Баба Фаня жила у нас в отдельной комнате. Все остальные: я, мама, папа, дедушка и бабушка – теснились в двух маленьких комнатушках. У бабы Фани была отдельная самая большая комната с большим отдельным холодильником и даже балконом. Там хранилась ее отдельная еда, которую покупали ей все мы. Баба Фаня редко выходила из комнаты, всегда с палочкой, которую мама шепотом называла клюкой, и всегда делала всем по дороге едкие замечания. Все старались как-то вытянуться во фронт, даже дед одергивал свою домашнюю майку, как будто она становилась наряднее от этого. Баба Фаня пахла какой-то сладкой помадой, которой она пользовалась, и лекарствами. Она, кажется, всех нас недолюбливала. В ее комнату не заходил никто. Соседка тетя Капа раз в неделю мыла там полы, тогда баба Фаня выходила на балкон и делала оттуда замечания о том, как долго можно так возиться с этими полами. По существу, в ее комнату была открыта виза только двум существам: мне и нашей собаке Виньке. Винька мог прийти в любое время суток и ложился у ее диванчика. Я могла тоже прийти и сколько угодно болтать, и я так делала, потому что в комнате было прекрасное трюмо. Пока я болтала, смотрела то на бабу Фаню, то в трюмо, и в трех зеркалах видела себя с трех сторон. Не помню чуда чудеснее! Мне нравилось в бабе Фане, что она могла часами слушать мои импровизации на тему сказок. Я рассказывала ей сказки о животных, насекомых, бесконечные, на ходу придуманные, с ума сойти можно было, наверное, от такого количества моих сказок. Все домашние лезли уже от них на стену. Им было некогда в таких объемах вкушать плоды моего богатого воображения. А бабе Фане они скрашивали ее одинокие дни. «Можно начинать?» – спрашивала я, дрожа от предвкушения хорошего слушателя, и баба Фаня, как ребенок, радостно кивала: «Давай!» И вот мои сказки лились рекой, а если я уставала от слишком уж длинных похождений муравьев, заканчивала внезапно: «Муравьи стали мошками и улетели…» Баба Фаня, видя, что я ухожу гулять с подружками, потерянно спрашивала: «и все?»– «И все!» – уверенно отвечала я и убегала по своим делам. Подозреваю, что баба Фаня терпеливо ждала меня до следующих муравьев или других животных.
Потом баба Фаня стала много лежать и совсем ослабела. Домашние шептались, что она плоха, готовили ей очень вкусную еду, но баба Фаня привычно на всех ворчала. Однажды я в особенном порыве вдохновения вещала прабабушке свои сказки, и она сказала: «Какая ты фантазерка!» – я не знала слова «фантазерка». У меня было ощущение, что это слово ругательное, или пренебрежительное. Я расплакалась от обиды и крикнула: «Сама ты, баба Фаня, фантазерка! Я больше к тебе не приду!» – Первый раз я видела, как баба Фаня, с беспомощными слезами на глазах, почти выбежала за мной из комнаты: «Куда ты?» – Но тут увидела всю семью, которая сбежалась на мой крик. Она молча повернулась и ушла к себе. «Чего ты так раскричалась?» – спросила мама. – «Фантазерка – это похвала, это хорошо». Я вернулась к бабе Фане: «Прости, ба». Баба Фаня была такая счастливая. Через несколько дней она ушла от нас. Куда-то. Она никогда никому ни о чем не сообщала, ушла молча.
Мама и папа заселились потом в ее комнату, но сначала зачем-то отдали кому-то трюмо. Я перестала видеть себя в трех измерениях. Но мне кажется, что все-таки все люди, даже очень с виду вредные, живут любовью. Мы с Винькой это можем засвидетельствовать. Просто им надо почаще и побольше рассказывать сказки!
Спасибо, Долли
Долли Партон, уроженку штата Теннесси, в Америке знают все. Не только потому, что она певица и автор популярной песни из фильма «Телохранитель» под названием «Я всегда буду тебя любить». Долли известная благотворительница, автор множества проектов помощи детям и взрослым. Я прочитала о ней на портале Милосердие.
Певица родилась в 1946 году, четвёртой из двенадцати братьев и сестёр Партонов. Они жили в хижине без водопровода и электричества, а питались тем, что приносил с охоты отец. Но материальные трудности не доставляли беспокойства: в многодетной семье царили радость и взаимопонимание, вера в Бога и сочувствие ближним.
Все Партоны любили музыку, пели дома и в церкви. Дедушка будущей звезды играл на скрипке, сочинял песни, а дядя подарил девочке гитару, когда ей исполнилось семь лет. Через три года она уже выступала на местном радио, а на первые гонорары купила телевизор. Такого чуда техники не было ни у кого из соседей, и по вечерам у Партонов собирались желающие его посмотреть.
По словам Долли, те годы стали для неё школой жизни, из которой она извлекла главный урок: чтобы не жить в бедности, надо получить образование и найти достойную работу. А ещё она решила: когда вырастет — будет помогать обездоленным!
В 18 лет девушка первой из родных окончила школу и уехала в столичный город Нэшвилл. Она сочиняла песни, выступала в дуэте с легендой кантри-музыки Портером Вагонером, записывала альбомы и постепенно обрела популярность! В 20 лет Долли вышла замуж и живёт с супругом в согласии уже больше полувека. Своих детей у пары нет, но они вырастили младших братьев и сестёр Партон.
А позже певица взяла на себя заботу о множестве чужих малышей! Она запустила в родном округе Севьер благотворительную программу под названием «Библиотека воображения», посвятив её отцу, который не умел ни читать, ни писать. По задумке Долли, каждый местный дошкольник, независимо от дохода родителей, раз в месяц бесплатно получает по почте детскую книгу. Благодаря этой долгосрочной программе, ставшей международной, дети уже получили около двухсот миллионов книг!
А ещё наша героиня учредила стипендию в 500 долларов для каждого выпускника средней школы, который решил продолжить образование в одном из колледжей штата Теннесси.
И это далеко не все успешные проекты Долли Партон — певицы из бедной семьи, ставшей известным филантропом!
Все выпуски программы Живут такие люди
«Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
В 1929 году советская власть стала массово арестовывать духовенство и прихожан. Священник Сергий Мечёв был взят осенью с несколькими прихожанами своего храма. Обвинение всем предъявили стандартное — активная церковная деятельность. Осуждённых приговорили к трём годам ссылки. Отец Сергий получил направление в Кадников — небольшой городок Вологодской области. В заключении он продолжил помогать свои прихожанам. Писал им письма, призывал не падать духом, двигаться по пути покаяния. В одном из посланий батюшки Сергия Мечёва есть такие слова:
«Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
Все выпуски программы Слова Святых
- «Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
- «Хотя жизнь Божией Матери как бы покрыта святым молчанием, Господь дал знать, что любовью Своею Она объемлет весь мир»
- «Не скрывай талант. Не для тебя дан он Богом, но для того, чтобы ты передал его другим»
Благодарность. Наталья Сазонова
Как-то раз в проповеди священника услышала мысль о том, что Бог всегда присутствует в нашей жизни. И каждый по-своему ощущает присутствие Бога. Кто в радости, кто в утешении, кто в покаянном чувстве, кто-в молитве.
Мне хочется поделиться своим переживанием присутствия Бога.
Начало девяностых. Я — выпускница православного медицинского училища. Нас готовят как сестёр милосердия. Это значит — мы призваны оказывать не только медицинскую помощь. Но духовно поддерживать пациентов. Говорить с ними о вере, о Боге. Если просят, помочь подготовиться к исповеди, пригласить священника.
И вот, с полным осознанием своей миссии, я переступила порог реанимационного отделения, куда устроилась на работу.
Реанимация... Там как на фронте. Там два лагеря. В одном — тяжело больные, в другом мы — медики. Нет сил ни у тех ни у других. Все на пределе. Одних истощает страдание, другие выкладываются, спасая. Всем нужно помочь. Объём работы запредельный. Бессонные ночи выматывают. Все мысли в одном направлении; всё сделать правильно, вовремя, ничего не забыть.
Так проходили мои дежурства в реанимации. А дома я переживала, что снова ни с кем из пациентов не удалось поговорить о вере, о Христе. А как же моя миссия сестры милосердия?
И вот, прихожу в очередное дежурство на работу, а в палате — новый больной. Мужчина средних лет. Он был подключён к аппарату ИВЛ. Не мог самостоятельно дышать, но находился в сознании. Мне нужно было его помыть. Любое движение вызывало у мужчины сильный кашель от трубки в трахеи. Но он стал помогать мне менять под ним бельё, поворачивать его сбоку на бок. А ведь как тяжело ему это давалось!
Я закончила все процедуры и хотела отойти. Тут он аккуратно взял меня за руку и произнес одними губами, беззвучно: «Спасибо, спасибо. Дай Бог Вам здоровья».
Представляете! Такие страдания! Ни говорить не может, ни повернуться без посторонней помощи, а нашёл в себе силы меня поблагодарить.
Знаете, в этот самый момент, я почувствовала что Бог здесь, в этой реанимационной палате.
Потекли слезы. Пришлось опускать голову пониже, чтобы больной их не заметил. Мне больше не хотелось думать о своей высокой миссии спасения кого-то. Была просто благодарность Богу за то, что показал мне истинно христианский поступок.
Нет! Это не я помогаю им. Это они, болящие, помогают мне. Помогли теперь, когда во мне стала остывать любовь. Потому что моё безразличие к чужой просьбе, нежелание помочь и поддержать вытесняют из сердца Христа.
Теперь я спешу в больницу с молитвой: «Господи, разогрей во мне желание служить ближнему!» Я спешу к своим пациентам. Посмотреть им в глаза. А я смогла бы жить с такой болью?! И в их глазах я вижу Христа!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение