"Хор "Сорок сороков". Светлый вечер с Георгием Сызранцевым и Андреем Кормухиным (21.04.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Хор "Сорок сороков". Светлый вечер с Георгием Сызранцевым и Андреем Кормухиным (21.04.2017)

* Поделиться

У нас в гостях были координатор движения "Сорок сороков" Андрей Кормухин и продюсер хора "Сорок сороков" Георгий Сызранцев.

Мы говорили о первом концерте хора "Сорок сороков", об особенностях этого хора и его участниках.

 


К. Мацан

– «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья, в студии Константин Мацан. 25 апреля, в семь вечера в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя состоится пасхальный концерт. Концерт необычный, я думаю, что очень светлый и радостный, как и все пасхальные мероприятия, концерт нового, с одной стороны, нового, с другой стороны, уже коллектива с историей, мужского хора «Сорок сороков». И вот об этом мероприятии, о хоровом искусстве, о пасхальной радости мы сегодня поговорим с организаторами и идейными вдохновителями этого концерта. У нас в гостях Андрей Кормухин, координатор движения «Сорок сороков». Добрый вечер, Андрей.

А. Кормухин

– Добрый вечер.

К. Мацан

– И Георгий Сызранцев, продюсер православного хора того самого, «Сорок сороков». Добрый вечер, Георгий.

Г. Сызранцев

– Добрый вечер.

К. Мацан

– Давайте сразу сначала определимся, в какой связи находится, наверное, в какой-то очевидной связи находится движение «Сорок сороков» и хор «Сорок сороков».

А. Кормухин

– Безусловно. Потому что вот Георгий пришел ко мне, даже я неправильно скажу, что пришел, сначала обратился через социальные сети, хотя мы с ним давно знакомы. Ох уж эти социальные сети! Но, тем не менее, он мне написал в социальных сетях, что хотел бы встретиться, переговорить, как я смотрю на то, чтобы у движения «Сорок сороков» появился мужской хор «Сорок сороков». И мне эта идея нравилась давно. Как ни мужскому движению «Сорок сороков» не иметь хора мужского «Сорок сороков». И естественно (вы уж простите за тавтологию, но она здесь имеет место быть), мы договорились встретиться. Встретились, Георгий рассказал о своей идее, она совпала и с моими планами. Так как я тоже музыкант, закончил Гнесинское училище, и для меня тема мужского хора была в жизни очень такая интересная. И для движения это тоже было еще одной яркой краской, так как у нас такое многогранное движение, и мы позиционируем себя, что у нас в движении объединены люди абсолютно разных профессий, специальностей, и спортсмены, и художники, и архитекторы, и литераторы. Ну и музыканты в том числе, как я уже сказал, я сам являюсь музыкантом. И вот эта идея с хором была поддержана полностью и моими братьями, соратниками и сестрами, им тоже идея понравилось. И ребята пришли, выступили на одном из наших праздников, и тоже все это очень понравилось. Ну можно сказать, что так и зародилась эта идея о создании мужского хора «Сорок сороков».

К. Мацан

– Ну я знаю, что сам коллектив «Сорок сороков» имеет все-таки некоторую предысторию хоровую, не вновь собранный из новых людей коллектив. Или я ошибаюсь?

А. Кормухин

– Ну на самом деле, люди, которые входят в хор «Сорок сороков», они, в общем-то, не сегодня родились, как говорят. То есть это музыканты с большим опытом, с большим стажем, которые поют в различных хорах, коллективах, на клиросах, многих храмов и монастырей Москвы. Соответственно, для того чтобы спеться, много времени не понадобилось. Но и они как бы наши единомышленники не только в плане музыки, но и в плане, в общем-то, и миссионерской деятельности, которой, наверное, каждый православный христианин должен заниматься в своей жизни.

К. Мацан

– Об этом поговорим, только чуть позже. Я хочу все-таки сначала рассказать нашим слушателям о самом мероприятии, которое будет 25 апреля. Георгий, вот в принципе, сама идея хорового концерта пасхального, она такая каноническая, традиционная, и тем прекрасна, и тем очень глубокая и интересная. А что нужно знать о вашем концерте? Зачем туда идти, именно к вам на концерт?

Г. Сызранцев

– Мы с Андреем достаточно долго и плодотворно думали, где же этот концерт, как презентация нового хорового коллектива, может быть. Пересмотрели достаточно большое количество вариантов концертных площадок и остановились на Зале Церковных Соборов. Зал просто прекрасный, рассчитан на 1300 мест, это такое значимое большое место. И вот сидели и думали, а чем мы можем отличаться от других коллективов и как мы можем заявить о себе. Сразу же пришла в голову идея, что без живого колокольного звона концерт будет невкусным. И тут же, по воле Божией, у нас получились прекрасные взаимоотношения с Ильей Дроздихиным, который имеет свою колокольную школу, он отливает живые колокола. И он сделал нам живую колокольную звонницу. Это одна из особенностей данного концерта. Следующая особенность концерта: все православные коллективы зачастую работают в подрясниках серого и черного цвета, мы же работаем в цвете нашего движения – это бордовый цвет, то есть это будут бордовые подрясники.

К. Мацан

– Дизайнерский ход, в каком-то смысле.

Г. Сызранцев

– Абсолютно верно. Но это не будет выглядеть вычурно, это будет взаимодополнять друг друга. Ну а самое главное, конечно, на сцене это не колокола, это не цвет подрясников, это: а) – сами артисты, это б) – настрой, в) – это выучка и с) – это хоровое звучание, тот чистый хоровой мужской аккорд, чего мы сейчас добиваемся ежедневными репетициями. А немножечко если в предысторию заглянуть, когда мы с Андреем встретились, он говорит: ну давай, где мы возьмем тех самых артистов, которые согласятся быть артистами «Сорок сороков» и двигаться под флагами движения. Я говорю: это не затруднит, и это элементарно, это возможно. И буквально на следующий день мы с Андреем созвонились, и я рассказал, что у нас хор есть. Со многими я на протяжении десяти, наверное, лет и служил Богу и в храмах, и в монастырях, с кем-то мы учились, с кем-то мы пересекались на гастролях с другими коллективами. Я говорю: давайте, наши двери открыты, что вы можете предложить. Сразу же все предложили свою пасхальную программу, мы сошлись на мнении, что да, она утверждена, и именно ее мы сейчас готовим.

К. Мацан

– Мы же заговорили не просто о хоре, не просто о музыке, а о неких ценностях, которые связаны с этой работой. И вот Андрей произнес слово «миссионерство», и в этом смысле мне было бы интересно поговорить о вот этом словосочетании «православный хор». Знаете, многие часто говорят о том, не знаю, существуют ли православные врачи, ну например, православные инженеры, православные журналисты. И, как правило, очень часто от тех, кого можно было бы назвать православным врачом, инженером или журналистом, такой ответ звучит: нет, мы просто врачи, инженеры и журналисты, а еще мы православные люди. В этом смысле, православный хор это что такое? Это те, кто просто поют православные репертуар? Тогда любой хор может на время концерта стать православным, потом перестать им быть. Или что-то другое? Что в это вложено?

Г. Сызранцев

– Каждый из наших артистов это, прежде всего, глубоко верующий человек. И это такая специфика работы, когда ты и Богу веришь, и Богу приносишь жертву, да, и это является твоей основной работой. Все учились музыке хоровой, да, и все понимали, что без храмового пения, без монастырского пения а) – ты не проживешь, и б) – твоя душа будет пуста. Поэтому для нас это воедино: и работа, и служение Богу, и мы получаем и моральное, и эстетическое удовлетворение от происходящего.

А. Кормухин

– Ну здесь я Георгия дополню. На самом деле, понимаете, правильно вы поставили вопрос насчет того, что человек может быть православным христианином, воцерковленным, вне своей профессии, при этом не обязательно называться там православный врач или православный инженер. И мы, когда создавали свое движение, не назывались «православное общественное движение», то есть мы не ставили пред собой цель называться православным, мы были все-таки, прежде всего, общественным движением православных христиан и людей, которые отстаивают традиционные ценности в обществе, помогают, если необходима какая-то помощь там физическая, общественная поддержка, приходам Русской Православной Церкви. И хор, наверное, неправильно его называть тоже «православный хор», да, скорее все-таки это вот, как и написано у нас в афише, мужской хор «Сорок сороков». Но православность, безусловно, в нем присутствует. Я считаю, что вот с точки зрения именно хорового пения, а мы все прекрасно знаем, что хоровое пение и литургия это взаимосвязанные вещи. И если хор способен передавать хоровое пение не просто механически, а именно, вот как Георгий сказал, что там люди воцерковленные и понимают, что происходит во время литургии, во время богослужений и передают своим пением вот этот вот дух православного пения, служения, службы, то соответственно, его, наверное, все-таки рискну назвать православным, а не просто музыканты, которые собрались и исполняют православную музыку. Все-таки литургия, она служение Богу, она нас немножко отделяет от тех примеров, которые вы привели, по поводу православных врачей, православных инженеров. Во время богослужений ну не происходит там ни операций, ни инженерных паяний там или приготовлений пищи, если это о православном поваре идет речь. А вот православное пение, оно в литургии присутствует. И вот хор, который способен передать вот эту одухотворенность церковного пения, его, я думаю, можно назвать все-таки православным.

К. Мацан

– То есть здесь очень важно не только быть профессионалом в ремесле, в деле, но еще и быть человеком какого-то определенного духовного опыта.

А. Кормухин

– Конечно.

Г. Сызранцев

– А я бы тебя, Андрей, дополнил и сказал, что мы все-таки православные врачи, потому что мы нашим пением можем излечить.

К. Мацан

– Красивая метафора. А есть такое радикальное мнение, которое иногда высказывается, что, в принципе, сегодня эта культура, глубина богослужебного пения в церкви ну не скажу утрачена, я не тот, кто может такие обобщения делать, но грубо говоря, некий есть некий идеал того, когда хор настолько глубоко и молитвенно прочувствует литургию и богослужение, что это и вправду становится не просто пением богослужебного, а молитвой. А сегодня, говорят композиторы и музыканты, как правило, не знаю, хоры, или не как правило, просто того идеала, который можно было бы счесть эталоном, не достигают. Все-таки это Церковь проходит какой-то этап, не знаю, восстановления, или там набора опыта, или как-то укрепления духовной традиции, возвращения к ней. Что происходит?

Г. Сызранцев

– Я вам, знаете, что готов ответить. Я десять лет пропел сам на клиросе...

К. Мацан

– Так.

Г. Сызранцев

– Может быть, это будет звучать достаточно резко, но я вам скажу правду. Правда заключается в том, что, к сожалению, сейчас православные певчие выбирают место служения в храме по двум критериям: по времени службы, то есть по времени занятости на службе певчего и по финансам. И нас, наверное, и скорее всего, слушают те же самые певчие, которые наши друзья и товарищи. И так тяжело перебороть эту историю: где подешевле и где побыстрее, что мы сейчас набрали наших людей, которые понимают, что не это главное. Главное – что происходит, как сказал Андрей, на литургии, на всенощном бдении, их внутреннее отношение к каждому тропарю, к каждому кондаку, к каждому величанию. И мы в этих людях уверены. И, к сожалению, вот эта беда, она присутствует: где побыстрее, где подороже, и тяжело от этого уйти. Соответственно, люди пришли, отработали и ушли. А прихожане получили не тот должный объем музыкального наполнения, духовного наполнения, который могли бы получить.

К. Мацан

– Ну это, наверное, какой-то этап, просто проблемы роста.

А. Кормухин

– Это этап, конечно. Это правильно вы проблему подняли, Костя, потому что именно так оно есть. У нас ведь Церковь тоже восстанавливается после вот этого ужасного XX века, когда она подвергалась гонениям. И мало того, что она восстанавливается, с одной стороны, а с другой стороны, наступает то самое ужасное общество потребления, про которое мы говорим. И вот эти вот издержки, когда певчий ищет не дух, а ищет финансовое благосостояние, оно тоже как бы присутствует, их трудно в этом там обвинять, когда вся общественная, так скажем, позиция со всех телеэкранов, радиостанций, да, и интернета кричит ему: потребляй, потребляй, ешь, ешь там. А он при этом должен от этого полностью отрешиться и сконцентрироваться на службе, на литургии, передать то, что закладывал там в партесное пение или в крюковое композитор, который писал то или иное произведение для хора, для службы, для литургии или для всенощного бдения, как сказал Георгий.

К. Мацан

– Андрей Кормухин, координатор движения «Сорок сороков» и Георгий Сызранцев, продюсер мужского хора «Сорок сороков» сегодня проводят с нам этот «Светлый вечер». И мы говорим, в том числе о концерте мужского хора, который будет 25 апреля в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя. А что там будет на этом концерте, только ли богослужебное пение или все-таки какая-то еще светская программа?

Г. Сызранцев

– Наш концерт состоит из двух отделений. Первое отделение – это сугубо русская духовная музыка – это и Бортнянский, и Чесноков, и Кастальский. Превалирующее большинство произведений первого отделения это все-таки пасхальные произведения, это произведения, восхваляющие Господа. Второе же отделение будет наполнено следующими произведениями: это и военные, и патриотические, и народные, и казачьи, и романсы. В общем, второе отделение будет намного динамичнее, чем первое, но по качеству не уступит.

К. Мацан

– Я знаю из афиши, что будет участвовать не только хор, будут солисты, в том числе, например, солисты театра «Градский Холл». Кстати, в этом театре за последние полгода мне удалось много раз побывать, это, конечно, потрясающие голоса, которые мы все знаем по программе «Голос», но там, конечно, отобраны лучшие. Такой совершенно пир духа, как говорят в таких случаях, вот слушать такие голоса. При этом, насколько я понимаю, те, кто будут участвовать в этом концерте, люди в каком-то смысле светские, то есть они к церковной культуре напрямую не принадлежат. И вот приходит такой солист и сталкивается, например, с православным хором, со всем тем, о чем мы говорили. Какая реакция, что требуется от такого музыканта, чтобы вписаться в этот репертуар, вписаться в эту атмосферу, если можно так сказать?

Г. Сызранцев

– Ну, выбирая наших солистов ко второму отделению, мы отталкивались от того, кого мы знаем лично. А если мы знаем лично, соответственно, мы знаем кто они, эти люди, изнутри. И именно представленные – Эмиль Кадыров, Александр Щербаков, Родион Газманов, «Баян Микс» – это те ребята, те люди, которые, да, они звезды, они известные личности, но это не мешает им и приходить в храм, и молиться, и быть достаточно верующими людьми, что нам очень приятно. Поэтому когда они сейчас к нам приходят на смешанные репетиции, да, у них не встает вопрос: ох, а как это? а почему это? Они вливаются, как будто были с нами изначально. И нам это очень приятно, и это сказывается на качестве репетиционного процесса. И, в результате, скажется на 25-м числе.

К. Мацан

– А вот смотрите, в принципе, хоровая музыка, есть такое мнение, она музыка специфическая. То есть даже на радиостанциях, насколько я знаю, не очень часто ставят хоровую музыку, в силу ее специфики, потому что не так-то просто она слушается. Это, конечно же, не та вот легкость потребления, скажем та, музыкального контента, как это в рок-музыке и даже это не симфоническая музыка, даже не опера. Все-таки есть какая-то традиция похода в театр, слушать вот эти большие концерты, смотреть спектакли оперные, эту классику. Хоровая музыка какая-то совершенно особая вселенная. Как это работает на сцене? Как нужно, не знаю, может быть, человеку нужно на это себя настраивать? Что ловить вот, грубо говоря, на концерте хоровой музыки?

А. Кормухин

– Ну, я думаю, что очень важно в хоровом пении, да впрочем, как и, наверное, вообще в жизни, мы же русские люди-то, соборные люди, мы же вот, по сути, в нас заложен вот этот коллективизм. Есть такое понятие синергия, да, вот хоровое пение, почему, наверное, в радиоэфире недостаточно это звучит эмоционально, то есть очень сложно вот эту вот синергию, вот это живое коллективное целое через какие-то носители передать. То есть для этого человек должен либо специально в машине вставить диск, находясь в таком состоянии, что он готов эту музыку слушать, ее воспринимать. А, допустим, в эфире той же самой радиостанции, когда человек едет там в машине, и у него определенный настой просто послушать там музыкальную радиостанцию, и идут какие-то индивидуальные исполнения каких-то композиций, и вдруг вторгается хоровое пение, которое ну, естественно, оно вот в этой канве, тем более, нас уже приучили к определенным, так скажем, как это любят на радиостанциях говорить, форматам, и оно выбивается, естественно, то есть оно человека как бы выбрасывает. Поэтому вот на концерте как раз, на живом концерте, я думаю, качественная характеристика концерта хорового пения и определяется вот этим синергетическим эффектом. То есть когда люди, сидящие в зрительном зале, чувствуют, когда хор сливается в одно единое целое, да, он многоголосный, но он единое целое, и вот тогда происходит вот этот такой, ну назовем его катарсис, когда они пробивают. Люди чувствуют вот это вот состояние соборности, состояние общинности, то есть они сливаются как бы в одном и получат от этого эстетическое удовольствие.

К. Мацан

– Я думаю, что строгий слушатели мог бы спросить: а зачем исполнять богослужебные песнопения на концерте? Они же должны быть вписаны в богослужение. Не получается ли (сейчас совсем намерено огрубляю) некая профанация?

Г. Сызранцев

– Ну даже во время богослужения перед причастием звучат концерты, и именно те концерты, которые будут представлены в программе.

К. Мацан

– И?

Г. Сызранцев

– И, соответственно, мы их нашему слушателю не с клироса, а со сцены предоставляем, чтобы они, и находясь на службе, и находясь на концерте, узнавали: да, я это слышал, да, я это принимал. Ну и как вам сказать... Андрей, помоги мне.

А. Кормухин

– Ну я думаю, что ничего страшного в том, что в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя на концерте мужского хора «Сорок сороков» прозвучат произведения духовные. Объясню, почему. Потому что, во-первых, не все люди могут пойти, даже если мы гипотетически возьмем, что хор мужской «Сорок сороков» является таким единым целым и поет в каком-то там из монастырей или при каком-то храме, и люди бы хотели вот эти произведения послушать в храме. Гипотетически, они, конечно, могут туда прийти. Но, как правило, у людей свои духовники, свои приходы, куда они ходят. Но, тем не менее, у них есть потребность, они услышали от кого-то или где-то услышали, послушать, как этот хор звучит и поет. Что плохого, если они придут в храм Христа Спасителя и послушают, поимеют возможность услышать хор «Сорок сороков». Это во-первых. Ну а во-вторых, ну вот у нас так пока сложилось, что не можем мы хор этот объединить в каком-то храме, чтобы они это услышали. То есть вот мы брали, как правило, лучших из разных церковных хоров певчих, поэтому и соединили их в один хор, и люди получат возможность услышать именно вот эту особенность хора «Сорок сороков», придя на этот концерт. Ну есть у людей потребность слушать различные хоры, вот у кого-то, кто придет к нам, кто проявит интерес, будет возможность такая услышать эти произведения в храме Христа Спасителя.

К. Мацан

– Мы говорим сейчас про мужской хор, и мне кажется, это вообще отдельная тема именно мужской хор. Я вот однажды, как журналист, общался с хормейстером легендарного детского хора Попова. И она мне такую мысль сказала, которая очень запала мне в душу. Я спрашивал, почему вы занимаетесь детьми, именно детьми. Она говорила: ну это же такой чистый звук, которого нигде больше не найдешь. Вот это детское пение это что-то такое, такой краски в природе больше нет. Что интересно, я похожую мысль услышал о женском хоре, в том числе церковном. Мне говорили люди, которые занимаются: ну послушайте, это такая такое чувство, такая чувственность, которая бывает такая страстная, ну низменная, а это чистая чувственность. Такое чувство, в котором нет ничего нездорового, и ты это всей душой можешь впитывать. А вот если этот ряд продолжать, то мужской хор, это какая краска?

А. Кормухин

– Мужской хор это коренной хор, то есть это хор, который уходит глубиной в века. И если мы говорим, допустим, о женском пении хоровом, ну мне достаточно сложно представить женский хор там XI, XII, XIII веков. То есть, наверное, все-таки вот женские голоса в хоровом пении, они появились как раз уже после никонианской реформы, когда появилось партесное пение в церковных хорах. Поэтому мужской хор это дань традиции, дань хорового пения того самого, крюкового пения. Вообще, ну я не знаю, я, конечно, не специалист, вот мне кажется, хотя я там по маминой линии старообрядческих корней, мне очень сложно представить в старообрядческих храмах женские чистые голоса. Там все-таки крюковое пение, оно было рассчитано именно на мужское исполнение. И поэтому дело мужчин служить Богу и быть воинами Христовыми, а дело женщин быть матерями, растить детей, рожать. И рожать тех самых детей, которые чистыми голосами потом в хоре Попова будут нам исполнять красивые детские песни.

К. Мацан

– Мы вернемся через секунду и дадим слово Георгию, как представителю, собственно говоря, мужского хора. Я напомню, у нас в гостях сегодня Андрей Кормухин, координатор движения «Сорок сороков» и Георгий Сызранцев, продюсер мужского хора «Сорок сороков». В студии Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через минуту.

К. Мацан

– «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие слушатели. В студии, я напомню, Константин Мацан. И сегодня у нас в гостях организаторы и идейные вдохновители концерта, который будет 25 апреля в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя, пасхальный концерт мужского хора «Сорок сороков». У нас в гостях руководители и организаторы этого хора: Андрей Кормухин, координатор движения «Сорок сороков» и Георгий Сызранцев, продюсер мужского хора «Сорок сороков». Мы заговорили в прошлой части программы об этой особой краске, об этой особой нише, если так можно сказать, культурной, музыкальной, того, что есть мужской хор. Я бы сейчас хотел Георгия на эту тему послушать.

Г. Сызранцев

– Вот Андрей начал говорить, что дети это отдельное звучание, женщины это совершенно разная краска. А мужской слаженный хор – это глубокие ноты, это глубокие краски, это бархат, чего нету у женских голосов в принципе. У нас есть бас-профундо – это редкость, сегодня не каждый коллектив имеет баса-профундо, который может, вот по нашему хоровому языку, так сказать, поставить октаву. Вот у нас эта октава ставится, то есть внизу звучит вот эта красота.

К. Мацан

– Вообще говорят, что, может быть, это слухи, но в мужской части населения низких голосов становится меньше, то есть теноров сейчас больше, чем басов.

Г. Сызранцев

– Согласен.

К. Мацан

– Может быть, так всегда было, я не знаю.

А. Кормухин

– Мельчаем, мельчаем, мужики! Надо становиться все-таки мужиками и возвращаться к нашим корням.

Г. Сызранцев

– Это правильно. Причем, я так вам скажу, как музыкант, петь тенором в разы легче. Но вот если петь эстраду, так это вообще просто. А если петь академическим правильным поставленным голосом, то петь внизу, если у тебя нет низов, тяжко. Но без низов никуда. У нас прекрасные примеры того же Муслима Магомаева, да, у него и верха были чистые, и он доставал эти ноты и красивые бархатные низа были. И вот как раз таки мужской хор своим чистым звучанием может и сверху, и снизу.

К. Мацан

– Как вы меня сейчас так укололи. Я в детстве пел в хоре в первых сопрано всегда, и поэтому как-то так к тенорам испытываю некоторый пиитет.

А. Кормухин

– Так что потом все становятся мутантами, все мутируют, и потом меняются голоса. Аналогично, тоже был сопрано. У нас хор здесь сопрано собрался.

К. Мацан

– Три сопрано, и три тенора, да, в студии радио «Вера». А смотрите, вот про детские хоры мы заговорили. Я помню, что у нас однажды тоже была программа на эту тему с хормейстером детского хора церковного, и прозвучала мысль, которая меня и как тоже музыканта, и как папу, как отца очень так вдохновила и зацепила. Что если ребенок поет с детства в церковном хоре, то помимо того, что это там погружение в церковную жизнь, осмысленность литургии сразу дается автоматически, это еще и мощный крючок для того, чтобы ребенок в подростковом возрасте из Церкви не ушел. Потому что он привык храм воспринимать не как время препровождение на выходных, а как дело, как работу, грубо говоря. То есть ему нет нужды отказывается от этой привычки, потому что это не привычка, это уже некое дело, в котором он себя ощутил, которое ему удается. Что вы об этом думаете?

А. Кормухин

– Ну я тут возьму, наверное, лидерство на себя. У Георгия только недавно родился первый, да, сын?

Г. Сызранцев

– Первый, Серафим Георгиевич.

А. Кормухин

– Поздравляю, да, так что ему только предстоит пережить это в своей жизни. Ну а мне, как опытному папе, конечно, безусловно. Дело в том, что вовлечение, как я уже изначально говорил, в литургию певчих, прохождение через вот этот духовный подъем, когда ты не просто стоишь на литургии, и священник зачастую, в силу разных причин говорит на церковно-славянском языке не всегда детям это понятно. Есть родители, которые объясняют, есть родители, которые не объясняют. И поэтому ребенок часто оказывается в такой как бы зоне отчужденности. То есть он понимает, что он должен там быть, потому что папа с мамой сказали, да, и может быть, где-то там понимает, что там происходит. А вот когда ребенок участвует в хоровом пении, когда он участвует в служении, конечно, он воспринимает это по-другому. Да и поет он, как правило, часто на церковнославянском языке, и ему открывается и красота языка, и понимания больше возникает. И через это, конечно, он уже становится более воцерковленным, и меньше шансов, что он, в силу там переходного возраста, каких-то определенных метаморфоз в его жизни, из храма уйдет.

К. Мацан

– Мне всегда было интересно спросить у человека, который поет на клиросе. Говорят что клиросные искушения самые сильные. То есть вот есть такой, даже меня в свое время поразивший ну и позабавивший анекдот или быль, как происходит пение на клиросе. Стоят два человека и беседуют, два мужчины, и беседуют, например, о том, как, значит, новую машину, один купил, говорит: «Я вот был в автосалоне... Господи, помилуй... так вот мне там цену предложили нормальную... Господи, помилуй», – и вот так как бы идет жизнь. И говорят, что очень трудно с этим бороться. То есть на самом деле, как ни парадоксально, петь на клиросе и участвовать всем сердцем в службе это очень-очень тяжело.

Г. Сызранцев

– Я сразу отвечу на два ваших вопроса, на предыдущий и продолжу Андрея и на следующий, который вы задали. Храмовое пение – даже прописано у вокалистов, чтобы они ходили солисты-вокалисты, там тенор, бас, сопрано, и так далее чтобы они приходили в хор настраивать уши. Это немаловажно для музыканта.

К. Мацан

– Написано где? В учебном плане где-то?

Г. Сызранцев

– Да, ну негласный учебный план, чтобы они ходили и именно в православный церковный хор настраивать интонацию а), б) – настраивать и учиться чтению с листа. То есть это такое хождение, прихождение в храмы и на церковный клирос это большая такая подноготная польза.

К. Мацан

– Школа.

Г. Сызранцев

– Школа, да. А что касаемо вашего второго вопроса, отвечаю, как человек поющий: да, к сожалению, это большая беда, что, находясь на клиросе, ты думаешь не только о том, что сейчас надо спеть, но ты думаешь о своей жизни, где, куда надо успеть заехать, что купить, что продать и так далее. Это где ты еще не успел, где ты должен сегодня побывать. Большая беда сейчас сотовые телефоны. Сейчас и социальные сети, и все завязаны под эти сотовые телефоны. И, к сожалению, даже когда регент дает тон, когда уже открыты ноты, а тебе приходит какое-то сообщение, на которое ты должен ответить, бывает так, что ты отвечаешь, а вступаешь уже на следующий такт. То есть ты уже не имеешь того настроя и музыкального, и духовного, чтобы влиться в это произведение уже начатое, это беда.

К. Мацан

– Знаете, с другой стороны, я вот так сейчас сам задал эту тему, с другой стороны, думаю: но это же не беда только певчего, это ситуация, в которой каждый верующий. Вот я, мирянин, прихожу на службу и понимаю, что нужно собрать мысли сейчас, а они витают точно также, как у певчего, наверное. Может быть, даже еще хуже, потому что ему-то хоть надо куда-то привязываться, что-то делать и собираться вынужденно. А человек обычный может на службе простоять все два часа и, в общем-то, так и не помолиться, где-то просто проблуждать мыслями. Это проблема общая духовная, в принципе, человеческая.

Г. Сызранцев

– Я вам знаете, что скажу. На вот это Рождество, которое было в прошлом году, я первый раз за свою сознательную жизнь стоял на службе как прихожанин. Вы себе не представляете, насколько я много нового узнал о службе. Я вслушивался в тексты, я понимал, о чем идет речь. Так мне было радостно за себя, что да ничего себе, а чего я раньше-то упускал этот момент, когда я ежедневно и каждую субботу и воскресенье находился в храме. И я себя корил. Но вот я получил такое удовольствие, что я теперь знаю, например, Рождество, из чего оно состоит, про что там.

К. Мацан

– Слушайте, у нас в студии три церковных человека. Поделитесь опытом: как собирать ум, как собирать мысли на службе.

А. Кормухин

– Константин, ну так сразу хочется себя ощутить там Серафимом Саровским или Сергием Радонежским. Но, к сожалению, не являюсь таковым, безусловно. Конечно, это одно из самых больших искушений, и это, наверное, не побоюсь ответить за нас всех троих. Наверное, это одна из самых тех больших проблем, с которыми мы к батюшке приходим на исповедь все втроем и из раза в раз это повторяем, что, батюшка, молюсь, а думаю о мирском, или слушаю службу, а думаю о мирском. Ну вот да, к сожалению, это вот наша задача как православных христиан бороться с этим грехом, чтобы уметь в себе стяжать это молитвенное состояние, уметь слушать молитвы, уметь молиться. Наверное, для этого одной жизни мало и отвечать нам за это будет достаточно сложно. Вот это мое такое мнение.

К. Мацан

– Мы заговорили в самом начале программы про то, что у вас будет колокольный звон и колокольная установка, наверное, видимо, да, на концерте. Насколько я понимаю, это вообще отдельная вселенная. Вот и хоры отдельная вселенная, а уж еще более отдельная вселенная это колокольный звон, где вообще особая мелодика, особая музыка. И как это слушать, как это вообще работает на сцене, мне лично никогда не было понятно, хотя я вижу, что это работает.

А. Кормухин

– И мне тоже было непонятно. То есть когда Георгий обратился с предложением, я говорю: а точно как это вообще? Тем более, когда он сказал, что это будет мастерская Ильи Дроздихина, а мы знаем все Илью, знаем его профессионализм...

Г. Сызранцев

– Его подход к делу.

А. Кормухин

– Его подход к делу. Ну и как бы я сказал: ну хорошо, послушаем.

Г. Сызранцев

– И я с Ильей как раз таки поговорил. Он говорит: ты понимаешь, что у колокольного звона свой особый строй, там нету тональностей до мажор, ре минор и так далее. У них выше – ниже, громче – тише, и говорит, и как это мы сможем совладать с хором. А делать большую звонницу, где десять, двенадцать колоколов, не имеется возможным, потому что мы эту колокольню сделали для выездов в регионы на концерты, то есть она такая, облегченный вариант, пять колоколов. И с учетом вот этих пяти колоколов, вряд ли будет хорошо звучать с хором. Я говорю: а давай пробовать, под лежачий камень вода не течет. И мы нашли ряд произведений. где колокола начинают, делают зачин к началу произведения. Мы уже на существующем звучании, колокола останавливаются, хор вступает. Хор заканчивает и колокола вступают. Мы вышли из ситуации, и в целом картинка звучит прекрасно.

К. Мацан

– А вот с точки зрения того, как влияет эта музыка, этот звук на слушателя, вот когда поет хор, мы слушаем текст, мы слушаем бас-профундо, мы слушаем, в принципе, звучание – это консонанс, это гармония, это понятно хотя бы, как мы это воспринимаем. Вот эта совершенно особая мелодика колоколов, она что дает слушателю, что дает она душе слушающего, как нужно опять таки мне, как слушателю, который может на концерт прийти, ну как-то себя настроить на то, зачем я иду это воспринимать.

Г. Сызранцев

– Ну это будет прекрасный дополнительный, таким современным словом, бонус. Потому что вы пришли все-таки послушать хоровое пение, а вам в дополнение идет живой колокольный звон. Поэтому акцент мы сделаем все-таки не на колокольном звоне, а на хоровом звучании.

А. Кормухин

– Ну, в общем-то, как и во время службы, да, то есть как вот, ну употреблю тоже слово, хотя оно, конечно, здесь такое как инородное бонус, да, но во время службы колокольный звон, он тоже является определенной краской, да, дополнением к службе, а пение является таким основополагающим, неотъемлемой частью самого служения. Вот здесь тоже самое будет происходить. То есть, конечно, здесь не будет одно отделение будет колокольного звона, второе отделение будет хорового пения. Конечно, это будет, прежде всего, хоровое пение, которое будет дополнено определенными вкраплениями колокольного звона.

Г. Сызранцев

– Красками.

А. Кормухин

– Как и на службе.

Г. Сызранцев

– Также и у нас будет концерт открываться колокольным звоном и закрываться.

К. Мацан

– Андрей Кормухин, координатор движения «Сорок сороков» и Георгий Сызранцев, продюсер мужского хора «Сорок сороков», сегодня проводят с нами этот «Светлый вечер». Вы упомянули, что второе отделение концерта, который будет 25 апреля в Зале Церковных Соборов, будет состоять уже не из духовного репертуара, а из светского, это будут военные пенсии, народные песни и так далее. Это всегда поднимает вопрос, скажем так, о границах допустимого в репертуаре. И для мужского хора, который, так или иначе, считает себя православным, как-то позиционирует себя как православный. Что я имею в виду. Вот есть уже, в принципе, понятная и привычная вещь, когда хор православный, церковный поет песни советских композиторов военные – это здорово, мы это любим, мы это слушаем. Есть, может быть, в каком-то смысле, более провокационные вещи или совсем такие хулиганские, но по-доброму хулиганские. Когда, помню, видел видео в интернете, когда хор Одесской семинарии мужской поет «Хава нагилу». Это смешно, это очень здорово. Понятное дело, что это ни в коем случае не каноническая практика, ну это такой вот православный юмор, добрый, здоровый так, можно улыбнуться. И есть какая-то репертуарная политика, каковы ее принципы, есть ли границы допустимого у хора, что вы об этом думаете?

А. Кормухин

– Ну вот здесь важный этот вопрос. Потому что мы, безусловно, не являемся хором, как многие православные хоры, как мы знаем там наши знаменитые – Сретенский, Даниловский, Валаамский, – хором при монастыре или при храме.

К. Мацан

– Церковным, в полном смысле слова.

А. Кормухин

– Да. Поэтому, так как это хор общественной организации православных христиан, то соответственно, у нас, конечно, руки немножко развязаны больше, чем у тех хоров, которые я перечислил. И в этом плане, определенная музыкальная вольность, наверное, нам где-то больше позволительна, чем им. И, наверное, в будущем мы будем этим пользоваться, но внутренняя цензура, безусловно, должна присутствовать. Конечно, это не должны быть фривольные песни, которые будут не сочетаться с нашей православной традиций. Конечно, это могут быть песни, в том числе и современных композиторов, и вполне может быть, если текст и смысл песни будет соответствовать, так скажем, традиционным ценностям, это могут быть и произведения и западных композиторов, про которые вы сейчас говорили. В будущем. Но в данном концерте мы вот решили, так как он будет проходить, с одной стороны, в пасхальные дни, прямо сразу после Пасхи, а в тоже время в преддверии второго нашего большого праздника, уже такого, общенационального Дня Победы, мы решили все-таки вот сконцентрироваться на двух этих датах и вокруг них наш репертуар построить. То есть это будут песни патриотического содержания, казачьи. Потому что ну казачьи песни, они, как правило, в своей подоплеке ну если не напрямую, а как правило, во всех песнях казачьих все равно имя Бога присутствует, упоминание праздников или святых присутствует, поэтому ну грех и нам не отдать дань нашим предкам и не исполнить эти произведения.

К. Мацан

– Георгий, а вы что думаете о репертуарной политике?

Г. Сызранцев

– Вот я как раз таки после казачьих песен, о которых сказал Андрей, я хочу акцентировать внимание, что один из наших солистов, которых я сегодня еще не представлял, это Александр Торадзе. Это мой прекрасный друг, сотоварищ, соратник. Александр Торадзе это заслуженный артист республики Ингушетия. Это добрый большой человек. Вот мы мужской коллектив, да, разные у всех и отношения там к вере, к политике и так далее, но мы мужики...

А. Кормухин

– Нет, к вере у нас одно, а то ты сейчас скажешь на радио «Вера», что разное отношение. Имеется в виду глубина веры...

Г. Сызранцев

– Глубина, все верно. И вот Саша это такой большой, добрый человек. И, казалось бы, он и может и быть и солистом, и артистом хора. Но когда он выходит на авансцену, то есть становится ближе к зрителю, из него выходит такой красоты звук – громкий, чистый, красивый, интонационно чистый. И как раз таки одно из казачьих произведений «Любо, братцы, любо» будет исполнено Александром Торадзе.

А. Кормухин

– Да, такой будет грузинский казак у нас исполнять.

Г. Сызранцев

– Да, видный хлопец. А так лейтмотив всего второго отделения это как раз таки патриотизм, достоинство, вера, любовь к родине, любовь к Отечеству.

К. Мацан

– Я бы вот еще о чем хотел вас, в этом смысле, спросить. В принципе, традиция российской музыки, не только духовной, а в принципе, российской академической классической музыки знает примеры, когда великие светские композиторы обращались к религиозной теме напрямую. Это Рахманинов, это Чайковский и многие-многие другие.

Г. Сызранцев

– Мусоргский.

К. Мацан

– Мусоргский. И в любую эпоху, вплоть до сегодняшнего дня, композиторы, которые не являются, ну скажем так, которых мы не можем как-то назвать напрямую церковными, обращаются к религиозной тематике и не могут этого избежать вплоть до сегодняшнего дня, причем не только русские. Джон Тавенер – известный британский композитор, Арве Пярт – сегодня один из самых известных композиторов, которые, ни одни из них не могут, так или иначе, эту тему обойти. Для вас, как для музыкантов, в чем здесь секрет, как вам кажется, почему творец без этой темы не может обойтись?

А. Кормухин

– Ну было бы на самом деле странно, если бы композитор, да вообще любой творческий человек – и художник, и скульптор, и литератор, затрагивая любые художественные образы, которые бы он хотел выразить своим творчеством, своим искусством, в итоге в своем, пробуя различные краски там музыкальные, или палитру, художественные краски, в итоге не пришел к тому, что он хочет себя проявить в высшем искусстве. Простите, скажу эту фразу еще раз. Нет более высокого искусства, чем богослужение, чем то, что дал нам наш Создатель, Господь наш Иисус Христос, заповедав нам вот это служение, литургику и все остальное. То есть по-любому, если ты чувствуешь в своей жизни присутствие Бога, если ты творческий человек, ты все равно захочешь каким-то образом выразить и свое отношение к этому. Ты все равно будешь возвращаться. Если ты художник, ты все равно будешь прописывать, если не иконописцем ты будешь, то хотя бы какие-то художественные образы, обращенные к евангельским заповедям, к каким-то притчам, ты будешь все равно отображать в своем творчестве. Режиссер – ты все равно будешь стараться тему своего видения Божественного промысла, все равно постараешься отразить. И то же самое, сия чаша не миновала и композиторов. Безусловно, они будут обращаться к музыке к духовной. Ллойд Вебер – ну ты в своем каком-то понимании будешь обращаться в виде рок-оперы, как ты это понимаешь. Если ты Мусоргский, если ты Пярт, ты будешь по-другому это все как бы своими произведениями отражать.

К. Мацан

– Ну давайте еще раз напомним слушателям, скажем так, информационный повод, по которому мы собрались: 25 апреля, в семь вечера в Зале Церковных Соборов пройдет пасхальный концерт мужского хора «Сорок сороков».

Г. Сызранцев

– Да, дорогие друзья, мы всех вас рады будем увидеть 25 числа на нашем презентационном концерте, где мы с вами...

А. Кормухин

– Первом! У вас будет уникальная возможность.

Г. Сызранцев

– Это очень важный момент, что до сегодняшнего момент о хоре вроде говорят, но никогда хор еще не выступал. То есть для нас это будет стартовая страница, первая чистая страница, после которой мы начинаем и гастрольную деятельность, и концертную деятельность. Мы рады будем видеть каждого из нас на нашем концерте.

А. Кормухин

– У вас будет уникальная возможность присутствовать на первом концерте хора мужского «Сорок сороков». И понятно, что у него там история будет, будут, наверное, концерты и лучше, чем тот, который будет, хотя концерт будет прекрасный. Но вы всегда сможете сказать, что мы были зрителями на самом первом концерте мужского хора «Сорок сороков».

К. Мацан

– Спасибо огромное за эту беседу. Я надеюсь, увидимся на концерте. Напомню, сегодня в гостях у нас были организаторы и идейные вдохновители концерта 25 апреля в Храме Христа Спасителя, мужского хора «Сорок сороков». Андрей Кормухин, координатор общественного движения «Сорок сороков» и Георгий Сызранцев, продюсер самого хора, мужского хора «Сорок сороков». Я вас благодарю за беседу и рад вам сказать в этот день: Христос воскресе!

А. Кормухин, Г. Сызранцев

– Воистину воскресе!

К. Мацан

– До свидания, до новых встреч на волнах радио «Вера».

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем