"Дети и видеоблоги". Светлый вечер с Натальей Барложецкой (29.05.2017)

У нас в гостях была телеведущая, детский и семейный психолог, преподаватель ряда московских ВУЗов, лауреат звания «Педагог-психолог года», автор книг и публикаций о психологии Наталья Барложецкая.

Разговор шел о том, почему сегодня дети и подростки так увлечены видеоблогами, в чем польза и опасность такого увлечения и что делать родителям, если ребенок пропадает в интернете.

---

А. Пичугин

– В студии светлого радио приветствуем вас мы: Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

– Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– И эту часть «Светлого вечера», ближайший час, вместе с нами и с вами проведет телеведущая, детский и семейный психолог Наталья Барложецкая.

А. Митрофанова

– Добрый вечер, Наталья.

Н. Барложецкая

– Добрый вечер.

А. Пичугин

– Здравствуйте.

А. Митрофанова

– Наш с вами сегодняшний разговор, когда мы будем говорить о феномене популярности видеоблогов в подростковой среде, вырос из письма такого сокрушенного одного родителя. Насколько я понимаю, типичная история. Родитель который пишет: проходил мимо ребенка, который сидел за рабочим столом, у него был включен компьютер. Посмотрел что у него там в мониторе: там какие-то подростки прыгают, орут, что-то происходит. Ребенок это все самозабвенно так смотрит, абсолютно провалившись туда, по ту сторону экрана. Я как родитель, – пишет этот папа, – не понимаю совершенно, что происходит; во-вторых, почему это интересно моему ребенку; в-третьих, как мне с ним об этом говорить. Если это его язык, то как, что мне-то делать?

Н. Барложецкая

– На каком языке мне с ним разговаривать.

А. Митрофанова

– Совершенно верно. И мы тогда задумались, что действительно ведь феномен популярности сегодня в среде подростков видеоблогов, он такой, какого не было никогда. Ну просто потому что эта культура видеоблогов, она не была еще никогда так сильно развита, как сейчас, во-первых. Во-вторых, действительно для родителей это актуальный вопрос. Потому что когда они росли, и когда мы росли, ну там, скажем, 80-90-е годы...

Н. Барложецкая

– Такой культуры общения не было.

А. Митрофанова

– Да, и все было понятно.

Н. Барложецкая

– Для для нас это новый мир.

Н. Барложецкая

– Совершенно верно. И его нужно как-то изучать вот кто-то бьет в колокола, бьет тревогу: надо срочно изъять все гаджеты, там не подпускать там ребенка ни в коем случае, вот пусть он там сидит, занимается, читает книжки, все будет хорошо. Пожалуйста – это выбор родителей, но потом, как мне кажется, ребенок все равно выходит в большой мир и там сталкивается...

Н. Барложецкая

– А там все по-другому.

А. Митрофанова

– Да, с какими-то иными реалиями.

Н. Барложецкая

– И там он оказывается в мире, который совершенно не близок ему. И конечно, это успокаивает родителей, это очень комфортно, это очень хорошо, но ребенку предстоит большая очень работа по освоению этих новых средств коммуникации, по тому, чтобы стать в курсе текущих дел и проблем, которые волнуют всех окружающих, а я, получается, выброшен из этого, искусственно выброшен причем...

А. Пичугин

– Это ребенку предстоит большая работа по освоению?

Н. Барложецкая

– Да, конечно.

А. Пичугин

– Мне кажется, что у детей это происходит очень как-то логично и естественно.

Н. Барложецкая

– Если мы говорим о детях. Но мы говорим о том, что мы запрещаем это, пока он не станет взрослым и не станет самостоятельно, осознанно делать выбор.

А. Пичугин

– Ну вот тогда начнется работа.

Н. Барложецкая

– Вот.

А. Пичугин

– А если с двух лет, то...

Н. Барложецкая

– То есть если мы будем говорить о том, что ребенок осваивает постепенно, пошагово, в небольших дозах этот мир, то ну как вождение автомобиля – шаг за шагом, постепенно это становится естественным. И у большинства это даже не доставляет удовольствия, это просто необходимость каждое утро садиться, заводиться, обслуживать, ехать. Ну есть конечно, люди, увлеченные вождением, но их намного меньше, чем просто водителей.

А. Пичугин

– Это среди мужчин очень распространено: пока на работу ехали, две программы в автомобилях послушали на двух разных радиостанциях, и если уж их такое количество, то я думаю, увлеченных водителей немного.

Н. Барложецкая

– Да, у женщин это поменьше.

А. Митрофанова

– Ну я думаю, что у женщин есть другие просто какие-то...

Н. Барложецкая

– Приоритеты.

А. Митрофанова

– Увлечения, да.

Н. Барложецкая

– Дом, семья.

А. Митрофанова

– Так вот вы знаете, мне кажется, что во многом здесь сложность, она вырастает из того, что нам-то проще мыслить категориями, которые нам привычны и понятны. И в этом смысле, вот смотрите, 80-е, 90-е, 70-е годы – каким был контент, который формировал ребенка, видеоконтент, например. Это...

Н. Барложецкая

– Прежде всего, он был контролируемым.

А. Митрофанова

– Контролируемым. Потому что киностудия имени Горького, там я не знаю, «Неуловимые мстители», «Кортик» там, потом чуть позже «Приключения Электроника», «Гостья из будущего» – это все понятно. Это родители смотрели в детстве, это потом дети должны смотреть в детстве. А они почему-то сейчас смотрят не «Приключения Электроника» или, допустим, не «Неуловимых мстителей», а они смотрят вот каких-то вот этих вот непонятных персонажей, видеоблогеров, непонятных для родителей, которые с их детьми говорят на одном языке. А родители этого языка не знают.

Н. Барложецкая

– Давайте посмотрим чуть-чуть поглубже. И вернемся не к состоянию подростка, а к состоянию маленького ребенка. Давайте признаемся честно в том, что сейчас для нас компьютеры, телевизоры, планшеты – это источники занять ребенка на какое-то время, когда у нас этого времени заниматься с ребенком нет. Более того, мы не можем предоставить ребенку возможность заниматься чем-то самостоятельно. Потому что если в возрасте от трех до пяти лет, ребенку нечего делать, он должен это занятие искать. Но нам же так не хочется, чтобы у нас были порезаны шторы, измазаны какие-то вещи, диваны...

А. Митрофанова

– Обои разрисованы.

Н. Барложецкая

– Да, и так далее. И хочется поэтому занять чем-то, чтобы его завлекло и отвлекло. И тем самым мы забираем у ребенка инициативу. Он садится и становится пассивным воспринимателем информации жизни, развлечений и так далее. И уже например к шести к семи годам вы можете увидеть ребенка, которому нечем себя занять дома, потому что он просто не научился этого делать и он хочет только одного на самом деле, чтобы мама ему дала либо компьютер, либо планшет, либо телевизор. Но естественно, мама это воспринимает очень остро и говорит: хватит тебе играть, все эти гаджеты это вред – к этому моменту уже осознается, что это вред.

А. Пичугин

– Сказала мама, не отрываясь от смартфона.

Н. Барложецкая

– Примерно. Совершенно верно. И говорит: иди, займись – чем?

А. Пичугин

– Чем-нибудь.

Н. Барложецкая

– Чем-нибудь.

А. Митрофанова

– Чем-нибудь полезным.

Н. Барложецкая

– Полезным, да. И вот ребенок ходит-ходит, мается, начинается, ну скажем так это, такая маленькая игра на манипуляцию, в конце концов родители сдаются, дают этот планшет, телефон – лишь бы дитя чем-то себя заняло и на маялось. При этом надо сказать, что уже вот сейчас мне в практике встречаются дети четырех-пяти лет, для которых самым интересным являются не мультфильмы. Вы представляете, уж вот этот контент для самых маленьких делается взрослыми, плюс детьми маленькими тоже, о том, как они путешествуют, как они распаковывают игрушки, которые приходят в магазин...

А. Митрофанова

– О да! Это отдельный блог, по-моему, есть такой. Реклама, кстати говоря.

Н. Барложецкая

– Да, о том, как вот мы идем и, например, играем в какую-то игру на улице, но это не подвижная игра – вот мы купили какую-то там куклу, и вот мы ее опробуем, что она может делать и так далее. И оказывается, что ребенок начинает познавать мир вот таким вот образом. Ему не надо самому это опробовать. Он сидит и смотрит, как это делают другие.

А. Пичугин

– А навык у него все равно появляется.

Н. Барложецкая

– Нет.

А. Пичугин

– Нет?

Н. Барложецкая

– Нет.

А. Пичугин

– Ну вот принеси ты ему все эти коробки, игрушки, он не сможет?

Н. Барложецкая

– Нет, он их откроет, он даже попытается с ними что-то сделать. Но для него это будет его первичное открытие.

А. Пичугин

– Да, это первичное открытие, возможно. Но вот вспоминая себя, там к какой-то игрушке, которую надо было собрать, прилагалась инструкция – это надо было раскрыть, посмотреть, почитать, перевернуть страницы. Здесь же совершенно другой навык. Не будет уже больше никаких инструкций никогда. Мне почему-то кажется, то надо принять как данность, что все настолько сильно изменилось, что реальность для ребенка ушла туда, и он мир оттуда начинает постигать. Причем тот самый реальный мир, в который он в итоге выйдет, он уже к нему больше готов, потому что ему из планшета, из смартфона об этом мире достаточно подробно рассказали.

Н. Барложецкая

– И в эту сторону я тоже думала, и в этом есть часть истины, безусловно. Но что теряете в этот момент? Теряется самостоятельная попытка исследования. Вот этот метод проб и ошибок, который в возрасте от трех до семи лет должен быть основным методом познания мира – не анализа, а именно метод проб: я попробую так – хорошо, у меня не получилось, а я еще раз попробую так – у меня не получилось, а я еще раз попробую вот так... А когда мы это открываем и смотрим на видео – нам показана пошаговая инструкция, – я буду делать так и все.

А. Митрофанова

– То есть нельзя ограничивать ребенка в том, чтобы он резал шторы, ломал что-то, пытаясь что-то собрать, да? Шторы он тоже режет, исходя из каких-то своих внутренних вопросов, а что получится, ему же интересно смотреть.

Н. Барложецкая

– Когда ребенок режет шоры, он исследует, что будет если разрезать бумагу, ткань, вот эту вещь, вот эту вещь, отрезать себе волосы...

А. Митрофанова

– Да, между прочим, интересно, действительно.

Н. Барложецкая

– Он просто исследует возможности: что получается, когда я отрезаю. И оказывается, что разные предметы на ножницы реагируют по-разному – рассыпается по-разному, получается по-разному. И это знаете, расширяет возможность экспериментирования в будущем. Когда же мы видим, как это делается – прекрасный парикмахер, который прекрасную стрижку делает, – даже при очень большом количестве просмотров никогда не научит нас делать эту стрижку. Это все равно научиться можно делать только вручную.

А. Пичугин

– Ну он научится рано или поздно, он пойдет на курсы парикмахеров.

Н. Барложецкая

– И будет это делать вручную.

А. Пичугин

– И будем это делать вручную, его научат это делать вручную. Я наблюдаю, я понимаю, что у вас, конечно, вот этот срез, он гораздо более обширный, но я наблюдаю у разных своих друзей детей. У людей, живущих довольно далеко за городом, у которых ну не очень хороший интернет, у них дети без планшетов растут. Они как раз в том возрасте, когда их сверстники в основном начинают пользоваться гаджетами. Их дети гаджетами не пользуются, они на улице растут, среди своих сверстников, у них все очень естественно происходит, так же, как у их родителей 30 лет назад. Я уже понимаю, что они слегка отстают – не в развитии, а вот именно у них есть недостаток фоновых знаний, они отстают в каком-то миропонимании, мироощущении. И когда они пойдут в старшую школу, там в 6, 7 класс и они перемешаются с теми сверстниками, которые росли по-другому, это отставание будет сильно заметно.

Н. Барложецкая

– Ну я думаю, что к тому моменту, как они пойдут в школу, уже в начальной школе у них начнется ассимиляция.

А. Пичугин

– Нет, они уже в начальной школе довольно давно, 3-4 класс.

Н. Барложецкая

– Постепенно они все равно начнут осваивать тот самый вот этот вот виртуальный и интернет-мир. Но самое главное, что они станут источником знаний другого характера для других детей.

А. Пичугин

– А нужны другим детям такие знания?

Н. Барложецкая

– Будет ли это интересно для других детей? Это другой вопрос. Но нужны ли миру люди с разными знаниями – абсолютно точно нужны.

А. Пичугин

– Это безусловно.

Н. Барложецкая

– Да, и более того, та грань, которая есть у всех, мало востребована. А та грань, которая есть у немногих, начинает сверкать по-особенному.

А. Митрофанова

– Мне кажется, что вот это дух эксперимента, исследовательский дух, он вообще очень важен. Потому что вы сказали, что как это необходимо ребенку самому попробовать.

А. Пичугин

– Я слышала о том, что в педагогике вообще «сам» – это главное слово. Сам – то есть вот попробовать самому, то есть не то, как красиво учитель о чем-то рассказал, не то насколько правильным или неправильным был ответ, а то что ребенок этот ответ дал сам. И в этом смысле, конечно, это очень важные навыки: попробовать собрать или сломать игрушку самому, а потом сломав, попытаться ее починить – ничего не получится, но тут папа поможет, ну и так далее. Вот это какой-то, видимо, очень важный такой...

Н. Барложецкая

– Исследовательский этап. Когда мы становится не пассивным исследователем, который наблюдает за тем...

А. Митрофанова

– Как это делают другие.

Н. Барложецкая

– Что как происходит, а попытаться сделать самому. И вот это самое сложное. Потому что уже сейчас я, например, вижу огромное количество детей, которые владеют информацией, но применять эту информацию на практике, может быть, даже могут, но они даже не пробуют. Такое впечатление, что есть какая-то неуверенность в том, что а стоит ли вообще пробовать. У меня не получится так, как это делает там Маша, Петя, Саша, у которых на видео это получается вообще супер. Я вот лучше посмотрю, как это делают специалисты. И потом я это не умею делать, давайте вызовем специалистов. Ну вернемся 20 лет назад: мужчина, которому необходимо уложить плитку в ванной – с трудом, с советами там, не знаю, мужиков из гаража там еще что-то, но мужчины чаще всего клали ее сами.

А. Митрофанова

– Методом проб и ошибок.

Н. Барложецкая

– Методом проб и ошибок.

А. Пичугин

– Ну методом проб и ошибок я открою ютьюб, посмотрю, как это делается и положу ее.

Н. Барложецкая

–Это вы – еще чуть-чуть более старшее поколение. А сейчас, например, вот у меня два сына. И я когда задаюсь таким вопросом и говорю им: ну на даче, ну поэкспериментируйте. Слушай, ну придет человек, который сделает это лучше, чем мы.

А. Пичугин

– Да есть замечательный сервис, где можно еще по цене их отсеивать.

А. Пичугин

– Мы напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня Наталья Барложецкая, телеведущая, детский и семейный психолог.

А. Митрофанова

– Зафиксировалось из первой части нашего разговора, что очень важно «сам» да, очень важно, чтобы ребенок пытался экспериментировать и пытался методом проб и ошибок получать какие-то очень важные навыки, не просто быть пассивным зрителем, но и исследователем пространства, в котором он живет. Давайте теперь подберемся все-таки ближе к тому возрасту, когда подростки, а они, скажем там, 10-11 лет, потому что сейчас уже границы сдвинуты, и вот там, скажем, лет до 16. Вот этот феномен, все-таки хочу вернуться к феномену популярности видеоблогеров. Это же там такое количество подписчиков и просмотров, что не снилось ни одному мощнейшему какому-нибудь информационному ресурсу, невероятно профессиональному, на производство и раскрутку которого потрачены неимоверные силы и деньги. А тут сидит некий сверстник, который производит собственный видеоконтент, и это все невероятно популярно и с точки зрения рекламы очень привлекательно, почему они зарабатывают уже сумасшедшие деньги. Там в месяц зарплаты, я не знаю, сотнями тысяч рублей у них исчисляются. И для детей, которые это смотрят, это тоже невероятно привлекательно.

А. Пичугин

– Возьмите меня видеоблогером.

Н. Барложецкая

– И примерно также отвечает практически каждый первый ребенок.

А. Пичугин

– Конечно, естественно.

Н. Барложецкая

– Потому что создается впечатление, что это такая легкая работа: сидишь себе, занимаешься тем, что тебе нравится, выкладываешь это, и тебе еще за это деньги платят.

А. Пичугин

– Я прихожу на работу, мне сегодня коллега говорит, что подходит человек и сходу заявляет, открывает дверь у нас на станции: а возьмите меня работать. Ну что тут, сложно что ли, языком треплешься сидишь в микрофон и все.

Н. Барложецкая

– Да, создается такое ощущение, что это ничего не стоит с точки зрения твоих усилий, но при этом это будет очень большая отдача. Причем отдача, она получается сразу же в популярности, а подросткам крайне важна популярность.

А. Митрофанова

– О да!

Н. Барложецкая

– Отдача сразу же получатся в деньгах – а ведь финансово не зависеть это очень сильно хочется. И вроде бы ничего делать-то не надо, ты уже делаешь то, что тебе нравится. Это же так прекрасно и так чудесно. И сразу первые же шаги, когда юный блогер начинает вести блог, он понимает, что а у меня так не получается. Почему-то ну не записываются на мои ролики, да, о том, какая у меня чудесная кошечка, или как нужно красить брови, или как нужно там, не знаю, постригать кактус.

А. Пичугин

– И пятидесяти просмотров не набирается.

Н. Барложецкая

– Никак. И тогда становится вопрос: а каким образом привлечь? И тут начинается нецензурная лексика, брань, провоцирующее подведение. Ребенок не обладает хорошими навыками, правильными навыками раскрутки своей страницы.

А. Пичугин

– А потом приходит сознание, что без грамотного продюсирования ничего не сделать.

Н. Барложецкая

– С одной стороны – да, но с другой – ведь у некоторых получается. Ну есть же такие, у которых действительно получилось с самого начала.

А. Пичугин

– Чем я хуже?

Н. Барложецкая

– У меня есть такие клиенты, такие знакомые дети, родители которых сначала очень остро на это смотрели, а потом, слушайте, ну может это станет в конце концов профессией постепенно, это выльется... Посмотрите, как хорошо пишет, какое большое количество людей приходит, насколько интересно она умеет поддерживать диалог. Но что интересно, очень часто этот диалог, он односторонний.

А. Митрофанова

– Кстати, не всегда. Я заметила, что многие эти видеоблогеры, ну может, не многие, а те, которые топовые, они же предлагают своим подписчикам присылать вопросы и говорят, что, допустим, первые 50 вопросов, которые придут, они обязательно войдут в следующее видео. Понимаете, и это момент, во-первых, коммуникации. Во-вторых, у ребенка есть ощущение, что с ним говорят на одном языке, его слышат, и это вот ну невероятная отдача. Потому что у него с родителями не всегда есть ощущение, что они его слышат. Это тоже важный момент, давайте тоже об этом поговорим. И третье, это то, что – а! меня там показали! Вот понимаете, мой комментарий там прошел. То есть вот это та сама слава, которая...

Н. Барложецкая

– Которой очень хочется.

А. Митрофанова

– Хочется, чтобы про тебя написали в газете и так далее.

Н. Барложецкая

– А знаете, еще очень хочется, чтобы с тобой дружил какой-то значимый человек.

А. Митрофанова

– И это тоже.

Н. Барложецкая

– А найти этого значимого человека в жизни – авторитетного, имеющего свою точку зрения, к которой прислушивается огромное количество других людей. И вот этот человек, он мне ответил, этот человек начал со мной диалог – это повышает меня самого, конечно, в моих глазах.

А. Митрофанова

– Еще один момент, мне кажется, тоже очень важный. То что мои одноклассники, друзья, кто-то еще – они все смотрят то же самое видео, и мы с ними в этом смысле находимся в одном поле.

Н. Барложецкая

– В одном информационном поле, у нас есть повод для обсуждения, да. И если мы возьмем то, что сейчас детки мало читают и мало интересуется другими источниками информации, а вот информация, которая идет через интернет, компьютер и так далее эта информация общедоступная и да, ты можешь поддержать разговор на эту тему. Но будешь ли ты интересен, если ты говоришь только об этом.

А. Митрофанова

– Вопрос. Это действительно вопрос. И вообще, вы знаете, ведь здесь в связи с этими видеоблогами и их популярностью многие родители задаются вопросом: а может быть, стоит все это запретить ребенку, ограничить, закрыт доступ, потому что ну что это за разложение такое?

Н. Барложецкая

– И тогда мы вступаем с ребенком в состояние противостояния. А мы находимся сейчас и говорим о возрасте подростка.

А. Митрофанова

– Совершенно верно.

Н. Барложецкая

– Вот когда мы маленькие, мы можем сделать это директивным способом, и в этой ситуации я всегда говорю: если вы что-то у ребенка забираете – а это ваша вина, потому что он уже приучился и привык к компьютеру и интернету. Если вы что-то забираете – дайте взамен. При этом то, что вы даете взамен, должно быть не менее интересном. Это может быть время, которое ребенок проводит вместе с вами. Это значит, вам нужно отложить планшет, отложить смартфон, выключить на какое-то время даже телефон...

А. Митрофанова

– Отложить работу – о ужас! – или какие то иные дела вселенской важности.

Н. Барложецкая

– Ну да, если, например, ребенок не ходит в детский сад, то придется и так. Хотя вот такие важные вещи, мне кажется, делать не стоит. Потому что бросать работу ради того, чтобы пообщаться ребенком это не выход. Очень важно качество времени, которое вы проводите с ребенком, а не его количество. И иногда ваш приход после работы, но когда вы все-таки понимаете, что вы идете к своему ребенку, а не просто отдыхать дома. А он вас целый день ждал в своем детском саду, и вот он дождался, и вот она мама – а мама варит щи, общается с подругами по телефону и так далее – это не то время.

А. Митрофанова

– Так я про это как раз и говорю, что это дела вселенской важности. Или, допустим, начальник позвонил или что-то еще. Есть масса ситуаций в нашей жизни...

Н. Барложецкая

– Есть масса возможностей, когда мы хотим – отключать телефон, убирать. Сразу предупреждать: знаете, я хожу в бассейн, я плаваю, – раз уж начальство по-другому не понимает, – я оставляю в шкафчике, извините, это мое здоровье и так далее. Есть масса возможностей, когда мы можем отложить нашу работу и заняться только ребенком. И – да, вот в этом случае мы сможем запретить, переориентировав ребенка на что-то другое. Но когда речь идет о подростке, никакими запретами вы не сможете ничего добиться. Вы окажетесь в ситуации противостояния, когда я говорю одно, а подросток стоит и он говорит другое. И теперь попробуй, начинай со мною как бы дискутировать. А подросток с удовольствием включается в дискуссию, потому что в дискуссии, в споре он рождает самого себя – свою, знаете, самостийность вот такую самостоятельность. И происходит некоторая такая сепарация от родителей, потому что у нас разные миры и разные мнения. Поэтому родителям подростков я советую прежде всего поинтересоваться: а что там? Что ты смотришь, что ты слушаешь? И использовать метод активного слушания. То есть не нагружать сразу критикой: ой, здесь ругаются матом! Да ты посмотри на нее, это же страшная, вообще сколько на ней штукатурки, да как так можно и так далее. Нет. Сначала вам нужно узнать, а что именно интересует вашего ребенка вот в том мире, в который он погрузился. А для этого погрузиться и вам.

А. Пичугин

– А это обязательно? Я же могу, наверное, я не знаю, но мне кажется, что...

Н. Барложецкая

– Если вы хотите быть на одной волне со своим ребенком...

А. Пичугин

– Да, но я же могу ему не запрещать, меня это может совершенно не интересовать, что в этом видеоблоге конкретно молодой человек рассказывает. Просто я воспринимаю как данность, то что мой ребенок этим интересуется, это нормально. Потом он перерастет, у него будет новый интерес.

Н. Барложецкая

– Ну тогда это не является для вас проблемой, правда?

А. Пичугин

– А, ну в этом случае, да.

Н. Барложецкая

– Тогда, конечно, необязательно. Но если вы чувствуете, что для вас это проблема. Если вы проходите мимо комнаты ребенка, а оттуда несутся бранные слова, которые не приняты в вашей семье и против употребления которых вы ярко выступаете – тогда это проблема. Тогда мы начинаем диалог. И я говорю о том, что диалог нельзя начинать с запрета, с конфликта. Диалог нужно только начинать с исследования темы и с погружения. И например, ситуация, когда девочка сидит и смотрит на девушку, которая красится, может быть рассмотрена с разных сторон. И оказывается, ваш ребенок просто сидит и узнает, как, может быть, там замаскировать недостатки, которые она считает, у нее тоже есть.

А. Митрофанова

– Ну в переходном возрасте это, мне кажется, у всех выше крыши. Всем кажется, что кто-то толстый, кто-то, я не знаю, у кого-то рот слишком большой, у кого-то глаза не те и так далее. И поэтому да, действительно, подростки же они очень критично в этот период жизни на себя смотрят.

Н. Барложецкая

– Или, например, мальчик, который смотрит блог об оружии. Не обязательно, что после этого блога, насмотревшись этого контента, он возьмет в руки оружие и пойдет что-то делать. Иногда это бывает просто интерес к теме, который какой-то промежуток времени сохраняется, потом уходит, и переключаемся на машины, на скорость, на девушек и на что-то другое. То есть нужно понять, почему именно этот контент сейчас вашего ребенка заинтересовал. И возможно, даже если вы погрузитесь и поймете, что именно интересует, вы посоветуете своему ребенку какой-то другой контент. А еще об этом рассказывает вот тот-то то-то, а есть еще вот эта история очень интересная. И вы знаете, сейчас какая-то последняя волна пошла, года два я встречаю мальчиков, которые обожают готовить. И они смотрят...

А. Пичугин

– А возраст какой?

Н. Барложецкая

– А вот мальчишки как раз 15, 16, 17, 18 лет.

А. Пичугин

– Ну 18 это уже понятно, 17 наверное, тоже. А вот 14, 15...

Н. Барложецкая

– Более того, они даже просят родителей отправить их на кулинарные курсы.

А. Митрофанова

– Слушайте, здорово.

Н. Барложецкая

– И когда я смотрю, а почему – оказывается, они вот следят в интернете за блогерами, которые выкладывают разные блюда. Блогеры-то, конечно, постарше, но так как...

А. Митрофанова

– Но для них это значимые взрослые, очевидно.

Н. Барложецкая

– Да, для них это значимые взрослые.

А. Пичугин

– Подождите, сейчас же появляется огромное количество всяких зарубежных кулинаров, которые везде – в инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), на фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) выкладывают действительно какие-то вещи, которые...

Н. Барложецкая

– Ну я сама учусь у Джейми Оливера, я обожаю.

А. Пичугин

– Только хотел сказать. Эти люди же показывают, что кули нария... Подросток не попробует, что это на вкус, но для него это красиво, интересно. И неважно, мальчик это или девочка.

Н. Барложецкая

– Это процесс.

А. Митрофанова

– Ему интересен человек, который это делает, понимаешь. Тот самый значимый взрослый.

А. Пичугин

– Ему интересен человек, да.

Н. Барложецкая

– И мне нравится то, что после этого они пробуют. Вот в чем дело.

А. Пичугин

– Давайте продолжим через минуту буквально. Наталья Барложецкая, телеведущая, детский и семейный психолог на светлом радио. Алла Митрофанова, и я. Алексей Пичугин.

А. Митрофанова

– Еще раз добрый светлый вечер вам, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я, Алла Митрофанова и напоминаю, что у нас сегодня в гостях Наталья Барложецкая, телеведущая, детский и семейный психолог, преподаватель целого ряда московских вузов и лауреат звания «Педагог-психолог года». Автор многих книг и публикаций о психологии, в том числе детской и подростковой. И о психологии, которая касается взаимодействия родителей и детей. И мы сегодня говорим о феномене популярности видеоблогов в подростковой среде, о том, что с этим делать и как правильно реагировать. Вот из предыдущей части нашего разговора то что я для себя зафиксировала, ну во-первых, не надо ни в коем случае воспринимать в штыки и вставать, ну я не знаю, в какую-то позу такого вратаря что ли там – не пущу, через мой труп – так сразу вспоминается это...

Н. Барложецкая

– Запреты здесь не действуют – признаем это. А для того, чтобы начать диалог, нам необходимо погрузиться в эту тему, понять, чем именно интересуется ребенок и, возможно, если вам что-то будет не нравиться, скорректировать. При этом обычно я говорю, если вы хотите начать корректировать, используйте правило: похвала – критика – похвала.

А. Митрофанова

– А расскажите, что это.

Н. Барложецкая

– Почему мне нравится то, что тебя это интересует. Вот нужно найти, почему. Потому что это, например, расширяет твой кругозор, да, поможет тебе лучше освоить разговорный английский, – потому что очень часто ребята слушают блоги на иностранном языке. То есть похвалить просто за интерес к данной теме, какова бы эта тема ни была. Второе это: ну мне кажется, что лексика, которая там используется, это все-таки не та лексика, которую следует употреблять в повседневной жизни. И я надеюсь, что ты взрослый человек, и ты это понимаешь. И затем снова похвала: и все-таки мы можем использовать вот то что ты делаешь, или ты можешь использовать в дальнейшей жизни, поэтому пожалуйста, делай, но давай ограничимся хотя бы там до 12 ночи, а дальше ты выключаешь и ложишься спать. Опять же время вы можете с ребенком обсудить: нет, до 12 не хочу, – хорошо, давай в 10, в 10.30 можешь закончить.

А. Митрофанова

– В 10 утра.

Н. Барложецкая

– В 10 утра примерно. То есть все решается в процессе диалога. Вот это самое главное.

А. Митрофанова

– Это очень важно – диалог. Потому что часто родители, знаете как, директивными каким-то пользуются методами: я сказал. Вот это вот я сказал, значит, давай слушайся, – ну не работает это уже сейчас.

Н. Барложецкая

– Ни в коем случае. Это даже престает работать с детьми младшего школьного возраста. Это еще пока что работает у дошколят, а вот в младшем школьном возрасте наши дети уже достаточно часто имеют, что сказать нам в ответ. И мы вступаем в какую-то непонятную перепалку, где ребенок понимает, что он проиграет, где родитель понимает, что настоит на своем, но что-то здесь уже не то. И значит, пришла пора нам разговаривать, договариваться с ребенком. Я всегда говорю: представьте, что ваш ребенок это ваш коллега по работе, которого в не можете уволить, которому вам нельзя нагрубить, в личное пространство которого вы не можете вмешаться, ну потому что это ваш коллега по работе, да. Вы не можете ему сказать: так, мне неприятен запах никотина от тебя. Но вы как-то свое там неудовольствие покажете другим образом. Ну например, скажем, у меня в горле начинает першить, я даже не могу чувствовать, когда вот запах вокруг. И тут ваш коллега уже либо делает, либо не делает какие-то выводы. А ваши намеки становятся все более непрозрачными, на то, что вам не нравится. Вот примерно также следует действовать с подростком. Потому что у подростка вот это личное пространство и желание настоять, что я отдельная самостоятельная личность и делаю все так, как я хочу и не слушаюсь вас – это его главная потребность возраста. И это очень обнаженная натура в этот момент.

А. Митрофанова

– Это оголенные провода, как я это про себя называю.

Н. Барложецкая

– И каждый раз, когда вы задеваете личность, это преувеличивается – помним еще о подростковом максимализме. Вы сказали: «не глупи», – ты назвал меня дураком! – вот прямая реакция.

А. Пичугин

– Ну естественно.

А. Митрофанова

– Это у взрослых часто бывает, кстати говоря, но у детей это прямо в подростковом возрасте это ярко выраженная такая особенность.

Н. Барложецкая

– И поэтому нужно быть очень аккуратными. Я говорю, если вы представите, что это не ваш ребенок, хотя вы, конечно, душой болеете за него, но это просто коллега, которого нужно уважать, считаться, находить подходы, искать слова, которые правильно человек поймет – вот тогда жизнь ваша станет намного проще. И кстати, это касается не только детей, это касается и отношений внутри семьи. Очень часто внутри семьи мы позволяем себе в эмоциональном плане то, чего мы никогда не позволим с коллегами, с друзьями, со знакомыми.

А. Пичугин

– Все ж свои, все поймут.

Н. Барложецкая

– Все свои и все поймут. И получается, что самым и близким и самым родным людям...

А. Митрофанова

– Достается.

Н. Барложецкая

– Мы делаем больнее всего, да. «Мы тех всего вернее губим, кто сердцу нашему милей». И когда речь идет о подростке, своих детей мы губим особенно сильно, в связи с тем, что вот они находят в зависимом от нас состоянии, с одной стороны, а с другой стороны, в состоянии вот этого максимализма, когда каждое наше слово превращается не просто в искру, а в целый пожар.

А. Митрофанова

– Воспринимается в штыки. Вот кстати говоря, по поводу слов и по поводу диалога. Мне кажется, что популярность вот этих видеоблогов, она во многом связна и с тем, что можно оставлять комментарии, и автор блога, он к тебе прислушается, ответит.

Н. Барложецкая

– Отвечает, да.

А. Митрофанова

– И у тебя получается с ним некий разговор. К тому же и с выходом еще...

Н. Барложецкая

– И этот разговор, да слышат очень многие.

А. Пичугин

– Ну топовые ребята, которых все смотрят, все слушают, конечно же, не ответят.

А. Митрофанова

– Отвечают, как раз они и отвечают.

А. Пичугин

– Ты права, вот иногда у них бывает акция 51-х вопросов, а чаще всего нет. Все остается без ответа.

А. Митрофанова

– Акций 50 первых вопросов это очень важная.

Н. Барложецкая

– Пока они раскручиваются, они отвечают.

А. Пичугин

– А, пока раскручиваются. Ну пока они раскручиваются, они не так уж и нужны.

А. Митрофанова

– А когда они раскрутились, они встречаются со своей аудиторией, между прочим.

Н. Барложецкая

– Они уже начинают конкурсы, соревнования.

А. Пичугин

– Да, безусловно. Это уже работа и деньги.

Н. Барложецкая

– Это уже начинается манипуляция толпой, с которой, в общем-то, работать легче, чем индивидуально с каждым подписчиком.

А. Пичугин

– Наталья, все-таки опасность какая-то есть для ребенка? Или опасность только в том, что он в это может погрузиться бесконтрольно и глубоко, а дальше как его кривая по этим блогам вывезет. Или на самом деле здесь беспокоиться вообще не о чем?

Н. Барложецкая

– Беспокоиться есть о чем. Но давайте начнем с того, что любой такой контент, он может включать в себя ссылки, он может включать в себя рекламу, приглашения принять участие в игровых клубах, разыграть какой-то приз и так далее. И чем младше ребенок, тем с большей открытостью и наивностью он на все это реагирует. И первое, на что очень часто попадают наши дети, это трата денег. Потому что ну вот я же сейчас Мерседес выиграю. Вот мне нужно сто рублей заплатить и Мерседес будет моим.

А. Пичугин

– Наталья, ну, дети! Это и сорокалетние и пятидесятилетние дети на это ведутся, и даже семидесяти и восьмидесяти.

А. Митрофанова

– Это правда. У нас же и в истории нашей страны был период, когда практически половина жителей этой огромной территории или даже больше вели себя также.

А. Пичугин

– В лохотороне участвовали.

Н. Барложецкая

– Ну а дети все-таки еще наивны. Был период, когда мы все были наивны, а сейчас нас жизнь многому научила.

А. Митрофанова

– А как, кстати, можно это объяснить, то что вот это вот вещь это развод просто?

Н. Барложецкая

– «Ты знаешь, тебе может прийти вот такое сообщение. Как ты думаешь, если бы кто-то хотел подарить Мерседес, он стал бы это делать вот на этом сайте, да, или вот у этого подписчика – нет. Когда человек хочет подрать Мерседес, он это делает своим близким, знакомым и так далее. А для чего это делается? Вот тебе нужно заплатить сто рублей. Таких как ты ну еще наберется человек сто в течение дня. Сколько у этого человека уже будет? 10 тысяч. Стоит ради этого размещать вот такую рекламу, приглашать? Есть там на самом деле этот автомобиль?» – «Ну я, ну да...» И вот просто открывая, раскрывая всю ту информацию, которая может быть. Дальше, конечно же, существует опасность вовлечения в различные группы, ну скажем так, опасного содержания. Это и террористические, и экстремистские группировки, и «группы смерти», и так далее и тому подобное. И об этом тоже следует разговаривать с ребенком. Это те самые правила безопасности поведения в интернете и в виртуальном мире, о которых нужно поговорить в тот момент, когда вы в принципе допускаете ребенка к компьютеру без вашего присмотра. И хотя существует огромное количество программ...

А. Митрофанова

– Кстати, простите, что перебиваю, с какого возраста, как вы считаете, это можно делать? Или это зависит очень сильно от семьи, от ситуации, от ребенка?

Н. Барложецкая

– Мне кажется, что до пяти лет ребенку вообще компьютер не нужен.

А. Митрофанова

– Это понятно.

Н. Барложецкая

– Старше ребенок может пользоваться, ну например, связью, скайпом, или вайбером, или еще там чем-то для связи с родными, с близкими, которые находятся в другом городе, иметь возможность поговорить с бабушкой, посмотреть на нее и так далее.

А. Пичугин

– Ну это они сами пользуются.

А. Митрофанова

– Это под присмотром родителей. А вот открытый космос, вот то, о чем вы говорите, что нужно предупреждать о том, что есть такие группы, есть такие ссылки.

Н. Барложецкая

– В тот момент, когда вы даете ему доступ. И я не рекомендую делать личные страницы, создавать там свой собственной отдельный мир до 10 лет. Но мы понимаем, что ребенок идет в начальную школу, сразу же там создается группа, да, в 1 классе. И пока еще мы очень плохо умеем читать и писать, эта группа, она такая еще вялотекущая. Но начиная со 2 класса, это становится уже по-настоящему посещаемым, это становится важным для одноклассников: ты там есть? ты ко мне записался? Мы дружим, не дружим. А в 3 классе это уже приобретает просто массовой характер. Поэтому я считаю, что начиная с 8 лет, об этом надо с ребенком говорить. Ну и конечно, правильно бы было прежде всего установить на компьютер ребенка программы родительского контроля, которые будут отсекать весь ненужный контент. При этом объяснив ребенку, для чего мы это делаем, что в определенный момент там у тебя будет всплывать окно, в котором будет говориться: извини, но этот контент для тебя закрыт родителями.

А. Пичугин

– Но ведь весь контент, о котором вы говорите, есть в соцсетях.

Н. Барложецкая

– И сейчас есть программы, которые фильтруют соцсети.

А. Пичугин

– Они даже могут фильтровать паблики определенные?

Н. Барложецкая

– Да. Ну идет, например, анализ фотографий, которые выкладываются. Если на этих фотографиях изображения оружия, обнаженных частей тела и так далее и тому подобное, эта фотография просто не появится у вашего ребенка. И, например, к вам придет сообщение о том, что ваш ребенок попытался зайти на сайт или зайти в группу, содержащие контент такого-то характера.

А. Пичугин

– Ну я правильно понимаю, что вы против того возможного закона, который быть может примут, регистрация в соцсетях с 14 лет только по паспорту?

Н. Барложецкая

– Против конечно, против. Потому что дети все равно будут регистрироваться – обманывать будут пытаться. То есть тем самым мы будем учить их обходить, вместе того, чтобы открывать и вести диалог. Ну этот вот тот самый запрет, о котором я говорила. Запретами мы не добьемся, мы добьемся только изощренности в поисках путей выхода. Да, и пока дети будут осваивать, каким способом это можно обойти, они будут постепенно осваивать хакерское искусство...

А. Митрофанова

– Кстати, они это очень виртуозно умеют делать. Вообще мне кажется, это очень важно было бы понять людям, которые принимают законы, что слово «запрет», вот это вот и «запретить» если речь идет, например, о подростках...

Н. Барложецкая

– Это только провоцирует их на исследования.

А. Митрофанова

– И нарушает диалог, если вообще не исключает возможность этого диалога, когда хотя бы ну потенциально вот эта возможность, она есть всегда.

Н. Барложецкая

– Вы знаете, законодательно у нас ведь запрещено очень многое. Тем не менее, законодательно мы не имеем права, даже родители не имеют права наливать шампанское своим детям до 21 года.

А. Пичугин

– До 18.

Н. Барложецкая

– 18, да? Хорошо до 18 лет. Но давайте мы спросим у каждого первого подростка в школе, когда они попробовал и кто им дал. Я вам гарантирую, что очень многие ответят: родители на Новый год.

А. Пичугин

– Первый раз родители на Новый год. Это потом уже лучший друг в подъезде, а первый раз родители.

Н. Барложецкая

– И тем самым получается, что мы, родители, да, говорящие о законопослушном поведении, этот закон нарушаем. И получается так, что очень часто для нас вот этот вот законодательный запрет оказывается, всего лишь навсего, внутри семьи для обсуждения. Ну не откроет сам, родители скажут: давай я на себя зарегистрирую, вот, пожалуйста, иди и делай все, что ты хочешь.

А. Митрофанова

– Мне нравится ваш подход такой, знаете, исключая какие-то крайние такие формы запреты и прочее, мягкий контроль...

Н. Барложецкая

– Диалог.

А. Митрофанова

– Прибегаете к мягкому контролю и диалогу. Но вот о диалоге мне хотелось бы поговорить сейчас все-таки подробнее, вернуться к этому моменту. Потому что опять же, понимаете, подросток, он понимает: его слышит или там, я не знаю, как ему кажется, слышит автор популярного видеоблога, его слышат его сверстники, которые смотрят тот же самый видеоблог. Его не слышат родители. Родители, они как реагируют на происходящее – он занимается какой-то ерундой, вот что это такое?! Ну-ка иди быстро книжки читай! Да не будет он их читать. Время с фонариком под одеялом, оно осталось в прошлом. И я прошу меня в этот момент понять правильно, я не имею ничего против того, чтобы дети читали, я только за и прочее, и прочее. Но давайте смотреть правде в глаза: у нас уже очень изменился мир, и книги это один из множества источников информации. Один из множества. В то время как там 20 лет назад он был едва ли не единственным. Ну там телик еще, телевизор. А так, в принципе, вот книжки, и там много вкусного...

А. Пичугин

– Три программы.

А. Митрофанова

– Ну да, если кому-то было интересно. А так книжки – и все. А сейчас-то огромное множество разных вариантов.

Н. Барложецкая

– И это значит, что нам, взрослым, пора тоже осваивать эти новые варианты. Это мы не хотим учиться.

А. Пичугин

– Так взрослые осваивают. Я не раз, простите, конечно, что это рассказываю, но я неоднократно сталкивался в нашей студии, во время наших программ, когда видит гость и рассказывает, уткнувшись в свой гаджет, про то, как плохо, что наши дети проводят столько времени в интернете. «Надо их ограничивать, отбирать планшеты», – говорит он, просто вот не вынимая глаз из своего планшета или смартфона. Я говорю: «А вы-то что делаете? – Ну мы же взрослые люди...»

А. Митрофанова

– Ну конечно.

Н. Барложецкая

– Ну это о том, что мы на самом деле каждым днем и каждым мигом своего существования показываем своим детям пример этого существования, нужно помнить абсолютно. Иначе какими бы словами вы ни говорили, что бы вы ни произносили, какой патетикой ни были полны ваши речи, все это ерунда в сравнении с тем, что вы тут же достаете, входите и включаетесь. Но я немножко о другом хотела сказать. Я хотела сказать, что даже, знаете, сейчас вот наши родители – родители моего мужа, мои, они очень активно осваивают новые технологии.

А. Пичугин

– Ну уж скайп все освоили.

Н. Барложецкая

– Когда выключается интернет, у нас раздается сразу же звонок: Наташа, Егор, у меня то-то нету, что у меня происходит? Наладьте мне, значит, компьютер. «Дайте мне возможность общаться с этим миром», – говорят пожилые уже люди, которым за 70 лет.

А. Пичугин

– «А с вами все в порядке? Я вас онлайн не вижу».

Н. Барложецкая

– Ну примерно да, вот так вот. А дело в том, что просто у нас, людей, которые сейчас работают и вынуждены зарабатывать на все это – на младшее поколение и на старшее поколение, да, у нас просто сейчас интернет является источником какой-то информации по работе, быстрого общения по этой работе. А для них это немножко другое, для них это средство коммуникации с миром. И вот если мы немножко снизим свою планку: если ты не работаешь там, не делаешь какой-то проект для школы или не пишешь диплом для института, то и делать тебе там нечего. Ничего подобного. Для ребенка и даже для старшего поколения это средство просто чувствовать себя...

А. Митрофанова

– Общение, конечно.

Н. Барложецкая

– Нужным кому-то даже тогда, когда вы уделить этого внимания человеку не можете. И вот понимание того, что интернет дает ощущение присутствия, очень важно для того, чтобы не воспринимать его как вот зло.

А. Митрофанова

– В штыки.

Н. Барложецкая

– Да, вот зло, от которого следует срочно избавляться. Не надо. Примите его, полюбите его. И тогда у вас найдется какая-то еще одна платформа для общения. И может быть тогда, вот найдя общий язык там, на этой платформе, вы найдете его и в реальной жизни.

А. Митрофанова

– Напомню, что в гостях у нас сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» Наталья Барложецкая – телеведущая, детский и семейный психолог, преподаватель целого ряда московских вузов, лауреат звания «Педагог-психолог года», автор многих книг и статей по психологии. Да, Леш, у тебя вопрос. У меня тоже. Давай, ты сначала.

А. Пичугин

– Ну мне кажется , что любые запреты – это скорее ремарка такая, – что любые запреты приведут только к тому, что рано или поздно ребенок свое наверстает. Я неоднократно наблюдал детей, которым запрещали, запрещали, запрещали...

А. Митрофанова

– А потом он дорвался.

А. Пичугин

– А потом ему говорили: нет, ты что, они же все колются! они все бог знает что употребляют! Никто, конечно, из них не кололся и ничего не употреблял. Но ребенку стал интересно. И когда он вышел из под родительской опеки, он тут же пошел и попробовал.

Н. Барложецкая

– Вот сразу нужно понимать, что любой запрет связан с тем, что то, что мы запрещаем, становится самоценностью. Это хочется сразу же попробовать, это хочется сразу же исследовать. И пока ребенок на уровне дошколенка, начальной школы, этот запрет еще может восприниматься как запрет, потому что мама с папой являются авторитетными людьми, они лучше знают. И в конце концов, мне много раз говорили, что лампочка горячая, не трогать, я ее тронул, и она меня таки обожгла. То есть метод естественных последствий подтверждал слава родителей.

А. Пичугин

– Главное, не два пальца в розетку.

Н. Барложецкая

– Ну были и такие исследования. А вот когда ребенок становится уже в период противостояния с родителями, вот этого подросткового возраста, там наш запрет однозначно работает обратным образом.

А. Митрофанова

– Конечно, мама, папа не авторитет, они в жизни ничего не понимают.

Н. Барложецкая

– Конечно.

А. Митрофанова

– Если они говорят, что это нельзя...

Н. Барложецкая

– Значит надо попробовать...

А. Митрофанова

– «Хорошие сапоги, надо брать» – вот по такому же принципу.

Н. Барложецкая

– И выработать свою собственную позицию к этому вопросу. Вот надо выработать. Я должен понять, а как я к этому отношусь. И чем сильнее были запреты – вы совершенно правы, – тем больше желание это сделать. Но так, чтобы родители не знали.

А. Митрофанова

– Наталья, а как, к примеру, можно было бы, вот вы рассказывали о том, как можно принципом замещения пользоваться, если ребенок там еще в возрасте, скажем, до 10 лет, очень активно пользуется гаджетом, его можно переключать на какие-то другие формы взаимодействия.

Н. Барложецкая

– Ну вот нам сегодня Алексей очень хорошо подсказал. Вот ездить за город, где просто доступа к интернету нет – дача.

А. Пичугин

– Или он плохой.

Н. Барложецкая

– Или он очень плохой. И будет ребенок сидеть – оно все грузится, и грузится, грузится и грузится, и все летит. И в конце концов, это вот тот самый метод естественных последствий. Нам приходится откладывать это и выходить на улицу, и садиться на велосипед – значит, нужно купить этот велосипед и ехать с ребятами на речку.

А. Митрофанова

– Лучше два или три, чтобы сразу на всех и вместе.

Н. Барложецкая

– Ну это если мы всей семьей отдыхаем, да.

А. Пичугин

– А потом ребенок в 15 лет и в 14 лет не поедет с родителями. Ну это исключение.

Н. Барложецкая

– Конечно, не поедет. А тут очень важно еще отпустить на эту речку. Мы же еще боимся: утонет там, еще что-то произойдет.

А. Пичугин

– Так что лучше сиди с планшетом.

Н. Барложецкая

– Вот в чем наши проблемы! Чаще всего мы просто даже боимся того, что ребенок станет самостоятельным, потому что, не дай Бог, с ним там что-то произойдет. А так совершенно в 15 лет, когда ребенку говорят: не-не-не, мы его в лагерь никогда не отправляли! Нет, в летний – да вы что! Мало ли, чему он там научится... Мне так хочется сказать: в том-то и дело, что он многому научится такому...

А. Пичугин

– Что научится, конечно.

Н. Барложецкая

– Чему вы научить не сможете своим вот этим охранительным поведением. Поэтому – да, ему 10 лет, вы ему дали в руки велосипед, и это не значит, что он на нем должен кататься на шести сотках. Он должен и в лес поехать, и на речку.

А. Митрофанова

– То самое исследовательское начало...

Н. Барложецкая

– Конечно.

А. Митрофанова

– Которое в три года выражается в том, что он рисует на обоях...

Н. Барложецкая

– И костры пожечь и так далее и тому подобное. Вот это замещающее, да. Причем сейчас, в преддверии летних каникул, мне очень хочется сказать. Сейчас очень многие ставят себе усилители там на дачу приема сигнала, чтобы значит, вот ребенок приехал, да, он будет дышать свежим воздухом, сидеть у себя на втором этаже с открытым окном, кушать фрукты, продукты, зелень, которую вы значит там вырастили на огороде – и все. И маяться от того, что он не может встретиться там вечером, пойти с ребятами на улицу.

А. Пичугин

– Да будет ли он маяться? У него онлайн куча друзей и знакомых из Москвы там, смотря откуда он приехал на дачу, да сверстников с трех соседних домов, чего ему встречаться, идти жечь костер, если они прекрасно пообщаются в сети.

Н. Барложецкая

– И тем не менее, я сейчас замечаю, что несмотря на наш такое, как сказать, предвосхищающее уже поведение, что они вообще не общаются в жизни. Общаются, они все равно общаются.

А. Пичугин

– Общаются.

А. Митрофанова

– Очень даже общаются, я по брату своему знаю.

Н. Барложецкая

– Они общаются в жизни. Они выходят во двор, они катаются на скутерах, скейтах и так далее. Они ходят вместе в кино. Просто мы понимаем, что они общаются меньше, чем когда-то проводили на улице во дворе мы, потому что кроме этого, они еще общаются в интернете. Но вот когда мы увозим ребенка и он остается на даче, вот этого общения реального ему начинает не хватать. И значит, нам нужно подвинуть его к тому, чтобы он начал себе искать друзей или нашел этих друзей там, в этом дачном поселке. А это значит надо разрешить уходить из этого периметра 6 соток, 10, 12 соток и открывать этот мир и даже общаться с деревенскими ребятами, которые пьют там непонятно что.

А. Пичугин

– Конечно, надо общаться с деревенскими ребятами, тем более что у всех есть мобильные телефоны. Ну казалось бы, 20 лет назад никто ни за кого так сильно не переживал.

Н. Барложецкая

– Прием не всегда бывает.

А. Пичугин

– Ну чаще всего уже все-таки бывает.

А. Митрофанова

– Просто дело в том, что когда ребенок находится дома, физическое его присутствие здесь, казалось бы, он под контролем родителей...

Н. Барложецкая

– Опасностей не меньше.

А. Митрофанова

– Конечно. Это еще не значит, что вы с ним не утратили контакта. Потому что он в этот момент может быть совершенно на другой волне, в параллельном к вам мире. И с которым, вот параллельные прямые, они не пересекаются. Вот это самое страшное, что ребенок в своем мире живет, родители в своем – им так удобно, комфортно. Родители своими делами заняты, ребенок им не мешает, но при этом он физически здесь. А вот и есть, мне кажется, самое... Это посильнее, чем тот самый конфликт отцов и детей, который описан в классической литературе. Потому что там-то есть точки пересечения, а здесь их, получается, нет. И очень важно, чтобы все-таки он не уходил в этот параллельный какой-то виртуальный мир, контакт надо сохранить.

Н. Барложецкая

– И вы знаете, не все детки все-таки способны поддерживать контакт. Вот ничего мы не сможем поделать с периодом где-то около 13 лет, который так и называется подростковой экстраверсией, когда мы уходим в себя, начинаем вот переживать эти внутренние процессы взросления, и общение с родителями все равно становится более дистанцированным. И в этот период, а лучше даже чуть-чуть ранее, а лучше где-то в период 10 лет я очень рекомендую купить собаку ребенку. Потому что это становится необходимым – каждый день выходить гулять, знакомиться с собачниками, общаться. Всегда есть друг, с которым ты можешь вечером поговорить, даже если тебя не понимают родители, отобрали гаджеты...

А. Митрофанова

– Собака всегда поймет. Собака – друг.

Н. Барложецкая

– Собака, ну или кошка, вот уж на крайний случай. Хотя мне кажется, кошка она как слушатель, конечно, помогает, но вот как собака, с которой можно вечером выйти: «Ты куда пошел? – Гулять с собакой...» Да, и все, и на два часа бродить, собаку выгуливать. И собака выгуляна, и ребенок ходил под присмотром собаки.

А. Пичугин

– С одной стороны, вы правы абсолютно, тем более, что я очень люблю собак, собачник в прошлом. Но, с другой стороны, собака это надолго, собака это минимум лет на 12, а что будет дальше, непонятно. Это же ведь мы сами должны быть в таком случае готовы к тому, что с ней надо гулять...

Н. Барложецкая

– Готовы, конечно.

А. Пичугин

– И далеко вы не уедете, если никто не согласится с ней посидеть. То есть это такие жертвы.

Н. Барложецкая

– Да, совершенно с вами согласна. А вот то, что вы сейчас сказали, что вы никуда не уедете – вы уедете. Более того, это ваш ребенок, подросток...

А. Пичугин

– Никуда не уедет.

Н. Барложецкая

– Никуда с вами не поедет. И тут он не сможет никуда деться на два-три дня, потому что у него дома собака. Вы едете на дачу на майские праздники, вы не берете с собой собаку, вы оставляете собаку под присмотром своего ребенка.

А. Пичугин

– А если вы привыкли всей семьей ездить? А, ну тогда берем собаку и ребенка.

Н. Барложецкая

– Тогда берем собаку и ребенка, конечно.

А. Митрофанова

– Ну там клещи в лесу, кстати, это может быть опасно.

А. Пичугин

– Ну собаку можно обработать от клещей, сейчас огромное количество всяких средств.

А. Митрофанова

– Если бы они работали.

А. Пичугин

– Ну чаще всего действительно работают.

Н. Барложецкая

– Мы сейчас говорим о собаке или о ребенке?

А. Пичугин

– Ну вы знаете...

А. Митрофанова

– Конечно, о ребенке. Собака это наш человек, это я целиком и полностью...

А. Пичугин

– Мы все любим собак. Вы знаете, сейчас времени уже не так много остается. Хотел заметить, мне самому приходится иногда там заниматься с детьми и подростками, особенно летом. Я наблюдал, что в 2010 году наметилась странная тенденция, что дети – ну там они у нас сидят у костра, играют на гитарах. В 2010 году это вдруг резко закончилось, и подростки стали сидеть с телефонами и слушать музыку с телефонов, вместе того чтобы петь песни. Я решил что это все, это действительно конец, потому что нету ни живого общения, ничего – они сидят, полночи слушают музыку у костра у того же. Но пришло следующее поколение на следующий год, и все изменилось. Это, видимо, 2010 год, надо высчитать, что это за поколение и что было в тот момент, как они взрослели, почему так произошло. Но ни до, ни после такого не было. Вот это именно поколение, родившееся в 93-94-м годах вот такое было, и то, наверное, не все. Но вот в момент своего взросления они были такими.

Н. Барложецкая

– Мой младший 95-го года рождения, и это человек, который вырос с гитарой в руках. Но я вот периодически хожу с подростками в поход. Мы и в Подмосковье, и в Карелию, и в Крым, ходим. И конечно, я хочу сказать, что в поход, в принципе, около костра, скажем так, с желанием, с потребностью, с рвением души идет определенная категории людей. Сразу же нужно отсекать людей, которые поход в лес воспринимают как встречу с клещами.

А. Митрофанова

– С комарами.

Н. Барложецкая

– Или с комарами, да.

А. Пичугин

– Слушайте, даже я, честно говоря, выросший во всех там лесных всевозможных походах и путешествиях, все равно в мае воспринимаю выход в лес, который всегда в мае случается, как поход к клещам.

А. Митрофанова

– Ну ладно, оставим это сейчас в стороне, у нас не только май в году есть. Так Наталья, и...

Н. Барложецкая

– И когда мы выходили, я первое время приходила, конечно, со своим набором песен, и у меня это был Визбор, «Кино», без Цоя я никак не могла обойтись, и так далее. А потом я понимала, что дети приходят со своим набором песен. И это не значит, что они хуже, лучше, они просто свои. И сейчас я, например, очень часто слышу у костра «Сплин». Вот я не могу себе представить, как я буду исполнять их, а они прекрасно их поют, исполняют. Огромное количество.

А. Пичугин

– Ну «Сплину» уж 30 лет почти.

Н. Барложецкая

– И они их играют почему-то.

А. Митрофанова

– Как-то они в них попали, срезонировали.

Н. Барложецкая

– Да. И им нравится.

А. Пичугин

– Ну хороший «Сплин».

Н. Барложецкая

– И, наверное, это никогда не будет очень большая прослойка детей. Но такие ребята всегда будут.

А. Пичугин

– «Изгиб гитары желтой». Да, спасибо.

А. Митрофанова

– Наталья, напоследок все-таки, если можно, вот прямо кратко, буквально одна минута у нас остается. Когда речь идет о том, чтобы заместить ребенку или подростку общение его вот этими с героями из видеоблогов общением реальным, что вы советуете? Как мягко переключать его из одного пространства в другое?

Н. Барложецкая

– Ну первое – нам изучить то общение, которое у него идет, то есть понять, каков круг сейчас интересов ребенка и предложить в этом же кругу интересов, но каких-то других авторов, которые, на ваш взгляд, излагают вот ту же самую тему, но в более, скажем так, правильной позиции. И самое главное, это просто поддерживать разговор с ребенком. Нам очень важно, если вас волнует то, что ребенок сидит и смотрит именно этого, да, человека, который там нецензурно выражается, неправильные взгляды высказывает и так далее, очень важно не выходя из этой мелодии, из этой волны, просто предложить другой ритм. И так вот постепенно дорожка должна свернуть.

А. Митрофанова

– И вот этот самый принцип: похвала – критика – похвала, его тоже...

Н. Барложецкая

– Да, конечно. «Мне нравится, то что тебя интересует, мне нравится, что ты любишь узнавать новое. Мне нравится, что ты владеешь вот этой информаций и этой технологией получения информации, которая, например, мне, когда я училась в институте, была недоступна. Но...» – вот первое, второе третье – не больше трех критических замечаний. Больше – это все уже не воспринимается. И снова похвала.

А. Митрофанова

– А дальше какая-то, да, похвала. В конце концов, видеоблог и его контент это повод поговорить – самое главное.

Н. Барложецкая

– Да.

А. Митрофанова

– Спасибо вам большое. Напомню, что Наталья Барложецкая – телеведущая, детский и семейный психолог, – была с нами сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». А программу провели для вас...

А. Пичугин

– Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

– Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– Всего хорошего. Будьте здоровы.

А. Митрофанова

– До свидания.