не удается вот забыться и уснуть, упав в кресле и головку на плечо свое склонив. Дай Бог, безусловно, чтобы наши мужчины занимали ту нишу, которую вы так ловко и правильно обозначили, в иерархии, субординации семейных отношений. И дай, Господи, чтобы и милые наши дамы умели этих тружеников, своих мужей, как-то по достоинству оценить, хотя бы таким образом: муж сделал свое дело – вынес помойное ведро, спустил в мусоропровод, закупил лампочки Ильича, которые сейчас в туалетах гаснут, вот эти маленькие, сидит, милый, смотрит полуфинал водного поло. Она набирает телефон подруги: «А у нас в квартире газ! А у вас?» Бывает, что кумушки действительно дают оценку и хвалятся друг перед другом о том, как у них гнездышко обустроено.

Тутта Ларсен

– Вы слушаете программу «Семейный час» на радио «Вера». В студии Тутта Ларсен и протоиерей Артемий Владимиров. Говорим о семейной рутине и как ее преодолеть. Вот, конечно... Я так понимаю, вывод из нашего предыдущего диалога в том, чтобы не обращать внимания, да? Или радоваться тому, что у тебя есть? Ну вот твой мужчина не чинит кран, зато видит в нем Бахчисарайский фонтан, значит он... у него душа красивая?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Мы говорили о том, что все познается в сравнении. И я бы предложил вооружаться в семейной жизни, при том что не все осуществляется так, как мечталось, не все нас удовлетворяет подчас, выбирать из двух вариантов один. Один вариант – превратиться в какое-то вечно недовольное, ропотливое, нудное, занудное существо, которое, милое, даже при отсутствии повода изобретает его, чтобы не расслаблялся муженек, и прогрызает ему, как мошка́, плешь, чтобы он был, как Фигаро – и тут, и там одновременно. Второй вариант – не упустить возможности высказать пожелание, сделать резонное замечание, все-таки вооружиться – такое хорошее старинное русское слово: бла-го-ду-шест-во-ва-ние – не озлобляться, не впадать в депрессию, сохранить улыбку, неприятные вещи уметь говорить с приятностью. «Вспомни, зайчик мой, что ты мне обещал, дав пионерское честное слово на прошлой неделе». – «Что обещал... что я обещал?» – «А посмотри на вешалку, пожалуйста. Где здесь крючок для моего пальто?» И вы знаете, это большое искусство и большая культура – сохранить светлость внешнего облика, какую-то теплоту и ласковость в обращении. Я как педагог утверждаю, что мотивировать ученика можно не только тем, чтобы его...

Тутта Ларсен

– Грызть.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Да, именно это слово я сейчас и подыскивал. Но и вот так на позитиве, на волне, на гребне волны доброго слова сообщить ему импульс поступательного движения.

Тутта Ларсен

– Психологи советуют супругам, которые жалуются на то, что их отношения стали скучными, серыми, рутинными, как-то отношения освежать. Ну, кто-то там предлагает...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Интересная мысль.

Тутта Ларсен

– Съездить куда-нибудь вместе или сходить вместе, заняться каким-нибудь танго...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Внезапно переменить обстановку.

Тутта Ларсен

– Да, да. А кто-то даже советует ну, может быть, как-то пофлиртовать на стороне, чтобы заставить супруга поревновать. Ну уж не совсем впадая в грех...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Это брутальный вариант, овчинка может не стоить выделки.

Тутта Ларсен

– Не стоит рисковать? Ну а он не ценит меня...

Протоиерей Артемий Владимиров

– А, как бы из педагогических побуждений...

Тутта Ларсен

– Конечно. Не впадая окончательно во грех, но так чуть-чуть просто...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Дать ему понять...

Тутта Ларсен

– Да, что вот я интересная женщина.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Ну, вы знаете, в этом случае, мне кажется, нужно вспомнить армейскую мудрость: если политрук узнал о грядущей попойке личного состава, и он не может ее предотвратить, то должен ее возглавить. Я бы в этот проект обязательно вовлек батюшку, который бы, как вежливый зеленый человечек, сидел в кустах и вовремя пресек эксперимент, если он не оправдывает ожиданий.

Тутта Ларсен

– То есть не стоит заставлять ревновать свою половинку с тем, чтобы как-то помочь ему освежить свой взгляд?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Дело в том, что эксперты по судебным делам знают такое аффективное состояние на почве ревности. Находясь в таком состоянии, ведь и убить может, не приведи Бог. А вот что касается освежения атмосферы и умения сменить привычное на непривычное, я, по-моему, даже как-то признавался, что при подготовке людей к венчанию иногда делаю такие пробросы информационные, говорю: «Дорогой, а вы готовы раз в месяц супругу водить в ресторан?» А она говорит: «Батюшка, да я, в общем-то, не слишком увлечена этой темой...» Тем не менее, оказывается, что дать супруге почувствовать себя дамой во всех отношениях прекрасной и почувствовать себя королевой в какой-то новой обстановке очень важно. Особенно это относится к совместному посещению филармонии, Дома музыки. А сейчас, простите, Парк культуры имени Горького – я до сих пор не могу себе простить, что не побывал, – неподалеку здесь от нас, говорят, настолько сейчас обустроены наши парковые зоны. Очень важно попросту даже гулять, если не по Невскому проспекту, то, по крайней мере, по историческому центру города.

Тутта Ларсен

– Но получается тогда, что рутина и какие-то бытовые претензии, именно не в плане чего-то того, чего не хватает, да, в жизни, а именно ну каких-то вот несовпадений взглядов на хозяйство у супругов, это вопрос такой незрелости что ли какой-то? Духовной, может быть, даже?

Протоиерей Артемий Владимиров

– Первое – недостаток внутренней культуры, которая учит сохранять спокойствие, благородную выдержку при малых и больших неприятностях. Второе – действительно непритёртость, когда мы еще не знаем острых граней половины, и вот шестеренки почему-то начинают давать пробуксовку, и искра вырывается раздражительности. Третье – это бедность, которая, может быть, и не порок, но иногда порог терпения исчерпывается. И для России, огромной страны, это действительно тоже не последний фактор каких-то трагических размолвок и ссор. Хорошо еще Москва, куда стекаются финансовые потоки, и есть возможность хоть на работу устроиться. А где-нибудь в Костромской губернии или Тверской все не так мажорно. Ну и наконец не будем забывать, что диавол – есть такой падший ангел, – завидуя миру и согласию в семьях, иногда пустяки пытается выдать в нашем сознании за значительное, вы об этом обмолвились, когда он раздувает в нашем воображении какую-то мелочь до катастрофических масштабов, и супруги клюют на его удочку и добровольно сдают позиции, превращая совместную жизнь ну если не во ад, то в какой-то бедлам. И это очень печально, потому что дети, невольно или вольно в этом участвуя, конечно, не лучшую путевку в жизнь получают.

Тутта Ларсен

– А еще я поняла из нашей с вами беседы, что мы недооцениваем значение быта и рутины в положительном значении рутины в нашей жизни.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Безусловно. Потому что Бог так все устроил, что через маленькое до́лжно вырабатывать великое. Он все дает нам как упражнение для возрастания в любви. И то, что иногда называется рутиной и бытом, на самом деле есть пластилин, тот пластичный материал, который мы должны оформлять, хаос превращая в красоту, созидая вокруг себя, хотя бы в ограниченном объеме, царство порядка, обустроенности, а через это добиваться и какого-то внутреннего умягчения чувств. По крайней мере, что касается меня, я от беспорядка становлюсь сам не свой. И, слава Богу, что вы, дорогая моя собеседница, вот не видели меня в худшие минуты жизни. Потому что если здесь грязная посуда, здесь створка шкафа отломана, здесь книги на столе – я могу просто превратиться в Урфин Джюса. И стараюсь сейчас, безусловно, все-таки показывать какие-то светлые стороны своей личности. Таковы мы, мужчины.

Тутта Ларсен

– А еще я поняла, что на самом деле рутина, как бы мы иногда ей ни тяготились, это наши латы, это такая защита от хаоса, действительно. И это та тонкая, но очень важная защитная прослойка, которая ну, в общем, делает нашу жизнь спокойной и какой-то вменяемой, да? Потому что это очень хрупкая...

Протоиерей Артемий Владимиров

– Да, может быть, это такой хрустальный небольшой мирок...

Тутта Ларсен

– Да.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Но важно, что пребывая в нем и сознавая всю хрупкость этой сферы, все-таки я могу напитываться какими-то светлыми, позитивными чувствами и, вылетая из этого мира, длиться с радиослушателями добром, любовью, оптимизмом. А ведь они, между нами говоря, очень в этом нуждаются. Как старец Паисий сказал или кто-то другой, мудрый современный подвижник, сейчас в мире столько плохого, негативного и дурного, что лучше взять за правило больше говорить о хорошем. Или начав с плохого, заканчивать хорошим. И, по-моему, в нашей передаче нам это удалось.

Тутта Ларсен

– Да. Так что, дорогие друзья, если вам в какой-то очередной раз в вашей жизни захочется посетовать на то, как все скучно, как заела бытовуха и как рутинно ваше существование, вы подумайте о том, что какое счастье, что у вас есть стены, в которые ваш муж третий год не может вбить гвоздь.

Протоиерей Артемий Владимиров

– Какое счастье, что у вас есть ордер на квартиру. Какое счастье, что есть крыша над головой. И думаю, что от наших передач крыша ни у кого в сторону не съедет.

Тутта Ларсен

– Спасибо огромное. У нас в студии был протоиерей Артемий Владимиров. Это был «Семейный час» на радио «Вера». Всем счастливо

Протоиерей Артемий Владимиров

– И был, и есть и будет. До свидания.