"Русское Патриаршество. Исторический час с Дмитрием Володихиным". Гость программы - Александр Музафаров (20.11.2016) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Русское Патриаршество. Исторический час с Дмитрием Володихиным". Гость программы - Александр Музафаров (20.11.2016)

* Поделиться

МузафаровАлександр Музафаров. Историк, эксперт информационно-аналитических программ Фонда исторической перспективы.

 

 

 

 

 


Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы выходим в эфир в особый день, это день рождения Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла. Мы, еще раз поздравляем предстоятеля нашей церкви с этим праздником. И наша передача сегодня, будет посвящена истории Русского Патриаршества. Его возникновения, его историческим судьбам, его отмене, и Слава Богу его восстановлению. У нас в студии гость, известный историк, публицист, Александр Музафаров. Автор книг «Евпатий Каловрат», «Таинственный Град Китеж», «Забытые битвы империи», и так далее.

А. Музафаров

- Добрый день.

Д. Володихин

- Итак мы с вами начнем разговор с учреждения Патриаршества. Все знают, что дата утверждения Патриаршей кафедры в Москве, вместо прежней кафедры Метрополичия, это 1589 год. Однако немногие представляют себе предысторию, этого знаменательного события. И мне бы хотелось об этом поговорить. Вот собственно само существование Митрополичий кафедры, вместо Патриаршей в Москве, в конце XV, в XVI веках, выглядело как своего рода анахронизм. А в этот момент православный Восток, был почти повсеместно завоеван турками и поставлен под контроль султанов. Однако продолжали существовать четыре Патриарших кафедры. Константинопольская, Иерусалимская, Александрийская и Антиохийская. Все четыре Патриарха претерпевали крайне бедственные нужды. Порой, они гибли, очень часто их выбрасывали насильственным образом с их же кафедр. Очень часто они имели под своим правлением, может быть одну или две церкви. Или вынуждены были скататься. И весьма часто, они обращались на Русь за милостыней. За тем, чтобы им давали серебро, давали иконы, давали священные сосуды и так далее. Привозили это обратно на Восток, это очень помогало выжать в сложных условиях того времени. С вашей точки зрения Александр, вот существование громадной, богатейшей, авторитетнейшей митрополии в Москве. Митрополия которая по своему материальному ресурсу, безусловно, превосходила все четыре Патриаршие кафедры православного Востока, и тем не менее оставалась Митрополией. Насколько это естественно, насколько это органично с точки зрения развития самой церкви, ее существования.

А. Музафаров

- Ну, я бы сказал следующее. Что, церковь как мы знаем, достаточно консервативный институт. Существовала определенная условная традиция. Русская церковь, в момент своего возникновения была именно Метрополией. И очень долгие годы, государи Московские вели борьбу, за то, чтобы православная Митрополия сохранилась, и сохранилась именно в Русских землях. Мы знаем, что были попытки утвердить альтернативную Митрополию в Литве. Были попытки отторгнуть Киевскую Митрополию, и в течение десятилетий, если даже не столетий Русские князья и первые иерархи нашей церкви вели борьбу, самую настоящую борьбу. Опасную для жизни, можно вспомнить смерть Владыки Дионисия в Киеве. И заточение Владыки Алексия.

Д. Володихин

- Сожжение Митрополита Герасима в Литве.

А. Музафаров

- За то, чтобы Митрополия сохранилась, и сохранилась именно в Русских землях. К тому же опять-таки надо учитывать, быстрый рост Русского государства. Ведь если мы посмотрим от даты 1589, отмотаем на сто лет назад, ну даже не на сто, на сто двадцать лет назад. Мы увидим, что Русская церковь находиться в очень небольшом, ограниченном пространстве. С Запада оно ограничено Литовской границей, на Юге граница проходит по рубежу Оки. А на Востоке, это фактически Волга и первые попытки перейти через нее. То есть, это относительно небольшая территория, относительно не большие земли. А в то время, по мере создания Русского централизованного государства, в эпоху Ивана III происходит взрывной рост. Присоединяются Северские земли, окончательно в единое целое соединены Русские княжества. Русские люди начинают осваивать Волгу, и Северный Урал. Территория страны расширяется, а главное с созданием единого государства прекращаются междоусобицы, укрепляется оборона границ, начинает расти население. Но, чтобы осознать все объективные процессы, требовалось время. То есть люди привыкли, что Русскую землю возглавляет Митрополит. И эта инерция Митрополии, она какое-то время сохранялась. К тому же, это мы сейчас знаем, что 1453 год, стал последним годом существования Византийской империи. То есть того государства, которое мы называем Византийской империей. Но, тогда это еще не казалось окончательным. Да, это событие произвело крупнейший психологический эффект.

Д. Володихин

- Но существовали еще большие осколки, Трапезунская империя, княжество Феодоро, надежда, что может быть, что-то восстановиться.

А. Музафаров

- Столько привыкли, что в течение тысячи лет существует могучее православная империя, неужели это конец. Думали, что это временное явление. К тому же Константинополь уже попадал в руки иноверцев в 1204 году, но был возрожден императором из династии Палеологов. Значит и здесь была надежда на восстановление какой-то традиции. Но, уже в XVI веке, наряду с сохранением традиции, возникает другое ощущение. Что Россия превращается в новое, мощное государство. Мощное не только силой рати, но и своим населением, своей собственной духовной традицией. И Русская церковь, начинает это как бы осознавать. На мой взгляд, такой чертой подводящей итог вот этому периоду Татарского ига, и удельного периода, является Стоглавый собор. Когда под мудрым руководством Владыки Макария, Русская церковь как бы собралась воедино, и выработала новый курс существования церкви в новом, большом государстве. Вот после этого, вопрос о статусе Митрополии, о статусе церкви без сомнения должен был возникнуть.

Д. Володихин

- То есть вы имеете, введу, что прийти к мысли, о том, что необходимо поменять Митрополичий статус Московской архиерейской кафедры, на Патриарший статус. Сама эта идея должна была возникнуть после долгого духовного роста церкви, должна была вызреть. Должна была стать очевидной для Московского духовенства. И в конечном итоге, когда в Москве стали понимать, что положение Русской церкви таково, что она должна играть одно из ведущих мест, может быть ведущее в оркестре Православной церкви. Вот только после этого, не в результате какой не будь ошибки, или искусственного промедления, а просто в результате естественного процесса роста и вызревания этой идеи, начались попытки к тому, чтобы все-таки ввести у нас Патриаршество.

А. Музафаров

- Мне кажется так. К тому же возникла еще и объективная потребность повысить статус Русской церкви, когда она оказалась фактически единственной православной церковью. Причем единственной независимой, но и единственной растущей. То есть она объективно начинала играть все большею ролю. Когда приделы ее епархии расширялись, когда все большее число людей становилось православными, просто она уже не вмещалась в структуру Митрополии.

Д. Володихин

- Ну, что же перейдем к фактам. В 1584 году, на престол Московский взошел государь Федор Иванович. Исключительно благочестивый, блаженный, и попавший как новый чудотворец в Собор Московских Святых. Этот государь, был настолько милостив к православному Востоку, что только за первые годы его правления, отправил в качестве пожертвований, пожалований на Синай, на Афон, Святую Землю, а так же к архиереям православного Востока, около пяти тысяч рублей серебром. Уважаемые радиослушатели, небольшое разъяснение. Рубль XVIвека, это не сколько не будь, а 68 грамм серебра. То есть сумма просто громадная, отправлял меха, отправлял драгоценные церковные сосуды. И на Православном Востоке всегда могли рассчитывать, что добрый царь Федор Иванович поможет. И вот, случается, наконец, событие необыкновенной важности, необыкновенной значимости. В 1586 году, в Москву пребывает Патриарх Иоаким Антиохийский. И начинаются, медленно, осторожно переговоры о введение в Москве Патриаршества. То есть московские власти, как духовные, так и светские с этим предложением обратились именно к Иоакиму. С вашей точки зрения, кто мог быть, как говорят сейчас инициатором этого проекта.

А. Музафаров

- С моей точки зрения, это может быть два основных. С одной стороны, это объективное, это нужда церкви в повышении статуса. И прежде всего инициатива его Предстоятеля, Владыки Дионисия. С другой стороны, это позиция государственной власти, и непосредственно самого царя Федора Иоанновича, которое осуществляли его бояре, его приближенные. Прежде всего, правитель государства, Борис Федорович Годунов.

Д. Володихин

- Да, действительно, царь Федор Иоаннович в тот момент выступил перед боярской думой, и собранием высшего духовенства. И сказал знаменательные слова, я вот сейчас открою источник, и прочитаю их.

- «Восточные патриархи и прочие святители только имя святителей носят, власти же едва ли не всякой лишены; наша же страна, благодатию Божиею, во многорасширение приходит, и потому я хочу, если Богу угодно и писания божественныя не запрещают, устроить в Москве превысочайший престол патриаршеский»

- Значит, таким образом, мы видим очень хорошо, что воля государя к тому, чтобы в Москве было учреждено Патриаршество, была.

Д. Володихин

- Это Светлое радио, радио «Вера». В эфире «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И у нас в гостях, замечательный историк, публицист Александр Музафаров. Мы продолжаем с вами разговор, о истории Русского Патриаршества. Вот собственно ответив на фразу Александра об участии государя совершенно положительно. Я хотел бы так же согласится с ним по поводу Митрополита Дионисия. Он считался тогда премудрым грамматиком. Был человек волевой, твердый, энергичный. Когда Иоаким прибыл в Москву, и встретился с Московским предстоятелем. Тот даже сам благословил Патриарха, хотя был саном ниже, и должен был подойти под благословеннее. Это было демонстративное указание на то, кто в Москве является истинной духовной властью. Ну, Иоаким смирился, нищета жестокий учитель. И только сделал краткое замечание Дионисию. Конечно же для Дионисия было ясно, что обретение Патриаршества, это то, что следует сделать. И переговоры эти естественно должны идти. Но, шли они достаточно медленно. Вот с вашей точки зрения, каковы причины промедления. Почему все это не произошло достаточно быстро.

А. Музафаров

- Ну, опять таки, во-первых, это сила инерции. То есть, то что казалось естественным и необходимым к тому времени в Москве. В восточных церквях смотрелось совсем по-другому. То есть там тоже еще не расстались с памятью о былом величии. И тоже помнили, что у церкви есть четыре Восточных Патриарха, и Москва, это традиционно Метрополия. Второй момент мне кажется, что вполне возможно, что Восточные владыки, в том числе и Владыка Антиохийский опасались реакции Турецкого Султана. Как он себя поведет? Потому, что все-таки, да Москва находиться далеко, Россия далеко от турецких владений, но они зависят от него. Как он отреагирует на учреждение нового Патриаршего Престола. Турецкий султан, не только светский владыка, кстати, находящийся в дипломатических отношениях с Московским двором. Но, и глава мусульманской веры. Поэтому, он мог отреагировать на такое усиление Православной церкви негативно, и обрушить на уже исстрадавшихся христиан новые репрессии. Плюс, для Восточных опять-таки Патриархов была достаточно выгодна ситуация, когда Московское государство щедро оказывало им помощь. Это во многом был для них одним из единственных источников, даже существования. То есть вполне возможно они опасались, что обретя церковную самостоятельность. Учредив Патриарший Престол в Москве, Москва может отказаться от помощи Восточным христианам, что было конечно не верно.

Д. Володихин

- Спустя несколько лет, в Москву пребывает Константинопольский Патриарх Иеремия II. Человек высокого просвещения, очень твердой воли. В значительной мере, этот иерарх был еще и политиком. И он оказался в крайне стесненных обстоятельствах, прибыв в Москву, рассчитывав на поддержку. Увидел, что его встречают с большими почестями, то что за пять миль его встречают бояре, государевы и Патриаршие. То, что его чувствуют, и в то же время от него ждали, что дело с учреждением Патриаршей кафедры в Москве продвинулось, а он в общем не мог сказать ничего о каких-то шагах сделанных в этом направлении. Начались довольно сложные переговоры. Некоторые историки даже говорят, о неком торге, сам Патриарх Константинопольский, не прочь был остаться здесь и побыть Патриархом Московским. Ему предложили быть Патриархом во Владимире, но старые Русские святыни его не очень заинтересовали. И вот, будущий Патриарх Московский Иов, он в последствии рассказывая о тех днях скажет: Патриарх Иеремия приеде в Великую Россию, желая, видите Великие христианские Соборные церкви. Изрядно украшенные, и Благоверного царя Федора Иоанновича, великое благочестие. Яко же древле царица Севила, приходящая от Востока в Иерусалим хотят видеть премудрость Соломонову. Так же и Святейший Патриарх Иеремий великою ревностью о благочестии располяся отложил многолетнюю старость, и забыв великий труд. Вскоре к благочестивому царю, Великому князю Федору Ивановичу Всея Руси приходит. Здесь заметьте: яко некий добрый купец. Нессы с собою не злато богатство, не же драгие камки честности. Но самые неистощимые сокровища Благодати, бесценного бисера, или яко некий пречистый дар Великого Патриаршества сан. Это очень благоутробная, очень разумное выражение той ситуации, в которой слова добрый и купец, могут быть поставлены в один ряд. Та или иначе, в конце концов, Константинопольский Патриарх, поставил в Сан Патриарха, Митрополита Московского Иова. К тому времени Дионисий был уже сведен с кафедры, и вот таким образом свершился первый шаг к учреждению кафедры. Однако, начались новые промедления совершенно иного характера. Ведь Константинопольскому Патриарху пришлось обратиться ко всем остальным собратьям своим по Патриаршим кафедрам. В Александрию, в Иерусалим, в Антиохию, и какова же была реакция.

А. Музафаров

- Ну, насколько я помню, что опять-таки утвержденная грамота Московского Патриарха тоже заняла некоторое время, по-моему, тоже несколько лет. Там тоже не спешили принять эту ситуацию. Правда, надо учитывать, когда мы говорим о тех годах, что тогдашние средства коммуникации не подразумевали быстрого, мгновенного обмена сообщениями.

Д. Володихин

- Ну, да интернета тогда не было.

А. Музафаров

- Гонец из Москвы, на Ближний Восток пересекая дикое поле, пересекая Крымское ханство, добирался очень нескоро. И соответственно ответ координировать между собой трем Восточным Патриархам, тоже предстояло довольно долгий срок. То есть ответ не мог быть мгновенным. Но, в определенной степени они доже медлили, опять-таки выжидали, как отреагируют на эту ситуацию в Стамбуле. Как отреагируют на эту ситуацию в остальном мире. Как это скажется на их положении.

Д. Володихин

- Ну, отчасти помогли Великое Благочестие, и Великая щедрость государя Федора Иоанновича, к Восточным Патриархам был отправлен дипломат Московский с щедрыми дарами и добрыми словами, от государя Федора Иоанновича. Либо первое, либо второе помогло, позиция Восточных архиереев, Предстоятелей своих церквей сделалось более гибкой. И в 1593 году была изготовлена грамота, в которой уже все четыре Патриарха подтверждали, что в Москве действительно учреждена Патриаршая кафедра, вместо Митрополичьей. Таким образом, даяние это стало, по современной политической речи легитимным. Это было чрезвычайно важный акт, однако. Вот Александр, среди историков, прежде всего отечественных историков церкви, время от времени вспыхивает дискуссия, а насколько нужна была эта кафедра. Помимо почестей, в отношении главы Русской церкви, насколько она органично вошла в русскую церковную жизнь.

А. Музафаров

- На мой взгляд вошла достаточно органично. Во многом споры связанные с необходимостью учреждения кафедры были вызваны последующими событиями церковной Российской истории. А если говорить о ситуации конца XVI начала XVII веков. То здесь появление Патриаршей кафедры стало довершением концепции развития Русского православного государства, которое включало в себя не только поднятие ранга государства, ранга царства, но и Русской церкви до рамок патриархата. То есть, это как бы надстраивало церковь до той же высоты, что и государство, и создавало вот ту самую ценимую тогдашними православными симфонию духовной и светской властей. К тому же, это отвечало насущным нуждам самой организационной структуре церкви. Потому, что вместе с Патриаршим престолом были утверждены четыре Метрополии.

Д. Володихин

- Давайте напомним нашем радиослушателям.

А. Музафаров

- Это Ростовская, Казанская, Новгородская и Тверская. Если мне память не изменяет. И соответственно был повышен ряд Епископий до Архиепископий. То, что это было необходимо, очень наглядно проявилось в последующих событиях Смутного времени. Когда именно власть Патриарха, именно Патриарший престол, занятый в начале XVII века Святителем Гермагеном. Оказался одним из тех факторов, которые его позиции, его сан, стали одними из тех вещей, которые помогли России преодолеть страшнейший духовный и политический кризис, и выйти из смуты. Потому, что Епископов на Руси было довольно много, а Патриарх был один. И его голос, усиленный позицией предстоятеля церкви, особенно в условиях, когда после событий 1610 года, в Московском государстве фактически не было царя, оказался во многом решающим, для того чтобы Русские люди смогли переломить событие Смуты.

Д. Володихин

- Таким образом, вы утверждает, что Патриаршая кафедра стала помимо духовного смысла своего существования, еще и дополнительной, притом весьма мощной опорой всей Русской государственности.

А. Музафаров

- Безусловно. Я бы даже сказал, не только государственности, но и всего уклада русской общественной жизни. Потому, что она дополнила систему русского государства. Общественно-полетическую, именно необходимой, важной точкой опоры.

Д. Володихин

- Ну, а я бы еще добавил что вместе с утверждением Патриаршества в Москве, одновременно Московские власти, и в частности благочестивый государь Федор Иванович позаботились о том, чтобы вот эта материальная мощь русской церкви была возвышена духовно с помощью просвещения. То есть в этот момент возобновляется, например книгопечатанье в Москве. И, в общем, идут разговоры об открытии Духовных училищ. Это был чрезвычайно важный шаг. То есть на Руси в этот момент не хватало того, что было в избытке у греков на православном Востоке, просвещения. Это хотели получить в Москве, и в течении конца XVI и XVII века действительно книжность греческая, книжность православного Востока постепенно к нам переходила. Но, что вы скажите о фигуре первого нашего Патриарха, Иова. Достойным ли он был предстоятелем, как вы оцениваете его фигуру.

А. Музафаров

- На мой взгляд, он сыграл очень важную роль. Я не берусь его оценку как духовной личности, да сам Господь прославил его в лике Святых. Если говорить о его роли в жизни страны и общества той эпохи. То мы увидим, что во-первых он сумел сделать так, чтобы общество это приняло. Потому, что это тоже было очень важно. Одно дело, решение элиты духовной, светской, другое дело, чтобы это стало привычно для всех. Во-вторых это была огромная организационная работа по перестройке структуры церкви. Это тоже было проделано Владыкой Иовом. И в-третьих, как Патриарх, он дал образец кротости и милосердие христианского смирения. Когда пытался всеми силами сдержать начавшуюся в Русском государстве после смерти царя Федора Иоанновича, Смуту. Начавшееся нарастание, вот этого сползания, в стране Смуту. Он пытался сдерживать. Он не был пламенным трибутом, как Патриарх Гермаген. Но, он пытался остановить сползание страны в гражданскую войну, и сохранить вот тот счастливый кусочек конца XVI века, который потом в русской сознании будет связываться с правлением Федора Иоанновича. После Смуты, русские люди будут вспоминать не Ивана Грозного, и даже не Великого Ивана III, а именно Федора Иоанновича. Именно он будет представляться образцом идеального государя для тех кто собирается в разоренной, сожженной Москве в 1613 году.

Д. Володихин

- Я бы добавил то, что Патриарх Иов, еще показал необыкновенную духовную стойкость. Когда в момент, почти всеобщего предательства династии Годуновых в 1605 году. Перед лицом смертельной опасности исходящей от Лжедмитрия I, Самозванца. Он обличал это предательство, эту измену. Он не признавал лжецаря, и был подвергнут насильственному свержению с кафедры, унижению. А через году, уже начался совершенно противоположный процесс. Его вызвали в Москву, и все общество било челом перед старым Патриархом, чтобы он простил его. И он нашел в себе силы простить.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, радио «Вера». В эфире «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы ненадолго покидаем вас, но вскоре продолжим нашу беседу.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас замечательный гость, историк, публицист Александр Музафаров. Мы продолжаем беседу о Патриаршестве Московском. И сейчас для того, чтобы появилось соответствующее моменту настроение, мы с вами послушаем колокольный звон, торжествнно-праздничного звучания.

Д. Володихин

- Итак, патриаршество принесло в русскую историю немало поистине величественных фигур. Это и те два патриарха о которых мы говорили. Это и Гермаген пострадавший за веру, в эпоху Смуты. Это и Иов, первый предстоятель который стоял на патриаршей кафедре. Это и великий администратор, и устроитель разоренной после Смуты церкви, патриарх Филарет. Это и человек, который начал огромную церковную реформу, патриарх Никон. Это и стойкий консерватор, чрезвычайно умный политик, патриарх Иоаким, и так далее. Но, тем не менее, при Петре I патриаршество было отменено. С чем вы это связываете, почему это произошло, и как сказалось на дальнейшей судьбе русской церкви.

А. Музафаров

- На мой взгляд здесь можно выделить две такие причины. Первая, это характер правления самого государя Петра Алексеевича. Так уж в силу объективных, исторических причин сложилось, и в силу характера государя. Что Петр Великий, правил в условиях пермомнентного кризиса. Его поистине великие преобразования в государстве, наловившиеся, на нескончаемые, 21 год, Северную войну. Приводили к тому, что очень многие затеваемые им реформы, проводились без тщательного продумывания. Коротко сформулированная царем благая идея, или бросалась, оформлялась указом, и насколько она была реализуемая. Вот например, государь велел всем дворянам быть образованными. Иначе, под страхом лишения дворянства. Но, что он вкладывал в понятие образование, он в указе своем не уточнил. Поэтому такое решение, об отмене патриаршества, и устроении Синодального правления церкви. Может отнестись к числу таких, скажем так, не до конца продуманных решений царя реформатора.

Д. Володихин

- Ну, зачем, зачем собственно.

А. Музафаров

- У государя был определенный конфликт, с предыдущими предстоятелями церкви. А вторая причина была в том, что это определенная смена вектора эпохи. То есть если XVII век, мы привыкли считать, что эпоха такого религиозного подъема, или религиозного мышления, это не совсем так. XVII век, это век высочайшего религиозного напряжения не только в России, он и в Европе, это была эпоха, когда священники правили государством. Это не только у нас великий государь, патриарх Филарет. Титул великого государя носил патриарх Никон. Но и во Франции простите современником Никона, является кардинал Ришелье, всем известный. Его приемник кардинал Мазарини. И влияние священников тогда на политику, это эпоха религиозных воин. Когда Европа сотрясалась от пароксизмов войны католиков и протестантов. Отсюда, к тому же явлению относится и наш раскол, отчасти. То есть это эпоха религиозного напряжения, которое сотрясало все XVII столетие. А в начале XVIII столетия, люди устав от этого, начинают думать, а как бы от этого отойти. Как бы уменьшить роль религиозного фактора в жизни общества. Потому, что святых мало, а фанатиков было много. И когда во имя религиозных идей христиане массово убивают друг друга. Это приводит к эксцессам, массовым. Потому, что тридцатилетняя война была не только длинной, но и еще одной из самых кровавых в Европе. И все эти ее пароксизмы сотрясали Европу, вплоть до конца столетия. И раскол в России, тоже приобрел такие масштабы, которые заставили думать, а может быть выход в том, чтобы уменьшить роль религии, уменьшить роль церкви. У нас возникают даже новые идеи, идеи просвещения. Они еще не оформились, но нечто подобное, современным языком «тренд» витает в воздухе. Отсюда желание государя, снизить значение церкви не как духовного окармления народа, а как государственной или общественной структуры.

Д. Володихин

- Или как политического фактора.

А. Музафаров

- Как политического института. Отсюда стремление сосредоточить всю власть именно в своих руках. Все-таки нельзя забывать, что Петра Великий, оказался во главе государства, в общем-то, в достаточной степени случайно. Он, шестой, младший сын царя Алексея Михайловича. И то, что он оказался на престоле, это тоже…

Д. Володихин

- Игра случая.

А. Музафаров

- Игра случая, и опять-таки не просто игра, это была чреда. Все его детство прошло через чреду кровавых событий, бунтов, переворотов. Он видел десятилетним ребенком Стрелецкий бунт. Он пережил Хованщину, он долго выяснял отношения с сестрой, и это все было…

Д. Володихин

- То есть, иными словами вы говорите, что привык видеть насилие, и действовать насильственным путем. А между тем доброго образования в детстве не успел получить.

А. Музафаров

- Совершенно верно. То есть, и главное опять-таки, это эпоха быстро меняющегося мира. Может быть, и людям которые даже получили систему взглядов и образования. Сложно было ее соотнести с меняющимся реалиями, а Петру который ее не получил, было еще сложнее. Ну, что же давайте посмотрим на результат. При Петре I вместо единого главы, русской церкви, появился синод, который фактически представлял еще одну коллегию, то есть еще один центральный орган управления по делам православного вероисповедания. Во главе коллегии стояло не духовное лицо, а светской. Контролировало так сказать ее деятельность, и время от времени кстати на этот пост сажали людей прямо атеистического мировоззрения, или даже масонского. При Петре I был введен духовный регламент, очень сильно давивший на архиерейскую власть. И впоследствии, было введено еще добавление к религиозному регламенту, которое также ставило в чрезвычайно жесткие рамки священников. Но, теперь хотелось бы услышать ваше мнение, о том, вот этот синодальный период. Около двухсот лет, с начала XVIII века, по 1917 год. Лучшем ли образом повлиял на церковь и на Россию в целом. Или скорее, это была какая-то ошибка, отклонение от того пути которым следовало идти нашей государственности. А. Музафаров

- Я бы сказал так, что первые сто лет синодального периода, то есть вплоть до XIX века. Даже но конца первой четверти XIX века, эта структура была, не соответствовала тем возможностям, потенциальным возможностям русского общества, и русской церкви. Церковь оказалась стреноженной, церковь оказалась обременена множеством возложенных на нее государственных обязанностей. Государство любило обременять самоуправляющиеся структуры, своими функциями, так сказать, перекладывая их на плечи подданных. Вот на церковь было переложено …

Д. Володихин

- И кстати материально ограбленное.

А. Музафаров

- Именно вот это положение церкви, позволило Екатерине II провести жесткую реформу, с конфискацией церковной собственности, закрытием монастырей, фактическим уничтожением, серьезнейшим сокращением монастырей, как институтов церкви.

Д. Володихин

- Да, у нас монашество гигантски уменьшилось в размерах при Анне Иоанновне, еще разочек при Екатерине II. И фактически до начала XIX века, шло падение числа иноков на Руси.

А. Музафаров

- Да, потому что монастыри были лишены своих земель, и лишены возможности просто жить. Потому, что когда огромному монастырю выделяется содержание на штат, восемь монахов. Скажем Спасо-Андроников монастырь в Москве, был отнесен к третьему разряду и имел на содержание восьми монахов. Вот с его огромным хозяйством, с его огромной древней историей. И то, что церковь была лишена, тогда своей главы, была лишена единого лица, которое могло бы возглавить ее позицию. Хотя бы сформулировать ее позицию четко, по отношению ко всем материальным формам. Негативно сказывалось и на самой церкви, и на государстве. Ведь, XVIII век, это чреда дворцовых переворотов.

Д. Володихин

- Ну, и я бы добавил еще несколько крайне неприятных для России вооруженных восстаний. Это и Булавинщина, и Пугачевщина, и Астраханское чудовищное восстание, и так далее.

А. Музафаров

- Безусловно, то есть в XVIII веке Россия сотрясалась от революций. Причем тогда, этого слова не боялись. Переворот, приведший к власти Екатерину II, так и называли революция 1762 года. Ни один законный государь, который был назначен своим предшественником согласно уставу Петра Великого, о престолонаследии, так и не взошел на престол. Павел I, только сумел ценой своей жизни разорвать этот порочный круг. Изменив законодательство престолонаследия. Но, до этого, мы видим сплошную череду переворотов. И церковь, не смогла сыграть ту сдерживающую роль, которую смогла бы сыграть потенциально исходя из своей силы, просто потому, что некому было говорить от ее имени.

Д. Володихин

- Это Светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы обсуждаем с замечательным историком, Александром Музафаровым судьбы патриаршества в России. По предыдущим вашим репликам, было ясно видно, что Синодальный период, это далеко не приобретение для России. Это скорее, некое искажение того, что было ранее, искажение которое привело к духовным потерям и к довольно тяжелому режиму выживания для церкви. Но, при последних государях ситуация несколько выправляется, и Александр III, и Николая II, были очень благожелательны в отношении церкви, очень милостивы. Но, ведь это не исправление сути совершенной ошибки, это ведь личная позиция государей. Вот, что относится к последнему правлению Николая II, ведь при нем совершались попытки все-таки вернуть патриаршество. Значит ли это, что в верхах Российской империи созрела идея исправить ту ошибку, которую совершил Петр.

А. Музафаров

- Мне кажется можно говорить об этом, достаточно определенно. Я бы сказал, что весь XIXвек, это было постепенное возвращение России, к здоровым началам православной государственности, православной цивилизации. Началось это, с пожара 1812 года. Когда, после нашествия и сожжения столицы, в Бога уверовал царь император Александр I. Как он писал: Господь просветил мою душу, пожаром Москвы. Уже это заставило его пересмотреть свои взгляды воспитанные атеистом Лагарпом. А дальше, государи оказались в своеобразной ловушке, потому, что преодолеть инерцию Синодального периода было крайне непросто. Было нужно, чтобы к этому были готовы и подданные, и сама церковь. И вот, лишь конец вот этого правления, конец столетия, когда Россией правили благочестивые императоры, я бы Николая I к ним причислил. Привел к тому, что изменилось и общество, и церковь, и сало можно ставить вопрос о восстановлении патриаршества. Работа над этим началась достаточно давно, то есть первые идеи еще высказывались в конце XIX века. А организационно это стало оформляться в 1905 году, когда было созвано Предсоборное совещание, и на нем обсуждался вопрос нового устройства Русской православной церкви, в свете провозглашенного государем императором манифеста 17 октября 1905 года, «Свобода вероисповедания».

Д. Володихин

- Ну, вот отсюда возникает вопрос. До конца правления государя Николая Александровича, все-таки восстановление патриаршества не произошло, в чем тут причина? В сомнениях, колебаниях, неуверенности самой светской власти. Или может быть в том, что и церковь оказалась, вот прибывая в этом неестественном положении, к несчастью отравлено какими-то миазмами общественного радикализма.

А. Музафаров

- Мне кажется, имели место обе причины. Во-первых, конечно, и государю, и всем его подданным было сложно преодолеть вот эту инерцию Синодального периода. За двести лет он стал привычным. То есть, уже отсылка даже не к дедам, а к прапрадедам. Во-вторых, действительно церковь должны была осознать и выработать хотя бы механизм управления. Как она будет управляться, если без священного синода. В-третьих, в церковь тоже проникали настроения общества. А начиналось это, с образовательных учреждений. Семинаристы отличались весьма бурным нравом, среди них было много тех кто потом, уйдет в левое движение. Не скажу большинство, но заметное число, скажем так. Например, взять итог соборного совещания 1905 года. К 1907 году, он после долгих дискуссий выработал определенные идеи, которые должен был обсудить поместный собор Русской православной церкви. При этом, там обсуждалось и восстановление патриаршества. И в Предсоборном совещании, критиковалось с двух сторон. Одни говорили, правые, крайние правые, что это будет умаление власти государя. Другие, крайние левые говорили, что это будет возрождение деспотизма церкви. Что патриарх станет деспотом, который подавит церковную свободу. И в результате государь, на рассмотрение которого представили итоговый документ Предсоборного совещания, их одобрил. Но написал, Собор пока не созывать. Почему? Потому, что 1907 год, страна только, только оправилась и вышла от революционной смуты 1905 – 1907 годов. Страну еще лихорадило, в стране учредили Парламент, и с ним тоже не все было благополучно. Потребовалось трижды изменять законодательство, прежде чем государственная дума смогла…

Д. Володихин

- Просто адекватно работать.

А. Музафаров

- Какой-то полезной деятельностью, помимо произнесения политических деклараций.

Д. Володихин

- Ну, что же получается. Значит тот Поместный собор, который собрали бы сейчас же, после 1907 года. Очевидно, мог стать трибуной для каких-то революционных выкриков.

А. Музафаров

- Он скажем так не прошел бы спокойно. И, безусловно, какая-то часть левонастроенного духовенства, там бы, безусловно, оказалось. Второй раз к идее Предсоборного совещания вернулись в 1912 году. Когда оно возобновило свою работу. И стало готовить материалы к созыву собора. Планировался созыв собора на 1914 год, и тогда он был отложен в связи с войной. Есть такое предание, что государь решил отложить его, чтобы эти два события, война и восстановление патриаршества не наложились друг на друга. Он считал, что это достаточно великое событие, и оно должно остаться отдельно в истории. Но, так или иначе, вплоть до 1916 года работа Предсоборного совещания продолжалась. И то, что собравшийся в 1917 году Собор, сумел и восстановить патриаршество, и быстро отработать новую структуру церкви, в условиях полного самоуправления огромная заслуга двух Предсобрных совещаний. То есть работа велась по восстановлению патриаршества, велась объективно в России с 1905 года.

Д. Володихин

- Вот мы с вами перешли к теме восстановления патриаршества в России. И вы, если я правильно понял, утверждаете, то что при Николае II, в годы его правления, почва для этого акта была подготовлена и духовно, и административно. Я бы даже сказал не просто почва, а велись конкретные работы, по подготовке самого этого события. То есть, по подготовке, этого акта восстановления патриаршества. Потому, что если бы государь не хотел об этом слышать, он бы просто прекратил работу Предсоборных совещаний. И нечего дальше разговоров бы не было. Здесь велась конкретная работа, люди работали, готовили именно все юридические, и церковно юридические, и формальные, и прочие нормы для восстановления патриаршества.

Д. Володихин

- Ну, вот что называется не дал Господь сему быть, до того момента, как была уничтожена в России монархия, и как разразился тяжелейший революционный кризис. В таких условиях, конечно, все то, что вело к восстановлению патриаршества, шло со скрипом, шло тяжело. И тем не менее, в условиях когда на улицах трещала буквально ружейная пальба, а все-таки это великое возвращение совершилось. Каким образом это произошло, благодаря чему, ну кроме милости Господней. Может быть, в нашей грешной земной жизни, такая возможность действительно появилась.

А. Музафаров

- Ну, напомню вкратце, хронологию событий. В апреле 1917 года, Священный Синод объявляет о созыве в августе, Поместного собора Русской православной церкви. Временное правительство объявило об отделении церкви от государства. В ответ Священный Синод объявил, что церковь будет устраивать себя на собственных основаниях. В Епархиях проходят выборы Собора, он был огромный, включал в себя более пятисот членов. 564 если мне память не изменяет. Там были члены собора по должности, то есть весь Епископат, члены Священного Синода. Там были выбраны от Епархий, по два клирика, по два мирянина от каждой Епархии. Были приглашенные члены, настоятели крупных монастырей, и представители духовных академий, учебных заведений, политики, общественные деятели. И вот в августе 1917 года, на фоне революционной смуты, и начинающейся уже в стране Социалистической революции, Собор начинает свою работу. Она тоже протекает непросто, вопрос о восстановлении патриаршества тоже ставиться на Соборе, и тоже вызывает определенную дискуссию. Опять-таки…

Д. Володихин

- А надо ли?

А. Музафаров

- Да, с одной стороны есть утверждение, что церковь должна иметь свою главу, чтобы иметь возможность говорить от своего имени. С другой стороны возникает вопрос, да не ограничит ли Патриарх свободу церкви. Не будет ли это новым деспотизмом. То есть левые настроения тоже проникают в Собор.

Д. Володихин

- То есть, то чего теоретически мог опасаться государь Николай II, в реальности действительно проявилось на этом Соборе.

А. Музафаров

- Да, хотя эти настроения не были настроениями большинства. Потому, что большинство уже все-таки понимало, какая критическая ситуация в стране, в обществе и церкви. И вот в сентябре принимается решение о выборе Патриарха. И в октябре, постепенно начинается этот процесс. Процедуру избрания Патриарха выработали на Соборе, она была трех ступенчатой. Сначала было голосование по выдвижению кандидатур. Потом в три тура, выбрали три кандидатуры, из этих трех, жребием был выбран, так сказать Патриарх, ново предстоятель церкви. Что можно сказать, да еще там решались формальные вопросы, кто может быть патриархом. Под конец, перед самым голосованием приняли решение, что патриархом может быть только представитель священнослужителей. Потому, что до этого вполне обсуждалась идея, что патриархом может стать и мирянин. Потом было голосование, что интересно. Что все три кандидатуры, которые легли на престол, перед иконой Владимирской Божьей Матери.

Д. Володихин

- Вы назовите их.

А. Музафаров

- Значит я их сейчас назову. Это все три кандидатуры, впоследствии были прославлены в Лике Святых. Это митрополит Антоний Харьковский, это митрополит Арсений Новгородский, и митрополит Тихон Московский. То есть, Господь смилостивился над нами так, что в любом случае, в главе Русской церкви стал бы Святой человек. В самый критический момент ее существования. Я напомню, выборы окончательно жребий был вытянут 5 ноября (18 ноября) 1917 года. В Москве шли бои, Кремль обстреливали из пушек. Люди верные законному правительству пытались сдержать натиск Большевиков.

Д. Володихин

- Я напомню, что через год, мы будим вспоминать столетие этих событий. И когда будем разбираться, в том, сколько бед принес 1917 год. Надо все-таки вспомнить, что он принес и благо. В виде введении патриаршества.

А. Музафаров

- И тогда, именно по жребию был избран Владыка Тихон, митрополит Московский. Он уехал в Троице-Сергиеву Лавру, и потом в конце ноября 1917 года, он был поставлен официально в сан Патриарха Московского и Всея России, так тогда звучал титул. Потом он был изменен на Патриарх Московский и Всея Руси.

Д. Володихин

- Ну, вот собственно патриаршество восстановлено. Церковь радуется этому, но патриаршеству при Советской власти предстоит очень трудный путь, очень тяжелый. Какое-то время Советская Власть будет противиться даже поставлению в сан нового патриарха, после смерти Святого Тихона Патриарха Московского. До, 1940 годов продлится этот тяжелый период, период разгрома церкви, унижения, мучений. И тем не менее церковь все-таки сохраняет патриаршество. И позднее, вновь на кафедру возвращается патриарх, и до сего времени, эта линия передачи власти от одного патриарха к другому, с 1940 годов не прерывалась. Вот конечная ваша, для всей этой темы оценка. Восстановление патриаршества было благом, или благом было сохранения Синодального положения вещей. Сейчас на сей счет выдуться дискуссии. Сразу скажу, что мое мнение, безусловно, положительное с этой точки зрения, да надо было восстанавливать. А ваше?

А. Музафаров

- Безусловно остается лишь сожалеть, что это произошло в последний момент буквально. То есть, в последние, буквально дни существования законной власти в России. То есть, если бы это случилось на несколько лет раньше, возможно новый патриарх сумел бы сыграть туже роль, что патриарх Гермаген в преодолении первой Русской Смуты. Но, что называется, Господь не дал.

Д. Володихин

- Ну, как говорится, по грехом нашим недостойны были. И сейчас надо наедятся, что наше патриаршество, нынешнее патриаршество сохраняет значение и в духовном смысле, и в государственном, именно то, которое ему предназначали, которое ему было предназначено с XVI века, со времен Федора Ивановича, и Святого Иова Патриарха Московского и Всея Руси. Это и духовное окормление церкви, и поддержание в добром порядке, и одновременно жизнь, и усилия. Иной раз просто подвижнические усилия в качестве опорного столба всей Русской государственности. Столба, без которого государственность никнет и обезображивается.

Д. Володихин

- Благодарю вас. Напоминаю нашим радиослушателям, что беседу о Патриаршестве мы вели с Александром Музафаровым. Замечательным историком, публицистом. Мы обсуждали судьбу Патриаршества в России. И мне осталось только поблагодарить за внимание, и попрощаться с нашими уважаемыми радиослушателями.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем