Поделиться
После смерти израильского монарха Соломона в десятом веке до Рождества Христова страна раскололась на две части – Северное и Южное царства, Израиль и Иудею. Родственные племена вступили во вражду между собой, наступило время заговоров, мятежей и братоубийственных войн. Правители на Израильском троне сменяли друг друга, оставляя в истории государства кровавый шлейф.
После очередного переворота монархию возглавил военачальник Амврий. О его правлении подробно рассказано в Ветхом завете, а именно – в Третьей книге Царств. Амврий понял, что соперничество Израиля и Иудеи наносит урон обоим государствам, и восстановил мир между племенами еврейского народа. За двенадцать лет правления Амврия Израиль достиг мощи и процветания. На живописном холме царь построил город Самарию и сделал его столицей.
Однако, в историю израильского народа Амврий вошел как нечестивый правитель. Союз с финикийцами, скрепленный женитьбой царевича Ахава на дочери финикийского правителя Иезавели обернулся насаждением в стране идолопоклонства и утратой веры в Единого Бога. Имя Амврия надолго стало синонимом порочности.
При этом многие историки считали шестого израильского царя мифическим персонажем, поскольку его существование не подтверждалось внебиблейскими источниками. Такое отношение изменилось в середине девятнадцатого века благодаря открытиям английского археолога Остина Генри Лэйярда.
Комментарий эксперта:
В 1946 года во время раскопок древнего города Нимруда на территории современного Ирака доктор Лэйярд обнаружил уникальный артефакт – двухметровый обелиск, вытесанный из черного известняка по приказу ассирийского царя Салманасара Третьего. Этот памятник украшен барельефами, на одном из которых можно увидеть фигуру израильского царя Ииуйя, подносящего дань Салманасару. Надпись, сопровождающая это изображение, гласит: «Ииуй, сын Амврия». Запечатленный на барельефе монарх не был биологическим потомком Амврия. Однако, ассирийцы помнили, что именно во время правления шестого царя Израиль добился исключительного международного положения, и всех последующих монархов называли «сынами его дома».
После этой находки Генри Лэйярда скептики еще продолжали сомневаться, что царь Амврий некогда существовал. Следующий археологический трофей ученого все сомнения развеял. В 1849 году, исследуя руины Ниневии, доктор Лэйярд обнаружил клинописный архив – библиотеку ассирийского царя Ашшурбанапала, на многих табличках которой Самария называется не иначе как «Мат бит Хуумрия», то есть земля Амврия.
Военные амбиции и дипломатические таланты израильского монарха были обращены в сторону таких соседей, как ассирийцы, филистимляне, финикийцы, моавитяне. О покорении Амврием царства Моав сохранила сведения так называемая стела Меши, обнаруженная немецким пастором Фридрихом Клейном в 1868 году в селении Дибон в районе Мертвого моря и изученная французским археологом Шарлем Клермоном-Ганно.
Комментарий эксперта:
Стела царя Меши, известная также как Моавитский камень – черная базальтовая плитавысотой метр двадцать четыре и шириной семьдесят один сантиметр,с закругленными верхними углами. Это памятник девятого века до Рождества Христова, созданный по приказу моавитского царя Меши. На лицевой стороне камня сохранились строки, повествующие о военных победах и поражениях моавитян. Есть на нем и такие слова: «Амврий, царь Израиля, угнетал Моав много дней потому что Кемош гневался на страну свою. ...И унаследовал Амврий страну Махдева и сидел в ней дни его и половину дней сына его».
Кемош, упоминаемый в записи на Стеле Меши – это языческое божество моавитян. Махдев – город, основанный аммореями и захваченный израильтянами во время правления царя Давида. Он был утрачен евреями в войне с моавитянами после смерти царя Соломона и, как оказалось – вновь возвращен Амврием.
Древний артефакт не только подтвердил факт существования упоминаемого в Библии царя Амврия, но и расширил информацию его роли в истории Израильского царства. Археология в очередной раз доказала достоверность Священного писания!
Не унывай, на вопросы отвечай
Поделиться
Пандемия коронавируса 2020 года принесла человечеству немало страданий. Но приметой этого тревожного времени стали не только статистические сводки заражений, но и рассказы о доброте, взаимовыручке и поддержке. Так, французский комический актёр Ноам Картозо во время карантина организовал весёлую викторину для своих пожилых соседей. Утешительное развлечение ежедневно транслировались в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации).
В дни самоизоляции парижане установили традицию каждый вечер в восемь часов выходить на балконы, чтобы поаплодировать врачам, борющимся с коронавирусом. Не стали исключением и жители маленькой улочки Сен-Бернар, где проживает Наом Картозо. Участвуя в акции солидарности с медиками, актёр заметил, что его пожилые соседи день ото дня становятся всё грустнее. Молодой человек попытался ободрить приунывших — он включал музыку и приглашал всех потанцевать. Инициативу вежливо отклонили.
Комик не отступился от своей идеи поддержать людей. Он объявил конкурс на звание самого сообразительного во дворе, и на этот раз соседи откликнулись. Ноам задавал непростые вопросы, кто отвечал первым — получал баллы. Набравшим наибольшее количество очков доставались призы — туалетная бумага, которая на какое-то время попала в разряд дефицита, и вермишель как символ запасливости. С каждым днём участников викторины становилось всё больше. Форму конкурса пришлось менять по ходу — из индивидуального соревнование стало коллективным. Команды двух домов, стоящих друг напротив друга, увлечённо отвечали на вопросы Ноама Картозо.
Опыт показался соседям настолько увлекательным, что они решили им поделиться. Эрудиты создали блог в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), где ежедневно выкладывали видеозапись своей интеллектуальной игры. Страница моментально собрала десятки тысяч подписчиков. Признаюсь, что я тоже подписалась. Мой французский не позволял в полной мере оценить искромётные шутки и оригинальные ответы участников викторины. Но то, что весёлая затея Ноама Картозо сплотила соседей и помогла прогнать уныние, понятно было и без слов.
Все выпуски программы Живут такие люди
Тишина. Наталия Лангаммер
Поделиться
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
Поделиться
Фото: PxHere
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
